Сразу после Нового года на стол Сергею Шойгу лягут предложения центрального аппарата Минобороны о привлечении к работам на Арктическом шельфе техники и личного состава Главного управления глубоководных исследований (ГУГИ) военного ведомства.
Высокопоставленный источник в Генштабе назвал «Известиям» суда, предлагаемые для работ в высоких широтах.
— Документ практически готов, остается согласовать некоторые пункты. Если министр его утвердит, то документ пойдет в правительство. Речь идет не только об уникальных глубоководных субмаринах «Лошарик» и «Нельма», но и о батискафах «Русь» с глубиной погружения свыше 6 тыс. м, — сказал он.
К проектам могут быть привлечены и гражданские аппараты «Мир». На днях их погрузили на новейший корабль ГУГИ «Янтарь». Военные говорят, что ГУГИ — единственная организация в России, готовая к работам на глубинах свыше 2 тыс. м. Осенью уходящего года атомная глубоководная станция проекта 1083 («Лошарик») совместно с буровыми судами научно-производственного предприятия «Севморгео» — «Капитан Драницын» и «Диксон» — добыла со дна доказательства того, что хребет Ломоносова является продолжением континентального шельфа.
Собеседник «Известий» в Генштабе отказался раскрывать цели и задачи военных глубоководных аппаратов, сообщив только, что «личный состав и техника будут выполнять специальные задачи». Однако он дал понять, что возможных направлений деятельности глубоководных субмарин и батискафов два — это научные исследования в интересах правительства, чтобы застолбить арктические секторы в начавшихся международных спорах, и участие в добыче полезных ископаемых в интересах государственных и частных энергетических компаний.
В свою очередь, представитель главкомата ВМФ на условиях анонимности сообщил «Известиям» еще одну, уже прикладную задачу глубоководных аппаратов. Это участие в подъеме затопленных в 1982 и 2003 годах атомных субмарин К-27 и К-159. Хотя эти лодки, покоящиеся на глубинах 75 и 250 м, не представляют большой опасности, а К-27 полностью законсервирована, деньги на их утилизацию заложены в федеральной целевой программе о развитии севера до 2020 года.
— Для точного планирования и расчетов нужна исчерпывающая информация с глубины. Местоположение затопления лодок известно, но за прошедшие годы они могли сместиться под воздействием глубоководных течений и других природных факторов. Так что на «Русь» и «Лошарик» возложена задача точно определить положение субмарин, состояние корпуса и т.д., — пояснил офицер.
Возложенные задачи по разведке шельфа, помощи буровикам и обследованию затопленных кораблей значительно отличаются от тех, ради которых глубоководные аппараты создавались во времена холодной войны.
Тогда советские аппараты были заточены на конкретную цель — слежение за гидроакустической линией SOSUS блока НАТО. Линия пролегает на глубине 2–4 тыс. м между Гренландией, Исландией и Великобританией и предназначалась для обнаружения и наведения на советские подводные лодки, которые стремились в океан из баз в Мурманской области. Если американцы рассекретили SOSUS в 1991 году, и сейчас она используется в основном для исследований вулканической деятельности и миграции китов, то советские способы подавления этой линии до сих пор хранятся в тайне.
Источник в ОПК, знакомый с ситуацией, считает, что нецелесообразно привлекать технику ГУГИ к научно-исследовательским работам и добыче полезных ископаемых в Арктике.
— В мире давно изобретены и отработаны все технологии глубоководных аппаратов с дистанционным управлением. Это дешевле и надежнее военных пилотируемых аппаратов. Например, американский беспилотный Scorpio ROV эффективно спас в 2005 году наш аппарат АС-28, запутавшийся в рыболовецких сетях, — напомнил он «Известиям».
Источник отметил также, что в мире наработан большой опыт и крупных нефтяных платформ для глубоководного бурения. К примеру, печально известная морская платформа Deepwater Horizon, затонувшая в 2010 году в Мексиканском заливе, способна бурить на глубине до 10 тыс. м.
— Тем не менее радикально отказываться от услуг ГУГИ не стоит. Это лучшее, что есть в мировых пилотируемых глубоководных исследованиях, а подготовка экипажей столь же выдающаяся, как у космонавтов. Если сейчас им не придумать работу, то Россия потеряет высококвалифицированные кадры. Где, как не на арктическом шельфе, применять их знания и опыт? — рассуждает собеседник в ОПК.
Главный инженер «Севморгео» Юрий Кузьмин заявил «Известиям», что военные могут выполнять в Северном Ледовитом океане ограниченный круг задач.
— Конечно, они давно работают в Арктике на больших глубинах, прекрасно знают дно. Но личный состав ГУГИ все-таки не специалисты-геологи, а в глубоководных геологических работах требуется весьма специфический опыт. Военные могут помочь нам, указав из-под воды, где и как надо бурить. Мы работаем в основном с поверхности, имея аппараты с дистанционным управлением, и особой необходимости спускаться на дно у нас нет, — считает главный инженер.
«Известия» уже писали, что ГУГИ является одним из самых секретных управлений Минобороны. Информация об аппаратах есть только у британского издания Jane's, согласно которым, в настоящее время ГУГИ имеет четыре атомные глубоководные станции (в том числе широко известный нынче проект 1083 «Лошарик»), два глубоководных батискафа «Русь» и «Консул», а также лодку-носитель БС-136 «Оренбург».