26 и 27 мая на сцене «Ленинград Центра» Максим Леонидов представит свой новый проект на стыке музыки и театра ― мономюзикл «Я оглянулся посмотреть». Спектакль будет состоять из воспоминаний артиста и любимых песен, которые ассоциируются с тем или иным этапом его жизни. Накануне премьеры с Максимом Леонидовым встретился корреспондент «Известий».
― Почему именно мономюзикл и как вообще к вам пришла идея такого шоу?
― Всё получилось почти случайно. Дело в том, что у меня есть много любимых песен, и американских, и старых советских, которые мне хотелось бы спеть. Я пришел с этой идеей к Феликсу Михайлову, арт-директору «Ленинград Центра», и мы вместе стали думать, как это объединить в единое целое. Так нам пришла мысль, что хорошо бы в качестве основы взять мою книгу «Я оглянулся посмотреть…». В ней я пишу о тех людях, что окружали меня на протяжении жизни, и о той музыке, что на меня влияла. Отрывки из этой книги я и буду читать: буду вспоминать какой-то этап своей жизни, музыку, которую тогда слушал, а в этом мне помогут артисты и балетная труппа «Ленинград Центра».
― В итоге какие жизненные вехи оказались в этом мюзикле?
― Я начинаю с детства, с первых музыкальных впечатлений, затем, естественно, школа, в моем случае ― это Хоровое училище имени Глинки при Ленинградской государственной академической капелле. Далее ― ЛГИТМиК, армия, работа в бит-квартете «Секрет», моя жизнь в Израиле…
― Актеры будут играть реальных персонажей? Например, Николая Фоменко или вашего учителя Льва Додина?
― Льва Додина (наставника Максима Леонидова в ЛГИТМиКе. ― «Известия»), безусловно, никто изображать не будет. На сцене появятся какие-то яркие, но эпизодические персонажи. Они даже говорить ничего не будут, за них всех буду говорить один я. Это все-таки не совсем, точнее, совсем не драматический спектакль.
― А какая музыка будет звучать?
― Конечно, Beatles. Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, советские песни времен Великой Отечественной войны, большая американская эстрада, итальянская эстрада, но не 1980-х годов, которую мы все знаем, а конца 1960-х. В этом спектакле будет всё, в том числе народные песни и даже классика ― в какой-то момент я играю Баха на рояле. Здесь будет вся музыка, что повлияла на мое восприятие гармонии, на мое понимание прекрасного — что считать подлинным, а что поддельным и так далее.
― Как вам удалось послушать так много западной музыки в те дефицитные времена?
― Так получилось, что у моего папы, артиста Театра комедии, был американский приятель. Коммунист, он часто бывал в Советском Союзе и подружился с моим отцом. Папа оказывал ему одну услугу ― начитывал на пленку в студии звукозаписи театра русскую классику, скажем, рассказы Чехова, которые этот американец распространял в Штатах среди славистов и просто среди тех, кто интересуется русским языком. Взамен он присылал папе по почте американские пластинки, их у нас скопилось дома великое множество. Поэтому я, в сущности, рос на этой музыке.
― Позднее, в школе или училище, у вас не было проблем из-за таких музыкальных увлечений? Не приходилось прятаться, как стилягам на пару десятилетий раньше?
― Такого, конечно, уже не было. В 1970-е рок-н-ролл слушало уже большое количество молодых людей. В то же время я получал довольно консервативное, академическое образование в Хоровом училище, где наши — мое и моих сверстников — увлечения не вызывали восторгов у учителей. Лишь немногие относились к ним с пониманием. Но, по мнению преподавателей, всё же самым главным для нас была успеваемость, а я вроде как успевал. Спорить с кем-то даже не пытался. Мы просто учились и слушали музыку, которая нравилась. Одноклассники приходили ко мне домой, как в музей.
― Как вы относитесь к тому, что сейчас происходит в современной музыке?
― Что-то нравится, что-то нет. Как всегда, по-настоящему талантливого немного, ширпотреба гораздо больше. Музыкальные вкусы у нас до сих пор довольно дремучие, в основном процветает кабацкая музыка про «рюмку водки на столе». Я совсем не против рюмки, а в определенные моменты — только за, но я против такой музыкальной формы. В то же время есть много такого, что мне нравится. Например, 5’nizza, IOWA. У группы «Градусы», как мне кажется, есть симпатичные песни. Если говорить о мировой музыке — мне очень близок Джейсон Мраз, хотя он уже почти ветеран, наверное. Недавно мой девятилетний сын показал мне творчество Imagine Dragons, и это очень хорошая группа.
― В последнее время вы серьезно увлеклись мюзиклами. Чем вас так заинтересовал этот жанр?
― Я же актер, и по образованию, и, скажем так, по некоторой части своих способностей. Поэтому я так люблю сочетание музыки и театра. Это два разных рода искусства, у каждого есть свои неповторимые краски. Я этими красками владею, и грех было бы этим не воспользоваться.
― У вашего шоу «Я оглянулся посмотреть» есть какой-то, может, бродвейский аналог?
― Честно говоря, это будет шоу, ни на что не похожее. Возможно, что-то такое уже было, но мне не попадалось. Я видел в лас-вегасовских шоу какие-то отрывки, фрагменты, отчасти напоминающие то, чем мы занимаемся, но не более того. Но если искать какие-то параллели ― то это он, Лас-Вегас: танцы, песни, огни и драйв.
― А если в целом говорить, насколько хорошо мюзикл себя чувствует в наших широтах? Есть ли какие-то препятствия, мешающие ему прижиться?
― Вы знаете, опера тоже не была русским жанром, пока не появились Глинка, Римский-Корсаков, Чайковский и не привили оперу нашей культуре. Мы плавимся в одном большом культурном котле и вправе брать всё что угодно и переносить это на свою почву. Проблемы есть, но скорее финансового рода. В мире всего две столицы мюзикла ― Лондон и Нью-Йорк, и, в сущности, только в этих двух городах мюзикл стал доходным бизнесом.
Настоящий мюзикл ― очень дорогое удовольствие. В нашей стране он не приносит больших денег за очень и очень редким исключением. Кто-то должен очень сильно захотеть и поверить в такой проект, а в нынешней экономической ситуации вряд ли найдутся люди, готовые рискнуть десятками миллионов рублей. Например, у меня уже лежит готовый мюзикл, который называется «Чукотка» — помните, был такой замечательный фильм «Начальник Чукотки» — и ждет своего часа.
― А проект мюзикла с Александром Цекало на основе песен бит-квартета «Секрет» тоже пока заморожен?
― Он, скорее всего, уже не состоится. У нас не получилось сделать сценарий, который бы устроил всех. У «Секрета» есть другие планы относительно кино, однако о них пока говорить преждевременно.
Справка «Известий»
Максим Леонидов — музыкант, актер и телеведущий. Выпускник ЛГИТМиКа (курс Аркадия Кацмана и Льва Додина), был одним из основателей бит-квартета «Секрет», а затем начал сольную карьеру. Сейчас играет вместе с группой Hippoband. На счету Леонидова ― несколько десятков альбомов, куда вошли всенародные хиты «Видение», «Не дай ему уйти» и др., множество ролей в кино и на ТВ. В последние годы активно работает в жанре мюзикла как актер и автор музыки («Продюсеры», «Растратчики», «Крем, джем & Буги-Вуги» и др.). Лауреат премий «Золотой граммофон», «Песня года», «Чартова дюжина».
:
Максим Леонидов: «Мой кризис был мной же организован»
Максим Леонидов — о мюзикле «Растратчики», универсальных артистах и отцовском долге
Максим Леонидов: «Порой мне приходилось заниматься абсолютно «не искусством»