Глобальные финансовые трудности в Бенгази не слишком заметны. Очередей на заправках нет, электричество в дома подается почти исправно, канализацию время от времени прорывает и по улицам растекаются смердящие лужи, но так было всегда. Кафе и рестораны полны людей, а местный динар даже крепнет относительно доллара. Мобильная связь бесплатная, но действует лишь на территориях контролируемых повстанцами, позвонить в Бенгази из Москвы, или отсюда в Триполи не возможно.
Милитаристский дух в Бенгази уже не ощущается, по улицам уже не разъезжают целыми колоннами пикапы с пулеметами. Появились полицейские регулировщики в белоснежной форме. В феврале-марте этим занимались просто уличные мальчишки. Впрочем, они и теперь помогают полиции управлять движением, только их одели в такую же белоснежную форму, как и у взрослых. Этакие сыновья полка.
На площади, где еще недавно шли бессрочные митинги нынче аттракционы (качели, карусели) и среди этого детского рая старенький МИГ-23 окруженный плакатами с фотографиями пилотов погибших в гражданской войне. Заведует этим аттракционом командир местной авиационной части полковник Осман. Он учился в СССР, прекрасно говорит по-русски, с нежностью вспоминает Киев, и сетует, что в 1991-м после распада Советского Союза его «перевели из этого сказочного города в мрачную Москву».
«Летать нам теперь нельзя. НАТО лишь изредка разрешает подниматься нашим самолетом в воздух, мы теперь занимаемся военно-патриотическим воспитанием молодежи. Пойдемте, покажу», - Осман ведет нас к плакатам, - «Это полковник Али, мы вместе учились в Киеве, а служил он в Триполи, когда началась революция, он перелез через забор части, которой командовал и сбежал сюда. Его СУшку сбили в марте. Это Мухтар истребитель, из местных, его сбили еще в феврале, а это его сын вертолетчик, погиб под Адждабией через неделю после отца». Вокруг нас толпилась детвора, каждому хотелось пожать руку настоящему полковнику, Осман осторожно стискивает детские ладошки, что-то говорит им по-арабски. В свете ночных фонарей поблескивают огромные звезды на его погонах (размером с наши маршальские) и золоченые аксельбанты и сам нелетающий летчик похож на какого-то трагического, но опереточного персонажа.
Революционная эйфория тоже пошла на спад. Мало-помалу на смену ей приходит революционный террор. В пресс-центре иностранные журналисты обсуждают волну убийств бывших сотрудников спецслужб, прокатившуюся недавно по Бенгази. Местные об этом говорить не любят, одни утверждают, что это вражеская пропаганда. Другие полагают, что расправами занимаются вчерашние коллеги убитых ливийских чекистов, перешедшие на сторону новой власти, и убирающие ненужных свидетелей своих прошлых грехов. Этот «эскадрон смерти» называется «Батальон 17 февраля» (по дате начала революции) и местные диссиденты уже начинают поговаривать: зачем нужна была революция, чем они отличаются о каддафистов?
Бенгазиец Микаил всю жизнь работал плотником, но в последнее время считается политическим, четыре года назад его посадили за участие в антиправительственном митинге, потом выпустили, но с тех пор он был у властей на плохом счету. Когда в феврале начались волнения, он побежал к дому, где находился офис «амин дахиль» - (местного ФСБ). «Я выхватил из огня папки с бумагами. Там оказались личные дела стукачей. Я пока не несу их нынешним властям, потому, что те, кто в этих списках теперь работают в тайной полиции, но уже на новый режим».
Весной здесь была фронтовая вольница, журналистов допускали на фронт без ограничений, где они «могли в полной мере делить с повстанцами все военные перипетии». На практике дележка перипетий выглядела так: американцы Джим Фоли и Клэр Гиллис, испанец Мануэль Брабо и фотограф из ЮАР Антон Хамерль отправились под Брегу проверять «где в действительности проходит линия фронта». Навстречу им неслись «повстанческие тачанки» (пикапы с пулеметами). Пока журналисты фотографировали отступление, повстанческие машины кончились и пошли висящие у них на хвосте «тачанки» Каддафи. Журналисты поняли, что перед ними уже «не наши» лишь, когда по ним открыли огонь. Джим, Клэр и Мануэль попали в плен, раненного в живот Антона каддафисты оставили умирать в пустыне.
Справедливости ради стоит отметить, что ничего по-настоящему страшного с пленными не случилось. Били только при захвате, в тюрьме продержали пару дней, остальное время они провели на вилле тайной полиции под Триполи. Через месяц их депортировали в Тунис, оштрафовав за нелегальный переход границы.