В 22-й раз подведены ежегодные итоги «Русского Букера» — старейшей негосударственной литературной премии в современной России. Жюри во главе с прошлогодним лауреатом Андреем Дмитриевым объявило победителем Андрея Волоса за роман «Возвращение в Панджруд».
58-летний писатель давно живет в Москве, но родился и вырос в Душанбе, и главная тема его творчества — Средняя Азия. Именно Душанбе была посвящена самая известная до сего момента книга Волоса — «Хуррамабад» (2000), построенная как «роман в рассказах», — и именно эта форма помешала прекрасной книге, получившей государственную премию, прибавить к ней и премию букеровскую: жюри, признавая ее несомненные художественные достоинства, посчитало все-таки невозможным отметить романной премией сборник рассказов.
С нынешним произведением Волоса такой проблемы явно не возникло. Это единое, последовательно разворачивающееся 640-страничное повествование, в центре которого реальный исторический персонаж — великий таджикско-персидский поэт X века, создатель современного персидской поэзии Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммад, писавший под псевдонимом Рудаки, то есть «уроженец села Пандж-Рудак».
Великий поэт, значение которого для литературы на фарси, по словам самого Андрея Волоса, сопоставимо со значением Гомера для литературы европейской, на глазах читателей возвращается в родное село, и возвращение этого воистину драматично.
После многих лет, проведенных в славе и богатстве при роскошном дворе эмира Бухарского, поэта лишают всего имущества, ослепляют по приказу нового эмира, свергнувшего покровителя Рудаки, и высылают в родной кишлак с запретом покидать его.
Причем в виде дополнительного наказания старый и слепой поэт должен проделать весь путь, около 300 км, пешком. Правда, ему дают провожатого — подростка Шеравкана. Спешить им некуда, и утомительная пыльная дорога для изувеченного старика и беспокойного юноши превращается в дорогу воспоминаний и более того — в суфийский путь познания…
Здесь самое время заметить, что всё это, кроме слепоты Рудаки — фантазия Волоса; X век — это все-таки очень давно, и достоверных фактов о жизни поэта практически не известно. Мы даже не можем с точностью утверждать, что поэт был именно ослеплен, а не родился, как бы сейчас сказали, слабовидящим.
Это современное слово было бы вполне уместно в романе, потому что характерная его особенность — смелое смешение среднеазиатских экзотизмов и архаизмов с подчеркнуто современной лексикой и современным строем мыслей героев.
Особенность эта характерная, но не уникальная: ею же отличается другой серьезный претендент на «Букера» этого года, «Лавр» Евгения Водолазкина — «неисторический роман» (по авторскому определению) о русском XV веке, собравший уже целый ворох наград.
Андрей Дмитриев категорически отверг намеки на то, что недавняя победа в «Большой книге» не позволила вручить премию «Лавру»: «У нас не собес, чтобы два в одни руки не давать!» Да это, в общем, и не важно. Существеннее другое: соревнование в шорт-листе Волоса и Водолазкина, а также Маргариты Хемлин, автора романа «Дознаватель», «неправильного» детектива, действие которого происходит в послевоенном Чернигове, ясно показывает: неканонический исторический роман — это новейшая и уже довольно влиятельная тенденция русской литературы.
— Писатели пытаются понять что-либо в нашей жизни, анализируя прошлое, — заявил секретарь премии Игорь Шайтанов.
К чести «Букера» следует признать, что он сам немало способствовал оформлению этой тенденции, не щадя собственной репутации. Вручив в 2010 году премию эротически-псевдоисторическому «Цветочному кресту» Елены Колядиной, жюри спровоцировало страшный скандал, едва не обрушивший премию, от который предпочли тихо дистанцироваться спонсоры.
Нынешний год показал — вектор был задан грубо, но верно.
— Колягина — это был фальстарт, — соглашается Игорь Шайтанов. — Но фальстарт в правильном направлении.
Денежный эквивалент «Русского Букера» — 1,5 млн рублей; финалисты получают по 150 тыс.. Еще 750 тыс. руб. выдаются отдельным целевым грантом на перевод и издание одной из книг шорт-листа в Великобритании. Его получил «Дознаватель» Хемлин.