В театре «Школа драматического искусства» состоялась премьера спектакля «Горки-10». Жанр постановки режиссер Дмитрий Крымов определил как «уроки русской литературы».
Список произведений, который предлагается проштудировать публике, может отпугнуть. Помимо вечного текста пушкинского «Бориса Годунова» в программу урока вошли советские театральные хиты «Кремлевские куранты» Николая Погодина, «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского, «В поисках радости» Виктора Розова и повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие...».
Пугаться не стоит — создатели спектакля работают в своем привычном стиле. Из вышеупомянутой драматургии берут только фрагменты, выхватывают образы, необходимую интонацию, настроение и вплетают в общее театральное полотно.
Первый акт разыгрывается в стенной нише — точной копии картины Исаака Бродского, на которой Ленин читает газету «Правда». На наших глазах картина оживает и в ее рамках трижды разыгрывается сцена из «Кремлевских курантов». По сюжету пьесы Ленин приглашает к сотрудничеству «старого» интеллигента — инженера-энергетика Забелина, просит электрифицировать страну. В «Горках-10» предложенный сценарий оборачивается пиршеством абсурда и гротеска.
Крымов иронизирует над Погодиным, но избегает перестроечной истерии и пафоса. Для участников Лаборатории сцена из «Кремлевских курантов» — это игра. Сохранив стиль эпохи, по очереди сыграв Ленина со всеми штампами, актеры от души шалят. Дзержинский со спокойствием удава приносит узелок с вещами предшественника Забелина, извлекает оттуда огромный ботинок и вспоминает, что Ленина уже консультировал «один крупный ученый».
Ленин трансформируется из пламенного трибуна, говорящего исключительно на языке Гете, в маленького визгливого замухрышку. Образ вождя на глазах зрителя сжимается как шагреневая кожа. В конце первого акта поющий хор выносит его за кулисы, а на сцену выскакивает два жирных кролика. Мгновенная смена ритмов и настроений — излюбленный прием режиссера - работает, как часы.
Крымов предлагает зрителю пройтись с ним по тонкому льду истории страны, где смешное синоним страшного. Так, сцены из повести «А зори здесь тихие...», с которой начинается второй акт, смотреть без кома в горле не получается. И вроде войны нет никакой. Есть пять мужчин и пять - в человеческий рост- кукол, за которых они говорят. Есть лопоухий старшина Васьков, невольно ставший убийцей.
Кукловоды одевают своих героинь в гимнастерки, отстригают им длинные девичьи локоны. Когда одна кукла вдруг оказывается загримированной актрисой, сама собой на ум приходит мысль о жертвоприношении. Одно дело сейчас погибнет кукла, другое — живой человек.
Потом действие делает стремительный скачок в мирное время. Герой пьесы "В поисках радости» рубит шашкой сервированный стол, где завтракает его мещанская семья (переодетые в теток молодцы и пузатый дядюшка).
Родственники в долгу не остаются — отступают в живописный лес (имитация архаичной сценографии театра соцреализма), прячутся за припорошенный землицей пригорок и палят оттуда из пулемета по розовскому мальчику.
В финале «Горки-10» достигают апогея. Под бутафорскими пулями гибнут не только участники спектакля, но и толпа пришедших им на подмогу героев «Союзмультфильма».
В живых остается только подвыпившая тетка — невольная виновница потасовки. Героиню «Оптимистической трагедии» Крымов превратил в зрительницу, вышедшую на сцену с заявлением, что актеры украли ее кошелек. Мурлыкая себе под нос «Жизнь невозможно повернуть назад», пьянчужка, шагая по трупам, бредет за кулисы.
А зритель остается разгадывать хулиганские шарады Дмитрия Крымова, который в «Горках-10» достиг какой-то небывалой высоты театрального бесстрашия.