Последний месяц был бурным на важные для российского футбола события. Срыв товарищеского матча сборных России и Пакистана, скандал в Медиалиге, когда блогер Михаил Литвин ударил болельщика и был арестован на 13 суток, переход в ЦСКА звездного боснийского полузащитника «Ювентуса» и «Барселоны» Миралема Пьянича, из-за слов которого в 2022 году сорвался матч сборных России и Боснии, а также опрос ВЦИОМ, согласно которому в стране падает популярность футбола.
Мнением обо всех этих событиях в интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу» поделился генеральный секретарь Российского футбольного союза (РФС) Максим Митрофанов. Функционер объяснил, почему для его организации принципиально, чтобы сборная играла с национальными командами других стран, а не клубами и представителями Медиалиги, рассказал о формате взаимодействия с Олимпийским комитетом России (ОКР) и привел аргументы за легализацию продажи пива на стадионах во время матчей.
— Какая ситуация с соперниками сборной России на следующее окно ФИФА?
— Ноябрь — холодный месяц, но мы сделаем его теплым. Находимся на завершающей стадии переговоров. Будет два соперника; когда официально всё подпишем, всё объявим. Необходимо еще согласование с ФИФА и конфедерацией; как только это произойдет, мы скажем. Что скрывать, ведем переговоры с Сирией и Брунеем.
— Слышал, что в переговорах с Брунеем возникла какая-то загвоздка.
— Нет, всё в порядке. Пока возможное место проведения не комментируем. Будет в форме ФИФА всё указано. Рассматриваем разные варианты.
— Многие попрекали РФС за отказ игры против медийных команд и клубов РПЛ. Объясните, почему у союза такая позиция.
— Все международные матчи, в соответствии с нормативными документами ФИФА, делятся на несколько категорий и уровней. Официальными играми также являются и товарищеские матчи между двумя сборными — членами ФИФА по правилам игры в футбол ФИФА. Предположим, если вы играете с другой официальной командой, но делаете восемь замен, это не по правилам ФИФА, а значит в рейтинг такой матч не пойдет.
Почему мы хотим играть матчи только против официальных сборных? Во-первых, рейтинговые очки назначаются за матчи, которые согласованы ФИФА и конфедерациями. Эти же матчи представляют наибольший интерес для болельщиков и футболистов. Для нас важно поддержание рейтинга и улучшение позиций в нем. Во-вторых, за эти игры осуществляется выплата за медиаправа, за спонсорские контракты.
— Если упростить до одного предложения, нам нужно удержаться в рейтинге и получить выплаты.
— Верно, в рейтинге мы должны не падать, а только повышаться. Игры ФИФА дают нам возможность получать рейтинговые очки. Мы же проводили игры с Сан-Марино в официальных турнирах а ,эта команда на 210-м месте. Сборная Вьетнама, кстати, сильнее многих сборных стран СНГ, с которыми нам часто советуют сыграть.
— Валерий Карпин говорил, что еще в июне вы достаточно уверенно назвали Пакистан в качестве соперника на октябрь.
— Да, у нас был такой разговор. На тот момент у нас были не просто переговоры, а обмен письмами, в которых мы уже обсуждали не просто игру, а размещение их команды в Москве. Одна из проблем игр против маленьких сборных — им очень сложно собираться на выездные матчи, решать организационные вопросы даже в момент, когда за них это делают.
С матчами на выезде нет никаких проблем. Но мы не готовы посреди чемпионата с такой частотой возить сборную в Юго-Восточную Азию, например. Дальние перелеты, сложная логистика, возможные адаптационные проблемы. Для чего клубам возвращать игроков без кондиций? Один выезд — не сложно, мы жили по московскому времени, всё было отработано. Но три выезда — может быть проблематично.
В июле было письменное подтверждение от Пакистана. Далее была устная и письменная коммуникация. В сентябре, например, мы детально обсуждали расселение их игроков по номерам в отелях. Последняя такая коммуникация была 11 сентября. А 17 сентября мы получили от них письмо, что они по своим внутренним проблемам не успевают организовать ничего в октябре, предложили сыграть позже. Мы задали вопрос: «Что вы не можете организовать в октябре? Мы за вас всё организовали, в том числе не просто оплачиваем, а осуществляем за вас логистику из Пакистана в Россию». От них пошли ответы, что они не успевают оформить внутренние документы. 23 сентября мы отправили им финальное письмо: «Так не делается. Если вам нужно решить какие-то вопросы, мы поможем. Но за такой короткий срок до матча отказываться от игры — это непрофессионально и не по-партнерски». В итоге они не смогли разобраться в своих внутренних вопросах.
— Успели ли вы им что-то оплатить? Ведете ли сейчас диалог?
— Конечно, не успели ничего перечислить. Диалог мы с ними не возобновляли. В последней коммуникации они написали, что готовы сыграть в ноябре. Нас ноябрь не интересует, у нас есть сборные, с которыми мы договариваемся.
— Ситуация с поиском соперников на окна ФИФА в 2025 году будет такой же, как в этом году?
— Мы изучали календарь — год будет другим. В разные окна внутри 2025 года у разных конфедераций есть свободные даты. У нас есть уже предварительные договоренности на каждое окно, проводим работу.
— Какие цели преследует РФС на матчи сборной России в 2025 году?
— Во-первых, мы хотим играть в России. Во-вторых, нас интересует максимальная заполняемость стадиона и обеспечение наших обязательств перед партнерами и спонсорами. Некоторые интересуются, почему мы не проводим игры на «Лукойл Арене». Ответ прост: там проданы все ложи, мы не сможем выполнить обязательства перед спонсорами. В-третьих, матч должен быть востребован в регионе. Игра не может стать для РФС только тратой средств — вкладываем в организацию матч-дэя, шоу-программы, получаем билетный доход. Для футболистов очень важно видеть болельщиков, которые их поддерживают. Помните матч с Кубой, не самой высокоранговой сборной, но заполненная арена поддерживала игроков. Футболисты чувствовали поддержку болельщиков, получали удовольствие от игры, для нас это очень важно.
— Как вы отреагировали на трансфер Миралема Пьянича в ЦСКА? Учитывая несостоявшуюся игру со сборной Боснии и его высказывания.
— Надо помнить, инициатором той игры была сама Босния. Могут быть разные точки зрения, но мне кажется, нужно смотреть позитивно: у человека принципиально поменялась позиция. Не даю никакой оценки, тогда он сказал одно, а сейчас сделал другое. Он перешел к нам в футбол — пусть будет неким послом, который покажет миру, что в России безопасно, всё хорошо, и можно играть. Это надо использовать.
— Вам не кажется, что если бы игра с Боснией тогда случилась, то вопрос возвращения бы ускорился?
— РФС было бы жить сильно проще. Чем больше матчей внутри УЕФА будет происходить, тем легче будут вестись переговоры по возвращению команд на всех уровнях. Важна не только работа сверху, когда мы работаем с теми, кто ограничил нас, — руководством ФИФА и УЕФА. Но и работа снизу — игроки в клубах. Почему теннисисты играют? Потому что сообщество теннисистов выступило против отстранения своих коллег. К сожалению, у нас сейчас нет такой солидарности. Она и должна появиться через клубное и игроцкое взаимодействие.
— Недавно в медиалиге случился скандал, когда блогер Михаил Литвин ударил одного из фанатов. Это стало дополнительным фактором в пользу нежелания соглашаться на матчи сборной России против представителей медийного футбола?
— Эта ситуация никак не влияет на то, сыграем или не сыграем мы с Медиалигой. Это лишь подкрепило мое мнение по одному из вопросов, который должен сформироваться у органов государственной власти.
— Вы о введении Fan ID на матчах Медиалиги?
— Нет, давайте без крайностей. Любое соревнование не территории Российской Федерации внесено в календарный план. Например, соревнование 12-летних мальчишек в регионе является официальным соревнованием. Оно должно отвечать определенным требованиям по безопасности, например, медицинское и пожарное обеспечение. На такие соревнования активно не ходят болельщики, если сравнивать даже с играми ЮФЛ. Но требования к Медиалиге, где на некоторые матчи ходит достаточно много болельщиков, ниже. Выстраивается странная картина. При проведении соревнований на уровне детско-юношеских школ вы должны потратить огромное количество денег, выбить их из бюджета для реализации требований правил проведения. А если вы частный организатор — творите, что хотите.
Медиалига — это футбол в широком понимании. На образ игры, которую все любят, насаждаются неприятные истории — драки, мат, лишний хайп. Воспитывать на этом молодых болельщиков нам кажется неправильным. Наличие обособленной вселенной, которая как бы существует вне правил государства, мне кажется неправильно и неразумно.
— Эта ситуация не дала вам пищу для размышлений об ограничении выступлений команд из Медиалиги в Кубке России?
— Нет, зачем сразу запреты? Нужны условия, чтобы внутри их организации всё было хорошо. Зачем их запрещать и ограничивать?
— Вы не опасаетесь, что подобные эпизоды перетекут в Кубок России?
— Если они попробуют так сделать, то у нас есть четкий свод правил, который доступен всем. Вы спокойно можете узнать, какие последствия могут быть. В правилах Медиалиги написана одна строчка: «Есть КДК, который по согласованию с клубами принимает решение» (смеется). В любом случае, они молодцы, что быстро отреагировали на ситуацию с потасовкой.
— Эта история не аукнется РФС?
— Именно поэтому меня это и заботит — в широком смысле вся ситуация про футбол. Мы с вами можем понимать нюансы, и почему Медиалига сильно отличается от классического футбола даже с точки зрения правил игры — булиталити (вместо пробития пенальти полевой игрок по аналогии с хоккейным буллитом выходит один на один с вратарем и в течение 20 секунд должен пробить с возможностью добивания, если вратарь отобьет удар. — «Известия»), чистое время и т. д. А широкая общественность считает, что Медиалига — это футбол. А кто у нас отвечает за футбол перед государством? РФС. Эта ситуация бьет по имиджу всего футбола.
— Вам не кажется, что негативный фон вокруг Медиалиги сильно преувеличен? Кажется, что хорошего в Медиалиге больше, чем плохого.
— Неоднократно говорил, что МФЛ — это отлично организованное любительское соревнование. Чем больше любительских соревнований будет организовано, тем лучше с точки зрения популяризации футбола. Нужно говорить честно, они молодцы: хорошо организовали, раскручивают, говорят о нем. Но нужно смотреть, какими способами и не допускаются ли где-то перегибы.
— У РФС были очень ограниченные взаимоотношения с ОКР, там даже в исполкоме этой организации с 2018 года нет вашего представителя. Но грядущие перестановки в руководстве Олимпийского комитета хоть отдаленно вас коснутся?
— Мы члены ОКР. Но олимпийский футбол — очень специфическое направление. Сама система отбора на футбольный турнир Олимпийских игр крайне сложная, сложнее, чем на чемпионаты мира и Европы. Опять же, возрастные ограничения (на футбольный турнир Олимпиады каждая из участвующих сборных может заявить только трех игроков старше 23 лет. — «Известия»). Это не значит, что не надо было заниматься олимпийской сборной. Мы как раз очень хотели, чтобы наша команда пробилась на Олимпиаду-2024 в Париже. И у нас были все для этого шансы — наша молодежная сборная имела большие возможности туда отобраться. К 2022 году, когда ее отстранили от отборочного турнира чемпионата Европы-2023, обыграла дома Испанию (1:0), лидировала вместе с нею в группе. И в случае попадания в финальную часть Евро, через который происходил отбор к Олимпиаде-2024, мы собирались ставить перед нашей командой задачу попадания в Париж.
Но понятно, что нет такого взаимодействия с ОКР, как у федераций по индивидуальным видам спорта, где разыгрываются десятки медалей. Плюс футбол сам по себе как федерация и как дисциплина очень самодостаточен. Все рекомендации и предложения ОКР у нас в РФС обязательно рассматривают и принимают во внимание, потому что это в любом случае обобщение неких подходов в спорте, спортивной медицине и других аспектах. Но нельзя сказать, что у нас нет по большому спектру вопросов своих экспертиз. Они у РФС есть. Поэтому мы, скорее, сотрудничали с ОКР, чем они были некой надстройкой над нами. Но это касается в принципе всего мирового футбола. Он по-другому организован, у него другая система — единое мировое регулирование, которое влияет не только на нас, а на все национальные федерации. Эти особенности надо учитывать, когда мы говорим о взаимодействии с ОКР.
— Вам понятно, зачем понадобилось ВЦИОМ проводить недавний нашумевший опрос, согласно которому доля постоянных футбольных болельщиков с 2005 года сократилась с 19 до 4%, периодических — с 33 до 18%, а доля равнодушных к футболу россиян выросла с 43 до 77%?
— Я не знаю, зачем. У нас есть только предположения. Мы с руководством ВЦИОМ встретимся и обсудим это. Но РФС изучил их опросы с 2005 по 2024 год. Собственно говоря, за тот период, по которому они привели сравнения. И заметили, что в 2017 году они поменяли методику опроса. Если смотреть любой год до 2017-го и любой год с 2017-го, то ровно с этого момента и происходит падение, о котором говорит ВЦИОМ.
— То есть с 2017 по 2024 год особого снижения нет?
— Цифра практически не менялась. То есть они поменяли методику в 2017 году — ушли от персонального интервью, перешли на телефонные опросы. Соответственно, другие результаты. Далее нужно понять, как формулируются вопросы, — это же основа социологии.
— Одна из версий причин появления опроса: Министерство спорта РФ теперь будет через специальный фонд распределять по спортивным федерациям средства от ставок на зарубежные соревнования. И что этот опрос кто-то может использовать для того, чтобы РФС из общего пирога досталось поменьше денег...
— Если связывать эту методику с опросом ВЦИОМ, то интересно узнать, есть ли у них какие-то данные по интересу людей к другим видом спорта. И какие это данные? Надо тогда уж разбираться по каждому виду спорта, а не абстрактно по всему спорту. А то может оказаться, что к спорту в принципе в России все равнодушны. Но это не так! Мы видим количество занимающихся, видим охват и доли телевизионных рейтингов, видим хорошую заполняемость стадионов на матчах сборной и на кубковых матчах, особенно с участием топовых клубов, которые над этим серьезно работают. И, кстати, министр спорта РФ уже выступил в интервью, сказав, что не понимает, что это за опрос и что он не видит падения интереса к футболу. Поэтому мне кажется, что опрос ВЦИОМ был сделан не министерством и не под эту историю, о которой вы говорите.
— Два года идут разговоры о том, чтобы наконец разрешить продажу пива на стадионах, но его всё нет во время матчей. Есть ли какой-то прогресс в этом направлении за последнее время?
— Если помните, круглый стол на эту тему был уже полтора года назад. И тогда все, кроме Министерства здравоохранения, поддержали данную идею. Вопрос действительно важный. Причем он важен даже не столько в плане доходов от продажи пива на стадионах, сколько в плане доходов от посещаемости матчей, которая увеличится, когда человек будет знать, что он там сможет выпить пива. Если он в течение дня приходит в ресторан и кафе, и ему там по его заказу наливают пиво, мы же не выступаем против этого. Чем это отличается от потребления пива на территории стадиона? Мы же ему наливаем пиво не на трибуне, а в ресторане при стадионе. Так почему он там не может цивилизованно выпить пиво? И сделать выбор в пользу похода на стадион, встретившись с друзьями не в баре, а на стадионе. Мы, конечно, за то, чтобы данная культура способствовала наполняемости стадиона.