Среди сюжетов, так или иначе связанных с русско-французским противоборством двухсотлетней давности, особое место занимает драматическая история захвата и разграбления войсками Наполеона Московского Кремля. Об этом многие наслышаны, но хроникальные подробности тех событий известны в основном музейным специалистам. Они и решили, пользуясь юбилейной оказией, поделиться с широкой публикой своими познаниями, а заодно и продемонстрировать некоторые артефакты, иллюстрирующие нравы эпохи. Выставка в парадном фойе Оружейной палаты не замахивается на масштабные обобщения и панорамные обзоры, как это было в случае недавно открытого Музея Отечественной войны 1812 года, однако свою локальную тему отрабатывает всесторонне.
Урон, нанесенный памятникам Кремля оккупантами, был огромен, но мог бы оказаться куда более значительным, если бы не прозорливость и самоотверженность тогдашнего главы Оружейной палаты Петра Валуева. Вопреки указаниям московского градоначальника графа Федора Ростопчина, даже слышать не желавшего о возможной сдаче города и запрещавшего любую подготовку к эвакуации, Валуев с сотрудниками втайне от властей упаковали все экспонаты, входившие в реестр музея, сформировали обоз и перед самым вступлением французов в Первопрестольную покинули город, направившись в Коломну. Оттуда царские регалии и православные святыни водным путем добрались до Нижнего Новгорода, где для них уже было приготовлено надежное хранилище.
Не прояви Петр Валуев этой упрямой настойчивости, сокровища Оружейной палаты наверняка оказались бы разграблены или частично уничтожены, как это произошло с другими кремлевскими реликвиями и памятниками, оставшимися вне эвакуационных списков. Кремль, превращенный во временный штаб французского командования и резиденцию самого Бонапарта, в немалой степени разделил участь остального города — что не было расхищено, то сгорело.
Более того, при отступлении своей армии император отдал приказ об уничтожении всего архитектурного ансамбля. Взрывами была разрушена звонница колокольни Ивана Великого, Водовзводная башня и участок стены, часть здания Арсенала. Полностью выгорел интерьер Успенского собора. Лишь подоспевшая русская кавалерия под командованием генерал-майора Ивана Иловайского уберегла Кремль от полного руинирования.
Целый ряд экспонатов нынешней выставки прямо или косвенно напоминает о тех событиях. Здесь можно увидеть письма двух императоров, Наполеона и Александра, содержащие оперативные указания подчиненным, подлинный журнал учета музейных памятников, который служил руководством при эвакуации Оружейной палаты, холсты и гравюры с тогдашними видами Кремля и изображением перипетий оккупации. Не обходится выставка и без демонстрации военных наград — в том числе легендарного креста Св. Георгия I степени, от которого государь Александр Павлович из скромности отказался, не найдя свои заслуги достойными столь высокой почести.
Впрочем, сценарий экспозиции захватывает и более поздние обстоятельства — в немалой степени для того, чтобы противопоставить бесчинствам французской армии в Москве рыцарское поведение русских войск в Париже. Например, комплект наградного оружия, врученный парижским городским советом временному губернатору города Остен-Сакену, был призван выразить благодарность населения за спокойствие и безопасность.
В качестве отдельной новеллы можно воспринимать историю с предполагавшимся в Кремле монументом в честь победы над Наполеоном. Почти сразу после выдворения французских сил из России царь повелел свозить в Москву трофейные пушки, дабы воздвигнуть из них памятную колонну. Приказ выполнялся с усердием, и за несколько лет удалось собрать воедино 875 орудий — едва ли не всю артиллерию, с которой Бонапарт вторгся в российские пределы.
Существовал целый ряд проектов монумента, эти штудии и эскизы доступны сейчас для рассмотрения, однако планам так и не суждено было реализоваться — не хватило возможностей казны. Трофейные пушки по сию пору сложены штабелями вдоль кремлевского Арсенала. Чтобы посетители не забывали об их происхождении, к юбилею Отечественной войны 1812 года музейщики вернули первоначальные таблички, извещавшие о триумфальном характере этого зрелища.