Главным референсом для оператора режиссеры нового фильма «Граф Монте-Кристо» назвали «Крестного отца» Фрэнсиса Кополлы. В своей киноверсии знаменитого романа Александра Дюма они внедрили еще одну любовную историю, но при этом отказались от многих частей книги. Драма Матьё Делапорта и Александра де Ла Пателя выходит в российский прокат 19 сентября. О своем взгляде на историю мстителя Эдмона Дантеса, спорах во время съемок сцен в подземелье и о том, почему не хотели видеть на экране звезд, создатели рассказали в эксклюзивном интервью «Известиям»
«Мой отец тоже снял «Графа Монте-Кристо»
— Что привлекло вас в этой классической истории именно сегодня, в XXI веке?
Матьё Делапорт: Трудно объяснить, почему мы с Александром взялись за неё. Это как когда ты влюблен — ты не можешь объяснить, почему именно. Вообще это масштабный эпический роман — с любовью, местью, с событиями, которые охватывают десятилетия. Кроме того, это еще и интересный взгляд на смену эпох. Это начало индустриальной революции, на смену аристократии приходит буржуазия, наступает время, когда важнее всего становятся деньги. И это время, в которое мы живем до сих пор.
— Книга, кажется, размером в 2 тыс. страниц. Как у вас получилось уместить ее в сценарий?
М.Д.: Хороший вопрос. При таком объеме и размахе близкая к тексту экранизация, конечно, была невозможна. У нас не было выбора, кроме как обратиться к субъективной точке зрения одного из персонажей. И мы свели всё к фигуре Эдмона Дантеса, к тому, как он воспринимает события, то есть мы смотрим в фильме на всё его глазами. Поэтому мы отказались от огромных частей книги — это всё история от первого лица. При этом, мы надеемся, ощущение грандиозности истории никуда не делось.
— Было ли для вас личным вызовом снять «Графа Монте-Кристо», зная о его предыдущих экранизациях? Сравнивали ли вы свою версию с какой-нибудь из других, классических?
Александр де Ла Пателье: Для меня это вообще очень личная история, потому что мой отец тоже снял своего «Монте-Кристо» и его фильм мне очень нравился (режиссер Дени де Ла Пателье снял мини-сериал «Граф Монте-Кристо» в 1979 году. — «Известия»). Так что можно сказать, что я вернулся к корням (смеется). Но для нас было важно не думать о каких-то экранизациях, а создать свою версию. Поэтому мы и ориентировались прежде всего на роман, а не на фильмы по нему.
«Последнее, что я хотел, когда смотрел кино, — видеть на экране звезд»
— Двадцать лет назад была снята современная версия «Монте-Кристо» под названием «Олдбой». Когда вы начали снимать свой фильм, вы с самого начала думали, что он будет костюмным кино, или был соблазн перенести его в наши дни?
М.Д.: Нет, мы не собирались делать его современным. Вся суть истории заключается в том, что она происходит именно в то время. Для своей мести Дантес придумывает свой воображаемый мир, почти театральный сеттинг, где он воздает всем за их предательство. И нам было важно воссоздать мир XIX века, не обязательно исторически точный, но соответствующий нашему представлению о мире главного героя-мстителя. По-моему, это намного интереснее с визуальной точки зрения, чем если бы мы перенесли всё действие в наши дни.
— Поправьте меня, если я не прав, но, кроме Пьера Нинэ, актеры в главных ролях не так уж известны за пределами Франции. Почему вы не позвали звезд с мировыми именами?
М.Д.: Нам очень повезло — когда Пьер Нинэ пришел на проект, мы могли выбирать актеров, которые нам нравились и которые лучше всего подходили на эти роли. Нам нужно было, чтобы зрителей захватила эта эпическая история, чтобы она их не отпускала, и во многом это возможно благодаря удачному кастингу. Не знаю, насколько коммерчески успешным будет этот фильм, но если его ждет успех, то именно благодаря нашему выбору.
А.П.: До того как мы стали сценаристами и режиссерами, мы были обычными кинозрителями. И последнее, что я хотел, когда смотрел кино, — видеть на экране звезд. Я хотел видеть персонажей, быть ими увлеченным и идентифицировать себя с ними. И мы рады, что мы потратили время на кастинг и нашли лучших возможных актеров на каждую роль.
«Нашему оператору мы всё же дали ориентир на фильм Копполы»
— Когда Кубрик снимал «Барри Линдона», он использовал настоящие свечи для создания натурального освещения. Были ли у вас подобные способы реконструировать ушедшую эпоху?
А.П.: Мы много времени уделили реконструкции того времени с помощью освещения, декораций и костюмов. Да, мы воссоздавали XIX век, но воображаемый, который лучше подходил бы нашей истории. Мы хотели обратиться к красочному стилю фильмов 1960-х, снятых на пленку Technicolor, потому что сейчас большинство костюмных драм снято в полумраке. Хотелось как раз сочетать яркость картинки с мрачностью темы.
— Как вы себя воспринимаете — как одного режиссера о двух головах или как двух режиссеров, которые спорят и всё время приходят к компромиссу?
М.Д.: У нас две головы и один голос (оба смеются).
— Как такое возможно?
М.Д.: Благодаря 25 годам дружбы!
А.П.: Мы работали вместе больше 20 лет. И в кино, и в театре. Мы писали, снимали и продюсировали вместе. Но самое главное — когда мы работаем, то превращаемся в 12-летних мальчишек. Мы можем обсуждать всё взахлеб десятки часов, дни напролет. А когда оказываемся на съемочной площадке, мы уже знаем, как всё должно выглядеть, на все вопросы есть ответы. Остается только техническая сторона, где надо стараться, чтобы всё шло по плану.
— На каких сценах фильма вы больше всего спорили? Если такие вообще были, конечно.
А.П.: Для нас во всех предыдущих экранизациях наименее достоверной казался побег Эдмона Дантеса из замка Иф. Поэтому мы хотели придать этой части фильма наибольшую реалистичность. Когда мы снимали все сцены с подземельем и тюрьмой, это было тяжело, мы очень старались сделать всё идеально. Так что могли тогда немного поспорить.
— На каких художников вы ориентировались, когда создавали мир своего фильма? Может, были какие-то картины или фильмы, которые вы рекомендовали посмотреть своему оператору до начала съемок?
М.Д.: О, у нас их было множество! Много картин XIX века. Мы хотели создать картинку в стиле Гюстава Моро (французский художник-символист XIX века. — «Известия»). Фильмов же, про которые мы говорили нашему оператору, было всего два — «Крестный отец» Копполы и «Леопард» Висконти. В «Леопарде» мы просто обожаем освещение и костюмы. Правда, на съемочной площадке возникали другие имена в качестве отправных точек — например, Брайан Де Пальма. Но нашему оператору мы всё же дали ориентир на фильм Копполы.
— И последний вопрос. Я из России, где все, кажется, знают графа Монте-Кристо и считают себя экспертами по его истории. Есть ли что-то новое в вашем фильме, что удивит его поклонников?
М.Д.: Там много нового, но выделить можно, пожалуй, две вещи. Во-первых, как мы уже говорили, мы показали всю историю глазами Дантеса и видим, как он придумывает и ставит свою месть, словно театральный режиссер. Он прячется под масками и гримом, он именно что разыгрывает партию своей мести. А во-вторых, мы привнести в историю больше любви и добавили вторую романтическую линию. Кроме влюбленных Дантеса и Мерседес у нас еще и пара молодых возлюбленных, Альбера и Гайле, которых не было в романе.
— Что лучше, любовь или месть?
М.Д.: Сначала одно, потом другое! (Смеются.)
Справка «Известий»В российский прокат выходит почти трехчасовая костюмная драма «Граф Монте-Кристо» по роману Александра Дюма. Юного моряка Эдмона Дантеса ложно обвиняют прямо накануне его свадьбы с любимой Мерседес и заточают в замок Иф на долгие 10 лет. Он умудряется сбежать с помощью аббата Фариа, который перед смертью успевает сообщить Дантесу тайну клада, зарытого на острове Монте-Кристо. Девять лет спустя Дантес возвращается богатым человеком и входит во французское высшее общество. Конечно, с целью отомстить обидчикам, разрушившим его жизнь.
Новый фильм снят французскими режиссерами Матьё Делапортом и Александром де Ла Пателье, известными прежде всего за сценарий двух частей «Трех мушкетеров» с Венсаном Касселем. У книги существует несколько десятков экранизаций. Одни из самых известных — картина 1954 года Робера Верне с Жаном Маре, мини-сериал 1998 года с Жераром Депардьё и Орнеллой Мути и трехсерийный советско-французский «Узник замка Иф» 1988 года Георгия Юнгвальда-Хилькевича.