Применение системы межвидового взаимодействия СВП-24 «Гефест» позволило Воздушно-космическим силам сделать качественный скачок в применении обычных — неуправляемых — авиационных боеприпасов в Сирии. Оборудованные этим прицельно-навигационным комплексом бомбардировщики Ту-22М3, Су-24 и палубные истребители Су-33 с ювелирной точностью бомбят позиции боевиков. Об уникальном комплексе и проблемах производителей военной техники в условиях гособоронзаказа «Известиям» рассказал глава компании «Гефест и Т» Александр Панин.
— Александр Николаевич, оправдалось ли применение вашего комплекса в сирийском небе?
— Во время Второй мировой войны стоимость боеприпасов составила 50–60% общих затрат на ведение боевых действий. Фактически цена войны — цена боеприпаса.
В современных локальных конфликтах высокоточное оружие применять очень накладно. Американцы шутят, что самолет за несколько сотен миллионов долларов бомбой стоимостью в десятки тысяч уничтожает палатку или грузовик, которые и нескольких тысяч не стоят. СВП-24 обеспечивает применение как управляемых, так и обычных бомб, которые намного дешевле высокоточных. В нашем случае эффект экономии достигался еще и тем, что самолеты применяли их с высокой точностью.
Особенность нашей системы в том, что на самолете устанавливается набор датчиков, который позволяет рассчитать траекторию бомбы с очень высокой точностью. Наш принцип: не «умная» бомба, а «умный» борт.
— Многие эксперты утверждают, что для неуправляемого боеприпаса нельзя создать такое же точное целеуказание, как для высокоточного. И точность поражения достигается только за счет могущества боеприпаса. Верно ли это?
— Управляемые бомбы соизмеримы по мощности и калибру с неуправляемыми, но их применение ограничено условиями погоды. В тумане, в дождь они ничего не видят, их нельзя применить. А неуправляемую бомбу можно применить при любой погоде.
— СВП-24 позволяет поражать движущиеся цели?
— Даже охотник стреляет из ружья с упреждением. Если наземный оператор наблюдает цель, то он может дать автоматизированное целеуказание с соответствующим упреждением.
— Нам рассказывали, что наземные операторы благодаря СВП-24 видят, где и какие самолеты находятся в небе и с какими бомбами.
— С помощью курсора они указывают точку на дисплее, точнее, на электронной карте местности, а экипаж самолета получает ее на прицельных устройствах и производит бомбометание.
— Фактически вы создали среду непрерывного обмена информацией?
— Сейчас модно говорить «сетецентрическая система». СВП-24 позволяет непосредственно в полете передать на самолет новое целеуказание и выполнить удар уже по нему. Это и есть работа сетецентрической системы: по «центральному» приказу самолет поднялся в воздух, вышел в соответствующую зону, а там уже работает в сети. Поэтому количество ударов Су-24 существенно больше и эффективнее, чем если бы они применяли высокоточные, заранее запрограммированные боеприпасы.
Комплекс СВП-24 уже стоит на фронтовых и дальних бомбардировщиках Су-24М и Ту-22М, палубных истребителях Су-33. Сейчас мы модернизировали Су-25. Готовы провести за свой счет аналогичную работу и по другим самолетам.
— Вы представляете частное предприятие. Организации, занимающиеся созданием авиатехники и боеприпасов, входят, как правило, в госкорпорации. Какие минусы и плюсы есть в этой сфере для предприятий разных форм собственности?
— В военно-промышленном комплексе над производителем существует огромная надстройка, которая сама не создает продукцию: она планирует, управляет, рассчитывает, проверяет и контролирует. Без этого тоже нельзя, но она чрезмерно разрослась и бюрократизировалась, а это — колоссальные накладные расходы. Отсюда и высокая цена продукта.
У нас на предприятии совершенно плоская система: работники и во главе директор. Он же главный конструктор. Нет лишних звеньев и должностей. Директор знает, кто и чем занимается, и самое главное, насколько эффективно. Как следствие, минимум накладных расходов. Поэтому наши изделия и стоят не так дорого.
— Как частному предприятию находить деньги на развитие без поддержки государства?
— Мы предлагаем заказчикам не просто какие-то идеи, а уже конкретные изделия. Самолет Ту-22М3, например, прошел модернизацию по нашей технологии без участия государства. В рамках банковских ограничений провести такую модернизацию — большой риск. Но если не проводить работы, завтра на что жить и чем платить зарплату специалистам, которых я обязан сохранить даже при отсутствии госзаказа? Может случится так: появится госзаказ, а специалисты уже ушли. Словом, не посеял — ничего не вырастет, а мы предприятие негосударственное, просто так нам никто денег не даст.
— Кредиты под госгарантии тяжело оформлять?
— Нам под госгарантии кредиты получить сложно. Поэтому я никогда их и не оформлял. А под 20% в коммерческих банках мы просто взять не можем — не потянем. Поэтому стараемся вообще кредиты не брать. В самые худшие времена я шел не в банк, а приходил домой и говорил жене: «Татьяна, давай деньги на зарплату».
— Какой вам сейчас дают аванс по госзаказам?
— Бывает по-разному: иногда ничего не дают, а иногда с некоторой задержкой, бывает от 20 до 50% и более, в каждом случае всё индивидуально.
— Вы в эти суммы укладываетесь?
— Стараемся, но это требует от нас максимально напряженной работы в области планирования, применения инновационных подходов и, конечно же, повышения производительности труда. Это, собственно, и позволило нам добиться определенных успехов.