Минэкономразвития прогнозирует рост российской экономики на 2% в этом году и на 1,5% в год в течение последующей трехлетки. Такие показатели роста ВВП заложены в базовый вариант прогноза социально-экономического развития страны до 2020 года, подготовленного ведомством.
Зачем нужен базовый прогноз, на что он опирается и почему нынешний подход не принесет никакой пользы российской экономике? Прогноз — это не угадывание чего-либо, а инструмент обоснования экономической политики. Суть в том, чтобы при помощи разных методов оценивать результат действий или бездействия экономических властей. В этом и есть ключевая задача Министерства экономического развития. Тем не менее в последние годы его прогноз постепенно превратился из элемента обоснования экономической политики в инструмент бюджетного процесса. Это план, в котором значительные параметры сценария (курс доллара, цены на нефть, инфляция) являются входящими и формируются зачастую даже не в стенах министерства. Это приводит к тому, что функция обоснования экономической политики сейчас на федеральном уровне никак не реализуется. Есть поставленная президентом задача выйти на темпы экономического роста, превышающие среднемировые, и для ее реализации Минэкономразвития необходим план действий, а уже под него — прогноз. Однако помощник президента Андрей Белоусов раскритиковал этот документ.
Проблема состоит в том, что базовый прогноз — это рост ВВП на 1,5% каждый год: с 2017-го по 2020-й. Фактически на него «навешиваются» некоторые дополнительные факторы, из-за чего в целевом варианте получается большая динамика, и выходим на 3% к 2019 году. Иными словами, есть константа, на которую как бы воздействуют мероприятия экономической политики. Проблема в том, что значительная часть факторов, которые в прогнозе Министерства экономического развития влияют на динамику ВВП в кратко- и среднесрочной перспективе (2–3 года), являются не конъюнктурными, а фундаментальными. Расхождения между базовым сценарием и целевым, который позволяет выйти на 3% роста ВВП, объясняются воздействием нескольких ключевых факторов: изменением численности занятых, ростом инвестиций в основной капитал и увеличением совокупной факторной производительности.
Если возможность увеличения инвестиций в основной капитал в краткосрочной перспективе можно обсуждать, то два других фактора являются фундаментальными и вряд ли могут оказать значимое влияние на рост экономики в рамках ближайших трех лет. Ожидать значимого роста занятости, обеспечивающего существенный вклад в дополнительный рост ВВП, на фоне долгосрочной тенденции по сокращению занятых по меньшей мере странно. Еще менее осязаемым выглядит вклад в среднесрочную динамику ВВП совокупной факторной производительности, которая, по сути, является теоретическим параметром (остатком производственной функции).
Претензии к базовому сценарию МЭР понятны. Зачем он нужен, если руководство страны требует сформулировать целевой сценарий, позволяющий выйти на требуемые темпы экономического роста, а Министерство экономического развития в данном случае создало прогноз в традиционной логике обеспечения бюджетного процесса?
Что касается возможностей повышения уровня экономической активности населения, то я считаю, что меры, предлагаемые в Центре стратегических разработок (ЦСР), не смогут оказать нужного влияния на рост ВВП в среднесрочной перспективе. ЦСР в качестве стимулирующего фактора предлагает использовать увеличение пенсионного возраста. Возможно, с рядом оговорок в долгосрочной перспективе это и приведет к некоторому росту уровня экономической активности старших возрастных групп. Однако, мне кажется, практически нереально за счет этого фактора получить значимый эффект для роста ВВП в диапазоне ближайших двух-пяти лет.
Серьезно повлиять на темпы роста ВВП в краткосрочной перспективе может ускорение инвестиций, а также увеличение потребительского спроса. При определенных условиях, если провести суперэффективные действия, возможно добиться экономического ускорения за счет некоторого роста несырьевого экспорта. Но здесь проблема в том, что в прогнозе Минэкономразвития всего этого нет.
Кроме того, прогноз министерства направлен не на решение задачи по выходу на определенные темпы роста, а на то, чтобы сверстать бюджет. Исходя из этого, они закладывают цену на нефть и курс рубля. Иными словами, создан очередной индикативный план под формирование бюджета. К сожалению, экономические власти пока не могут разделить вопросы формирования индикативного бюджетного плана и содержательного прогноза развития экономики.
Сложившаяся ситуация влияет и на формирование долгосрочной экономической стратегии России, над которой работают различные группы экспертов. Пока ЦСР и Минэкономразвития не представили комплексных предложений развития экономики до 2025 года. Это сильно тормозит всю дискуссию о перспективной экономической политике. Пока нет общего видения сложившейся ситуации, принимать решения практически невозможно. Таким образом, общая дискуссия о перспективной экономической политике затягивается.
Экономический прогноз существует не для того, чтобы угадывать (за исключением малой части, связанной с фондовым рынком). В остальном надо исходить из того, что человек не в состоянии угадать будущее. Как у Булгакова: «Дело не в том, что человек смертен, а в том, что он внезапно смертен». Нужен набор мер, позволяющий достигать результата, а задача прогноза — доказать, что, во-первых, он является согласованным, а во-вторых, реализуемым с учетом имеющихся ограничений развития.
Автор — заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
: