17 февраля долгожитель отечественной эстрады, певец, поэт, а с некоторых пор еще и писатель Вячеслав Малежик отпразднует в Кремле свое 70-летие большим концертом с участием десятка своих звездных коллег. Перед торжеством юбиляр побеседовал с обозревателем «Известий»
— Трудно получить такую площадку, как Кремлевский дворец, под личный праздник, да еще в нужный день? Сработали твои давние связи?
— У меня с руководством этого зала связи образовались после того, как там праздновалось мое 60-летие. Через несколько лет мне предложили сыграть там свой сольник, но по каким-то бюрократическим причинам затея сорвалась. И сейчас они, видимо, посчитали себя «должниками» и предоставили зал для моего нового юбилея. Посмотрим, в какую сумму мне это в итоге обойдется (смеется).
— Мне кажется, среди «афишных» гостей предстоящего вечера не так много музыкантов, с которыми ты действительно был тесно творчески связан?
— Я назвал программу «ВИА Малежик» — с одной стороны, чтобы четче прозвучало мое имя, с другой — чтобы дать отсылку к определенной музыке, которую я когда-то исполнял в вокально-инструментальных ансамблях. Понятно, что многое в программе делается с оглядкой на ТВ, но всё же людей, с которыми я в разное время сотрудничал, будет немало. Впрочем, дата у меня такая, что кого-то из музыкантов моего поколения, которых хотелось бы увидеть, к сожалению, уже нет с нами.
Скажем, Сергея Дроздова (экс-вокалист ансамбля «Синяя птица». — «Известия») или недавно ушедшего Сашу Тихановича. А кто-то не в форме. Не хочется выводить людей на сцену просто ради формальности, да еще чтобы потом зрители увидели их по телевизору и поняли, насколько безжалостным бывает время. Что касается звезд, которые ко мне придут, то они все-таки исполнят именно мои песни, а не поздравят именинника композициями из собственного репертуара, как порой случается. В этом и есть их «респект» мне.
— Недавно ты поучаствовал в записи альбома «Люди встречаются», где сыграла целая сборная известных российских музыкантов, начинавших карьеру примерно в одно время с тобой. К вам присоединился представитель другого поколения — лидер группы «Старый приятель» Александр Зарецкий. Насколько тебе понравился данный альянс и не способ ли это «оставаться в игре» и на восьмом десятке?
— Нет. Если говорить обо мне — я как раз считаю, что и на восьмом десятке надо продолжать какую-то собственную сольную историю. С коммерческой точки зрения данный проект не выстрелил. Наверное, нужен некий меценат, готовый вложить средства именно в такую музыку и конкретных исполнителей. И при этом не жаждущий «быстрых денег». То есть — не требующий от нас ежедневных гастролей по городам.
Хотя пока я выдерживаю наш график с постоянными репетициями, выступлениями и еще умудряюсь гасить какие-то возникающие конфликты. Но вообще-то за долгое время сольной работы я от такой обстановки отвык. А сейчас приходится иногда быть дипломатом.
— Оглядываясь назад, тебе не обидно, что советские ВИА, в которых прошла немалая часть твоей карьеры, изрядно обезличивали в принципе талантливых музыкантов? Возьмем, допустим, хорошо знакомого тебе Александра Чиненкова. Он в составе филармонических ВИА и он же потом в составе «СВ» — большая разница.
— Да, понимаю твою мысль. Но дело в том, что тот же Саша или я в определенный момент (для меня это было лет в 25–26) попадали в ситуацию, когда нужно кормить семью и выбрать: либо заниматься чистым искусством — и неизвестно, куда это выведет, либо получить профессиональную работу.
При это было желание играть на инструменте, зарабатывать деньги музыкой. Это желание и привело меня в «Веселые ребята». С одной стороны, можно сказать, что меня в чем-то «обломили» — и лет пять-шесть я ничего сам не писал. С другой — находясь рядом с прекрасными музыкантами, такими как Александр Лерман, Толя Алешин, Александр Буйнов, Леша Пузырев и тот же Саша Чиненков, я был вынужден тянуться к их уровню и в итоге чему-то научился.
— Когда ты перешел от ВИА к сольному творчеству, в стране еще весьма высоко котировалась бардовская и просто самодеятельная песня. Развивалось движение КСП. Почему тебя туда не затянуло?
— Во-первых, мне эта культура не особо нравилась, за исключением нескольких фигур. Во-вторых, они меня не принимали как своего. У меня вообще такая судьба, что своим меня почти никто не считал — ни рокеры, ни попсовые музыканты. Тем более «каэспэшники», поскольку тогда я зарабатывал хорошие деньги — по сравнению с ними. И мне не требовалось, условно говоря, расцарапывать себе грудь и лицо, доказывая, что я беден, потому что не продался. В какой-то момент я решил, что ВИА — моя работа, а сочинительство — хобби, которому я посвящаю свободные вечера. Как другие собирают марки или что-то еще.
— Насколько трудно дался тебе переход в новую эпоху? Для многих артистов в СССР всё шло по накатанной: гарантированные гонорары, трудовая книжка в Росконцерте, сверстанные графики выступлений, награды, эксклюзивные материальные возможности и прочее. И вдруг — свободный рынок, другие приоритеты, всё нужно делать самому…
— Мне повезло. Я как-то миновал эту ситуацию «витязя на распутье». Как раз во второй половине 1980-х — начале 1990-х у меня была такая популярность, что по большому счету и личный администратор не требовался. Узнать номер моего телефона стоило тогда триста рублей.
— А как ты это выяснил?
— Один из людей, предлагавших устроить мои гастроли, рассказал, что заплатил такую сумму, чтобы узнать, как мне позвонить. Бывали ситуации, когда я сидел на кухне, вел переговоры с одним из промоутеров, другой ждал своей очереди в соседней комнате, а жена в гостиной пила чай с третьим «прокатчиком».
К началу 1990-х я заработал очень приличные деньги и решил, что теперь могу играть в свое удовольствие, не идти ни на какие сделки с совестью и не доводить себя до полуобморочного состояния, мотаясь с концерта на концерт ради дополнительной прибыли. Я довольно кайфово работал с группой «Саквояж», мы играли разные вещи, включая рок-н-ролл. И мне всего хватало.
К тому же в разгар перестройки стали активно задвигать «героев вчерашних дней», искать новые имена, и я как-то попал в эту тенденцию. Вышла пара моих альбомов, из которых теле- и радиоредакторы стали активно брать песни для своих передач. А меня регулярно приглашали на какие-то съемки и записи...
— Сегодня у тебя сформировалась небольшая полочка собственных книг. Удалось высказаться обо всем, о чем хотел? Или писательство тебе в принципе понравилось и ты собираешься продолжать?
— Понравилось. Не побоюсь сказать: кажется, у меня появилось новое ремесло. Я начал довольно удачно складывать свои мысли в предложения и даже получил лестные отзывы профессиональных литераторов. Я как-то узнал, что Дарья Донцова написала свой первый детектив на спор. И тоже попытался начать придумывать какие-то истории. До сих пор я процентов на шестьдесят пересказывал какие-то случаи из моей жизни, иногда меняя какие-то имена и названия. Теперь ищу другие сюжеты…