Решение о проведении фестиваля было принято в прошлом году в Уфе на саммите стран, входящих в эту группу. Их латинские инициалы и дали ей название BRICS: Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР. О необходимости такого фестиваля говорил в своем выступлении президент России. Задачу проекта наиболее точно определил премьер-министр Индии Нарендра Моди: необходимо создать эффективную альтернативу западной модели кинозрелища и кинофестивалей. В этом есть глубокий смысл. В то время как вся отечественная и западная пресса следит, как завороженная, за весьма спорной и в общем посредственной программой Венецианского кинофестиваля, новая фаза борьбы Болливуда с Голливудом остается без внимания. Хотя эта конкуренция, куда вовлекаются все страны БРИКС с их огромной киноаудиторией, множеством самобытных культур и, соответственно, кинематографий, весьма плодотворна. Ведь именно здесь куется будущее киноискусства, считают организаторы и участники этого мероприятия. Они вынашивают планы создания Евразийской киноакдемии и учреждения приза, который охватит четыре континента.
Особенность программы нового киносмотра, в жюри которого я работал, состоит в том, что он воскресил некогда повсеместную традицию представления фильмов для конкурсного показа государствами, а не отбора их командой фестиваля. У нас эта работа была поручена Национальной академии кинематографических искусств и наук России (нередко фигурирующей под условным названием присуждаемой ею ежегодно премии «Золотой орел»). От России вне конкурса была представлена документальная картина Анны и Галины Евтушенко (по сценарию Виктора Листова) «Лев Толстой и Махатма Ганди» из цикла «Двойной портрет в интерьере эпохи». Она по понятным причинам вызвала в Индии особый интерес. Также стоит упомянуть о большой программе студенческих фильмов, выставленных только двумя странами — Индией и Россией. Именно на них была сделана ставка этого уникального фестиваля на будущее.
В конкурс вошли четыре (такова была квота, выделенная каждой стране) отечественные картины: «Про любовь» Анны Меликян (уже удостоенная у нас всех возможных премий, продолжение следует), «Битва за Севастополь» Сергея Мокрицкого, «14+» Андрея Зайцева, «Самый лучший день» Жоры Крыжовникова (ее выход в наш прокат еще впереди). Лучший комплимент этой неожиданной для многих моих коллег ленте (по этому поводу мне уже приходилось не раз объясняться) я услышал из уст члена жюри молодого бразильского критика Франсиса Вогнера: «Я и не подозревал, что в России делаются такие картины. Мы знаем только Тарковского, Михалкова и Сокурова». Правильно были угаданы и вкусы индийского зрителя: все фильмы шли при переполненных залах, картинам Меликян и Мокрицкого выделили дополнительные сеансы.
Когда я начал смотреть программы других стран (фильмы показывали жюри отдельно перед началом фестиваля), то убедился, что и их выбор определялся не артхаусными критериями критиков, а стремлением представить разнообразие тематического и эстетического спектра своего киноискусства. Так, диапазон программы хозяев фестиваля простирался от изысканной и ироничной картины традиционного сельского уклада жизни в «Тхитхи» (так называются поминки на языке каннада) через фестивальное «кино о кино» «Синемавала» (эквивалент нашего «киномана» или французского «кинофила») к зрелищным блокбастерам «Бхубали. Начало» (на языке телугу) и болливудской эпической мелодраме «Баджирао Мастани». Эта история любовников, трагедия которых состояла в том, что она была мусульманкой, а он — индуистом, сегодня актуальна не только для Индии, но и для всего мира: жизненно важные конфликты нередко возникают на пересечении идеалов и верований. Эффект фильма был столь силен, что наша коллега по жюри из Южной Африки заявила, что теперь ее имя — Мастани. Одним из результатов наших встреч с организаторами стала договоренность о проведении в будущем году в рамках Московского кинофестиваля под рубрикой «Открытие» программы «Кино регионов Индии» (в нынешнем году в этой рубрике мы представляли кино Арабского Востока).
Поскольку стран-участниц было пять, предусмотренные пять премий (лучший фильм, режиссер, актер и актриса и спецприз жюри) логично было распределить политкорректно. Единогласно жюри присудило две премии: «Тхитхи» был признан лучшим фильмом, а Юлия Пересильд — лучшей актрисой (за роль снайпера в «Битве за Севастополь»). По остальным кандидатам были разногласия. В результате приз за лучшее исполнение мужской роли получил Табо Рамеци («Калуши. История Соломона Малангу», Южная Африка), за лучшую режиссуру — китаец Цзюнци Хо (история буддийского монаха по имени Сюань Цзан, который в VI веке совершил паломничество из Китая в Индию), а специальный приз жюри достался бразильской мелодраме «Между долинами» Филиппа Барцинского. Чтобы как-то отразить другие (выходящие за рамки политкорректности) предпочтения членов жюри, мы решили присудить два контрастных диплома — последней работе недавно ушедшего из жизни китайского классика Ву Тянь-Миня «Песни феникса» (фильм был показан в прошлом году на ММКФ в рамках ретроспективы киностудии города Сиань) и дебюту Андрея Зайцева «14+», успех которого здесь меня удивил и обрадовал.
В финале церемонии закрытия мы были свидетелями зрелищного анонса следующего кинофестиваля БРИКС, который пройдет в столице китайского штата Сычуань (известного в мире искусств благодаря знаменитой пьесе Бертольта Брехта) — городе Чонгду. Надеюсь, что он получит более широкий отклик у нас в стране.