В июле три крупнейшие организации в сфере охраны авторских прав — Российское авторское общество (РАО), Российский союз правообладателей (РСП) и Всероссийская организация интеллектуальной собственности (ВОИС) — объединились. Новая структура получила название Профсоюз деятелей культуры «Российское авторское общество» (ПДК РАО). Три слившиеся организации были аффилированы: глава РАО Сергей Федотов одновременно возглавлял РСП, первый заместитель гендиректора РСП Андрей Кричевский — одновременно глава ВОИС. В интервью корреспонденту «Известий» Владимиру Зыкову Сергей Федотов рассказал о планах профсоюза, перспективах идеи глобальных лицензий, о своей зарплате и угрозах в свой адрес.
– Стало известно, что МВД ведет проверку в отношении четырех дочерних компаний РАО, три из которых уже ликвидированы. Все они занимались управлением недвижимостью. Зачем эти компании были созданы и почему само РАО не могло управлять своим имуществом?
– У РАО за много лет накопился ряд объектов недвижимости, которые мы уже не использовали, сдавали их в аренду. Это не основной вид деятельности для РАО. Как общественная организация, мы вправе ею заниматься, но в силу определенных экономических причин, в силу особенностей законодательства мы приняли решение: учредить дочернюю структуру для обеспечения хозяйственной деятельности РАО. Было создано ЗАО «Сервисно-эксплуатационная компания» (СЭК), ему переданы помещения для сдачи в аренду, а также автопарк – все служебные автомобили РАО. СЭК должна была сдавать эти помещения, а получаемую прибыль расходовать на хозяйственные нужды: на обновление того же автопарка, на ремонты и так далее.
Со временем стало понятно, что целесообразнее продать эти помещения, а вырученные средства использовать в тех направлениях, которые нам необходимо совершенствовать. Помещения были реализованы компанией СЭК за суммы, превышающие цены, по которым они были куплены Российским авторским обществом. Отчуждение помещений осуществлялось через продажу акций компаний, в уставный капитал которых они были внесены. Деньги за эти помещения были нами получены.
– На какие цели пошли вырученные средства?
– Время показало, что необходимо инвестировать средства в наукоемкие и современные технологии, связанные с IT.
Несколько лет «висит» незакрытое поручение правительства о создании национального реестра интеллектуальной собственности. В нем будут храниться сведения об объектах и субъектах авторских и смежных прав. Мы готовы взять на себя работу по формированию такого реестра. Но для этого необходима мощная база данных и современное программное обеспечение. Мы привлекли специалистов, которые нам помогут сделать государству предложение по созданию и ведению реестра.
Кроме традиционных видов использования произведений появляются новые, например, использование через Интернет. Мы хотели бы побороться за право собирать вознаграждение для правообладателей и в этой сфере. Для этого также нужна мощная база данных и IT-система. Также на вырученные деньги мы приобрели несколько медиаактивов.
– РАО в свое время передало в СЭК дорогие автомобили. По нашей информации, в гараже РАО были такие автомобили, как Bentley, Maybach 57 S (стоимостью около 8 млн руб.), Mercedes S600L, 2007 года и другие. Зачем РАО такие дорогие автомобили?
– Bentley у нас никогда не было. Maybach был приобретен давно, для приема делегаций. Это достаточно старая машина, ей 7 лет. Нам удалось удачно ее купить. Что касается Mercedes 2007 года, то на нем езжу я, и я не вижу в этом ничего вызывающего. Это обычный Mercedes S класса, старая модель.
У нас был парк из 13 автомобилей. Он передан в СЭК. Это машины разного класса: микроавтобусы, BMW пятой серии, Toyota Camry. В системе РАО работает свыше тысячи человек, и в штате, и вне штата. Для такой организации это небольшой автопарк. В других структурах – РСП, ВОИС – штат меньше. Мы не можем обойтись меньшим штатом. Большую часть отчислений, которые получаем от авторов, мы тратим на содержание аппарата РАО. Зарплаты у нас далеко не космические.
– Кстати, про «космические зарплаты» в РАО ходит много слухов. Можете озвучить, сколько вы получаете?
Ежемесячно я получаю оклад около 200 тыс. рублей и персональную надбавку к нему, которая не может превышать размер моего оклада. Я руковожу довольно большой структурой, мне кажется, что это разумная заработная плата. Хотелось бы получать больше, но вряд ли это одобрят авторы.
Кроме того, у меня много разных направлений деятельности, не связанных с РАО. Сотрудникам мы стараемся выплачивать зарплаты, соизмеримые с заработками на аналогичных должностях в коммерческих структурах, но у нас они все равно меньше. Это факт. Но люди не уходят. Они дорожат работой. Отток кадров у нас маленький.
– Можете уточнить сферы бизнеса, которым вы занимаетесь. Некоторые люди, и в частности, жена композитора Ильи Резника, обвиняют вас в покупках дорогой недвижимости за счет РАО.
– У меня бизнес и в России и за рубежом. Я об этом много раз рассказывал. Он приносит определенный доход. Я считаю, что конкретизировать было бы излишне, это и сфера строительства, и банковская, и сфера медиа. То, что в Интернете появились адреса моих домов, – это не очень красивая история: мало ли сумасшедших. У меня, в конце концов, семья, ребенок.
Что касается эмоций Ильи Резника и некоторых других авторов… Это не большинство, это отдельные люди. Илья Резник всегда получал адекватные суммы за использование своих произведений. Его произведения уже давно используются не так активно, как, может быть, кажется самому автору. Многие исполнители давно взяли в репертуар другие песни. А кому-то из исполнителей он сам запретил исполнять свои произведения.
Когда РАО управляло всеми его правами, Илья Резник получал в год гонорары, исчисляемые суммами с шестью нулями. Это объективно отражало объемы использования его произведений. Кроме того, Илья Резник получал значительные суммы от Первого музыкального издательства, которое управляло частью его прав. Затем Резник начал постепенно, год за годом, исключать свои произведения из управления РАО и ПМИ.
Совершенно понятно, что суммы, получаемые им, стали уменьшаться. Когда автор изымает из управления РАО свои произведения, мы перестаем собирать для него деньги и нам становится нечего ему выплачивать. По-моему, это очевидно. Дошло до того, что он исключил из управления все свои права и пытается управлять ими сам. Это его право. Возможно, он считает, что сделает это эффективнее. Но говорить о непрозрачности в данном случае странно. РАО готовит подробные отчеты для каждого автора. Каждый автор имеет понимание, из чего образовалась выплаченная ему сумма, до копейки.
– Недоброжелатели утверждают, что вы сами зарабатываете на правах большие средства. Правами на какое количество произведений вы владеете?
Я действительно владею правами на некоторое количество произведений, но они относятся в первую очередь к сфере литературы. Не совсем корректно мне лично владеть правами на произведения, которыми управляет РАО. Я в свое время занимался издательским бизнесом, в самом начале моей карьеры. Безусловно, я знаком со многими авторами, у кого-то из них я приобретал права на произведения, но впоследствии я передал все это в управление других лиц. Весь объем прав, который у меня был, я отдал в другие структуры, которые никак со мной не связаны.
– Очень много писали о ваших сделках с недвижимостью. Как вы думаете, это спланированные «наезды» на вас? Кому это выгодно?
Все это является частью большой кампании. Она началась в октябре прошлого года, когда в офис РАО доставили надгробие с моим изображением. Я с тревогой это воспринял. Это было предупреждение в стиле 90-х.
К нам в РАО был звонок по поводу заложенной бомбы, мы были вынуждены эвакуировать сотрудников. Чуть позже обстреляли квартиру Иосифа Пригожина. Угрожали людям, которые нас поддерживают, угрожали моей семье. Параллельно началась грязная информационная компания против нас: статьи, которые «пишутсяпод копирку». Журналисты даже не удосуживаются проверить факты.
Цель – отстранение меня от занимаемой должности, видимо, для того, чтобы поставить на это место другого человека. Но моя должность выборная. Меня выбирают авторы на собрании, на определенный срок.
В последнее время оппоненты поменяли тактику и бьют по всей системе охраны авторских прав в целом, чтобы уничтожить ее. Утверждается, что существующий в нашей стране институт коллективного управления и охраны авторских прав порочен, что все мы нечистые на руку люди и что вообще всю систему надо срочно менять. Не так давно появился законопроект Минкомсвязи, который предлагает лишить РАО всех полномочий, которыми его наделило государство.
Это попытка рейдерского захвата системы охраны авторских прав, попытка разрушить то, что построено за многие годы. Я в этой сфере работаю давно. Мне не в чем себя упрекнуть: когда я сюда пришел, организация находилась в руинах. Нужно было много работать, чтобы создать нынешнюю систему охраны прав. Сегодня есть три системообразующие организации, мы их объединили в одну. Разумеется, гораздо проще воспользоваться плодами чужого труда, чем создавать свое. Мне хочется сказать тем, кто нас атакует: господа, создайте свою организацию и докажите, что вы эффективны, что вы лучше нас.
– У вас есть подозрения: кто эти люди, которые устроили компанию против Вас и РАО?
У меня даже есть факты, свидетельствующие о том, какие именно люди ведут против нас работу. Это влиятельные люди. Я не могу назвать фамилии, так как в отношении кампании, развязанной против РАО, проводится большое расследование одной из весьма компетентных структур в нашей стране. Меня просили не называть фамилий.
– Не так давно было совершено нападение на вашего заместителя Андрея Кричевского. Как он сейчас себя чувствует?
Самочувствие нормальное. Он появляется на работе, может работать. Но ему еще необходимо длительное лечение, связанное с полученными травмами. Скорее всего, ему придется перенести в будущем еще и операцию.
– Какие-то выводы для себя сделали? Наняли охрану?
У меня охрана уже много лет. По этому поводу поступает много нареканий, но мало кто знает, что за это время мне довелось пережить. Мы конфликтовали с разными людьми. Когда-то мы боролись с «феодальной раздробленностью» в сфере охраны интеллектуальных прав. Многие не хотели, чтобы организация развивалась, хотели меня устранить как конкурента.
Мне это привычно. Андрею это менее привычно. Сейчас у него уже есть личная охрана, с ней, конечно, спокойнее, но гарантий она не дает, президентов США убивали, несмотря на охрану.
– За информационной кампанией и нападением на Кричевского стоят одни и те же люди?
– Люди, которые организовали кампанию, но не они били Андрея. Это очевидно. Для этого существуют определенные криминальные элементы. Их используют как инструмент.
– У следствия есть уже круг подозреваемых?
Я думаю, да. Мы дали всю имеющуюся у нас информацию компетентным органам, в том числе фамилии конкретных людей.
– Не повлиял ли этот инцидент на ваше решение создать объединенную структуру – ПДК РАО?
Только укрепил. Преступные действия, предпринимаемые нашими противниками, только убеждают меня в том, что мы движемся в правильном направлении. Мне даже кажется, проверка МВД была начата с целью получения доступа к внутренним документам РАО, чтобы в дальнейшем использовать их в информационной кампании.
- Чем новая структура, профсоюз (ПДК РАО), будет лучше предыдущих? И какой у нее будет штат?
Я нахожусь в отпуске и пока не формировал штатное расписание. Безусловно, у трех организаций есть некоторое дублирование функций, от которого мы бы хотели отказаться.
Кроме того, отчисления авторов на содержание деятельности РАО по сбору и распределению вознаграждения сегодня находятся в интервале от 1 до 35%. Указанный процент зависит от способа, которым использовалось произведение. Наиболее трудозатратны сборы за использование музыки в кафе, ресторанах, других небольших предприятиях. Я считаю, что размер этих отчислений необходимо снижать. Это основная цель объединения.
– Вы готовы раскрыть бюджет ПДК РАО?
Мы готовы все данные опубликовать в конце этого года, когда сверстаем бюджет. Мы детально обоснуем наши расходы и дадим все цифры. Дадим сравнительную таблицу положения дел до объединения и после. Я думаю, что благодаря этому будет понятна логика наших действий.
– Принятие решения об объединении не обошлось без скандала. На заседание в "Президент-отеле" не пустили члена совета ВОИС, ректора Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского Александра Соколова. Почему? Он называл объединение нелегитимным, что скажете на этот счет?
– У нас сложные отношения с Александром Сергеевичем. Полгода назад он провел альтернативное собрание в стенах консерватории. Я, к сожалению, на него не был приглашен. Целью собрания было переизбрание совета ВОИС. Я туда входил, и в новый состав меня тоже избрали. Но я могу сказать, что из списка членов совета пропали несколько фамилий, которые для меня казались значимыми: из совета вывели поэта Андрея Дементьева, некоторых других деятелей культуры. Их заменили либо на штатных работников консерватории, либо на лиц, как-то с ней связанных.
Я такое решение Александра Сергеевича не одобрил. Некрасиво проводить за спиной своих коллег подобные акции. Формировать совет из консерваторских сотрудников, к которым, кстати, я отношусь с уважением, неправильно. По сути, ВОИС хотели сделать дочерней структурой консерватории. Поскольку собрание было проведено с большими нарушениями законодательства, его решения не были зарегистрированы Минюстом.
Соколов не был избран делегатом конференции в "Президент-отеле". Когда встал вопрос, приглашать ли его в качестве гостя, мы опирались на опыт полугодовой давности. Я предложил его не приглашать. Нам надо было принимать судьбоносное решение. Приглашать Соколова, чтобы он тратил время участников конференции на сведение счетов, мы не стали. Я считаю, что это наше право.
– Можно было принять решение об объединении без него?
По закону – да. В таком собрании участвуют выборные делегаты, а не члены совета.
– Не так давно РАО разработало и предложило идею глобальной лицензии. Эта концепция не понравилась большому количеству интернет-пользователей, операторов связи и представителей онлайн-кинотеатров. От этой идеи вы не отказываетесь?
Мы сделали предложение обществу, руководству страны. Суть была простой. Пусть будет некий тариф, относительно небольшой (у нас было 25 руб. в месяц), оплатив который, граждане смогут пользоваться неограниченным объемом контента. Такой системы нигде в мире нет. Это было революционное предложение.
Многие встретили его в штыки: кто-то не разобрался и не прочел внимательно, но было и много ангажированных публикаций в прессе. Мы не считаем, что предложение мертвое. С ним надо работать дальше.
Были интересные слушания в Белом доме на "Открытом правительстве". Высказывалось много точек зрения. О том, что сегодня это идея сырая, но с ней надо продолжать работать, говорил на совещании Игорь Шувалов. Мы будем продолжать эту работу. Пусть не завтра и не послезавтра, но нам нужна качественная концепция, которая учитывает интересы всех участников рынка. Я имею в виду не только операторов связи, но и граждан.
– Будете писать другую концепцию по сбору денег с интернет-пользователей в пользу авторов?
– Будет ли принято предложение по глобальной лицензии в модернизированном виде или будет иной механизм, пока говорить рано. Но он будет выбран так или иначе. Одно совершенно понятно: для работы этого механизма нужна будет организация, которая объединяет разные категории правообладателей – кинематографистов, музыкантов, писателей и т. д. Такая организация сегодня создается – ПДК РАО.
– Вы сказали, что планируете сделать единый реестр интеллектуальной собственности. Расскажите, для чего он нужен?
Большой и открытый реестр был бы максимально полезен для всего общества. Например, если журналист хочет использовать в телепрограмме фрагмент музыки или фильма, он сможет посмотреть на специальном сайте, кому принадлежат права на эту песню или фильм. Такого рода информация должна быть в открытом доступе. Там ничего не будет про деньги – я против раскрытия гонораров. Вы сами понимаете: это безопасность людей.
О таком реестре говорилось и в поручении правительства, но никто не приступил к его формированию. Это дорогой и сложный проект.
– Вы говорите, что в стране нет подобного реестра. Но Минкомсвязи, выступающий против существующей концепции коллективного управлениями правами, заказывал такую разработку. Выиграл конкурс «Муз.ру».
Я не интересовался их разработкой. Авторы приходят защищать права к нам, и только мы имеем доступ к объективным данным. Мы не ставим вопроса о получении госзаказа, мы готовы создать этот реестр самостоятельно, представить его государству и, если государство это устроит, готовы его вести. Нам не нужно для этого бюджетных денег.
– Есть информация, что вы покинули Россию еще в июле и боитесь возвращаться в страну. Якобы вы просите некоторых "важных" людей помочь вам с урегулированием вопроса о вашем безопасном возвращении в Россию...
У меня длительный отпуск, это правда. Отпуск связан с определенными угрозами в адрес моей семьи. Я собираюсь вернуться в середине сентября. Много работы накопилось, надо ее продолжать.
В отношении того, что я боюсь возвращаться в Россию из-за госструктур... Если бы у правоохранительных органов были ко мне претензии, они бы давно мне их предъявили. У меня есть ответ на любой вопрос.
– А вы просили главу одного частного охранного предприятия урегулировать ряд вопросов с правоохранительными органами?
Я не нуждаюсь в посреднике для диалога с МВД. РАО давно взаимодействует с МВД в рамках соглашения, подписанного мной и министром Колокольцевым. Я лично знаю многих представителей этой уважаемой организации и общаюсь с ними сам.