Валентин Балахничев рассказал «Известиям», хорошо ли мы выступили на Олимпиаде, почему у российских женщин успехов больше, чем у мужчин, и как обойтись без натурализации африканских спортсменов.
— Валентин Васильевич, выступили лучше, чем в Пекине-2008, медалей столько же, 18, но золотых на две больше — можно радоваться?
— Самая простая оценка — мы полностью выполнили целевую программу подготовки к Играм, которую положили на стол в Минспорта 1 декабря 2008 года. По этой программе мы планировали выиграть в Лондоне 6–8 золотых медалей. На эту Олимпиаду мы ехали с твердой уверенностью в 14 видах, которые должны были нам принести медали вплоть до золотых.
— И не все эти виды принесли ожидаемые результаты. Почему?
— Не думаю, что все на самом деле могли выступить на уровне собственных амбиций и наших с вами ожиданий. У некоторых случилось несчастье. Лена Исинбаева прыгала после травмы, и это единственная причина потери ею первого места, сходная история у метательницы диска Дарьи Пищальниковой, которая ударила пятку в ходе соревнований, из-за чего не могла выполнять движения технически правильно и осталась с серебром. Куда печальнее итог Маши Абакумовой, чемпионки мира в метании копья, которая просто не попала в финал.
— Если общее количество медалей большое, но не хватает золотых, значит ли это, что физически спортсмены готовы отлично, дело в психологии?
— Психология спортсмена не может измениться в процессе главного старта. Тот, кто побеждал, чтобы попасть на Олимпиаду, не станет трусом на олимпийском стадионе. Неудачи, не связанные с травмами, — результат тренерских ошибок, причем на финальной стадии подготовки. Единственный спортсмен, чьи проблемы действительно имеют психологический характер, — это барьерист Сергей Шубенков. Он очень вырос в этом сезоне, имел прекрасный результат 13.05, но в полуфинале, впервые оказавшись среди великих, показал невыразительные 13.41. В остальном я не согласен, что нашим спортсменам «не хватило». Мы соревнуемся с соперниками, мы не берем золото, потому что другие спортсмены оказываются сильнее. Соревнуются между собой продукты систем подготовки. И психология тоже управляется. Это не нашим спортсменам чего-то не хватает, это соперники лучше готовы.
— У нас слабые тренеры?
— Нет, просто бывают ошибки. Но есть и удивительные радостные примеры — один из них — Михаил Кузнецов, чей творческий диапазон позволил подготовить и олимпийскую чемпионку в стипль-чезе (3 тыс. м с препятствиями) Юлию Зарипову, и бронзовую призерку марафона Татьяну Архипову.
— Из 18 легкоатлетических медалей 16 для России завоевали женщины, их что, по-другому тренируют?
— Я проводил анализ этой проблемы, потому что тоже хотел понять, почему не получается исправить мужскую легкую атлетику. Все-таки до сих пор главным остается фактор Великой Отечественной войны. Только солдат Советский Союз потерял тогда 8,6 млн, то есть мы потеряли основную массу людей с генотипом бойца, от них не родились и не выросли дети. Ни одна страна мира таких генетических потерь не несла. Сравниться с этими потерями по воздействию на спорт могут 1990-е годы, когда дети попросту не пришли в спортшколы. Второй момент: мы — страна относительно северная, и наши люди — ретарданты — развиваются несколько позже жителей более теплых регионов, и это в большей мере касается именно мальчиков. Плохо не это. Плохо то, что наша система отбора не умеет распознать в детях талант, который можно раскрыть позднее. И социальная причина — у девочек меньше возможностей карьерного выбора, они более покладисты и старательны, тренеры охотнее работают с ними.
— То есть положение может исправиться с выходом на арену спортсменов, родившихся в новом тысячелетии?
— Мы скоро придем к соревнованию генотипов. Мы соревнуемся с более талантливыми от природы спортсменами. И это еще не проснулась Африка, где и численно выбор больше, чем у нас, и генетически спортсмены более одарены. Когда они получат доступ к самым эффективным методикам подготовки, всем станет очень нелегко.
— Прием африканских спортсменов в российское гражданство — неизбежный путь?
—Это не наш путь. Им не подойдут наш климат и уровень толерантности жителей России к темнокожим людям, да и уровень жизни конкурирующие государства предлагают более высокий. Хотя многие руководители спорта в Африке учились у нас и Россию вспоминают с большой теплотой. Надо провести еще три Фестиваля дружбы народов, и мы решим свои генетические проблемы (смеется).
— А если серьезно, что делать?
— Если я останусь президентом ВФЛА, то следующие четыре года посвящу научным вопросам. За прошедшее четырехлетие медицинское и научное направления были улучшены. Но пока слаба координация спортивной науки и медицины с тренерскими кадрами. Я постараюсь привлечь для этого зарубежных специалистов, поскольку у нас, конечно, есть светлые головы, но систему в этой сфере мы утратили.