Россия может сыграть решающую роль в освобождении Александра Труфанова — последнего российского заложника, удерживаемого в секторе Газа, заявила в интервью «Известиям» его мать Елена Труфанова. Она сама провела в плену ХАМАС 54 дня, ее освободили 29 ноября 2023 года в рамках сделки по обмену заложниками. Елена рассказала, что ее последней надеждой на освобождение сына остается международное влияние России. Об условиях содержания в плену, встрече с израильским премьером Биньямином Нетаньяху и усилиях российской стороны в вопросе освобождения заложников — в интервью Елены Труфановой «Известиям».
Пятеро членов семьи Труфановых — Елена, ее муж Виталий, сын Александр с невестой Сапир и мать Ирина — находились 7 октября 2023 года в кибуце Нир-Оз рядом с сектором Газа, когда бойцы ХАМАС и «Исламского джихада» напали на приграничные населенные пункты. В результате атаки четверть населения кибуца убили либо взяли в заложники. Виталий погиб, а Елену, Ирину, Сапир и Александра взяли в плен. 29 ноября ХАМАС заявило об освобождении Елены и ее матери Ирины в «ответ на усилия президента России Владимира Путина». Из членов семьи в заложниках остается только Александр.
«Я решила, что Сашу убили»
— Елена, могли бы вы рассказать немного о себе, о своей семье?
— Я, мой муж Виталий и сын Саша приехали в Израиль из Ростова-на-Дону в 1999 году. Поселились в кибуце Нир-Оз. Так получилось, у нас не было тут семьи, никого вообще. Куда нас направили, туда мы и приехали, и там и остались, в общем-то. Я работаю на заводе, производящем краски. Он находится там же, в кибуце Нир-Оз. После атаки завод подожгли, и он сгорел.
Я начальник лаборатории проверок качества на заводе. Мама моя приехала к нам в Израиль три года назад. Она всю жизнь прожила в Ростове и уже вышла на пенсию. Возраст. Стало тяжело одной. Она решила переехать поближе к нам и тоже поселилась в кибуце.
— А Саша тоже работал на этом заводе?
— Нет, Саша выучился, получил профессию, он инженер-электронщик. Он живет возле Тель-Авива. В тот день он и его невеста Сапир приехали нас навестить.
— Расскажите о нападении на кибуц Нир-Оз 7 октября. Как это всё происходило?
— Мы были с мужем дома. Саша с его невестой Сапир были в домике для гостей неподалеку. Мама была в своем доме. Рано утром начались обстрелы. Снаряды падали без перерыва. У Саши и Сапир не было даже времени прибежать к нам и спрятаться в нашей комнате безопасности. У них в домике не было комнаты безопасности. И когда прекратились обстрелы, мы получили сообщение, что в кибуце есть террористы. Вначале мы не знали сколько, думали 5–10 человек, оказалось, что их сотни.
Мы слышали крики по-арабски на улице, слышали, как они врывались в дома, стреляли. И выглядело так, будто они просто врываются в каждый дом и убивают всех. В какой-то момент я получила сообщение от своего сына, что к ним ломают дверь. А она находится как раз напротив окон нашего дома. И мы с мужем вышли к окну и видели, как человек 10–15 с автоматами ворвались к ним в дом. В этот момент я решила, что всё, их убили.
И я не смогла больше смотреть, отошла от окна. Мне позвонила моя мама из ее дома. Я ей сказала: «Мама, убили Сашу». Она мне ответила: «Ко мне ломают дверь». Я попрощалась с ней. А что тут еще поделаешь? Я закрыла телефон, и всё. И потом стали ждать, когда придут и к нам. Когда террористы пришли, увидели ключи от машины на столе, сказали моему мужу, что они хотят взять его машину. Он вышел из дома, и всё, больше я его не видела. А часть террористов остались в доме и чуть позже сказали идти с ними. И так мы пошли в Газу.
«Нас освободили благодаря усилиям российского правительства и лично Путина»
— Вы что-то знали в первые дни в плену о родственниках?
— В то время, когда я была в Газе, я не знала ничего ни о ком из моей семьи, я не знала, что с ними произошло. Первые две недели в квартире [где нас удерживали] была я и еще четыре человека. Когда начались израильские обстрелы, нас спустили в подвалы, в подземелье. И там в ту же ночь туда же спустили Сапир, невесту моего Саши. Я очень обрадовалась, что она жива. Она мне сказала: последнее, что она видела, это как Саша убегал, и слышала выстрелы в его сторону. Мы не знали, что с ним случилось, мы не знали ничего.
В день, когда меня должны были освободить, по дороге к машине Красного Креста ко мне в машину посадили мою маму. Так я узнала, что она тоже была заложницей, просто в другом месте. И нас освободили вместе. Нас освободили благодаря усилиям российского правительства и лично Владимира Путина, я должна это подчеркнуть, потому что я знаю, что это в самом деле так. Когда нас освободили, я приехала в Израиль, я стала спрашивать, что с моим мужем, что с моим сыном. И мне уже сказали, что мой сын был ранен и он заложник в Газе. А мужа убили в тот день.
«Всю еду мы отдавали пятилетней девочке»
— Какие условия были в плену? Некоторые заложники, освобожденные в рамках сделки, рассказывали, что были проблемы с едой, водой, их держали в сырых помещениях.
— Да, были проблемы с едой. Нормально кормили только первые несколько дней. Потом еда закончилась. Нам давали в основном только питу. В нашей группе была девочка — пять с половиной лет. И если нам изредка приносили, например, курицу вареную, мы старались всю ее оставить девочке. Часто мы давали ей питу свою, потому что, скажем, утром на завтрак давали половину питы и чуть-чуть сыра внутри. Девочке этого было недостаточно, она была голодная. Мы старались свою питу тоже ей отдать, куда деваться — ребенок. Были дни, когда не давали воду, и это было очень тяжело.
Большая проблема была, конечно, с туалетом. Нас было человек 15, в том числе старики (многие умерли в плену). На всех — один туалет, без воды. Я предпочитала не есть, чтобы просто не приближаться к этому туалету.
Были дни, когда не было света. Влажность, конечно, в подземельях очень высокая. Всё, что было сухое, становится мокрым мгновенно. Ничего не сохнет. Всё с плесенью, всё...
— А вас держали вместе с мужчинами или женщины и мужчины содержались отдельно?
— Мы были вместе с мужчинами. Мужчины, которые не солдаты. Солдат содержали отдельно. Мы их не видели.
«Ты гражданка России, ты будешь освобождена первой»
— Освобожденная заложница Миа Шем рассказывала о том, что боевики, которые ее удерживали, изо дня в день говорили, что завтра ее обменяют. Таким образом создавалось психологическое давление, формировались ложные ожидания. Вы сталкивались с чем-то подобным?
— Нет, не сталкивалась. Наоборот, мы каждый раз спрашивали: когда уже, когда уже будет сделка, когда? И они всегда говорили, что не сейчас. Я должна еще сказать кое-что. С тех пор, как они узнали, что я гражданка России, мне сказали: как только будет сделка, тебя освободим первой. Пришли большие их чины какие-то и это сказали. Возможно, благодаря этому я на свободе, и, конечно, я очень надеюсь, что и мой сын освободится благодаря усилиям России, потому что других условий, к сожалению, я не вижу.
— На видео освобождения заложников пленники приветствовали боевиков ХАМАС, улыбались, смеялись. В Израиле после этого многие говорили о том, что эти видео были сделаны под давлением. На вас оказывали давление, заставляли улыбаться на камеру?
— Нет, нет, не было никакого давления. Просто люди были рады оказаться на свободе. Я не знаю, почему всех так удивляет, что люди улыбаются, когда их освобождают. По-моему, это вполне естественно.
«Мои надежды связаны именно с Россией, лично с президентом»
— Что последнее вы сейчас слышали о вашем сыне Саше?
— В конце мая вышли два ролика с Сашей от «Исламского джихада». Когда мы его увидели, конечно, это было очень волнительно. Мы были очень рады его увидеть. К сожалению, с тех пор никаких новостей нет.
Справка «Известий»Александр появляется в двух видео, опубликованных движением «Исламский джихад» 28 и 30 мая 2024 года. В них Александр критикует правительство Биньямина Нетаньяху, обвиняя его в том, что он не прилагает усилий для спасения заложников, а удары израильской армии приводят к их убийству. В трехминутном видеоролике Александр ссылается на решение Израиля прекратить вещание принадлежащего Катару телеканала Al Jazeera 5 мая.
— В этих видеороликах Саша достаточно резко критикует правительство Биньямина Нетаньяху, обвиняет его в том, что оно бросило заложников. В Израиле эти видео преподносят как пропаганду ХАМАС — якобы их записывают под дулом автомата. Как вы считаете, это действительно так или это нормальная позиция заложника?
— Когда мы были заложниками, мы всё время спрашивали: ну когда уже будет обмен? Казалось, что не делается достаточно для того, чтобы нас освободить. И я могу понять людей, которые там находятся уже почти год — они не понимают, почему они всё еще там.
Я думаю, конечно, что ему сказали, что говорить, потому что я сама участвовала в таком ролике. Мне говорили: ты должна сказать так-то и так-то. Но в то же время это не значит, что он с этим не согласен. Я думаю, что если не у всех, то у большинства заложников есть чувство, что страна, правительство, к сожалению, не делают достаточно для того, чтобы их освободить.
Поэтому я еще раз подчеркиваю, что я возлагаю большие надежды на международное влияние России, лично на президента страны. Я уверена: если Россия и Владимир Владимирович приложат все свои усилия, Саша будет освобожден.
Потому что, к сожалению, мой Саша остался единственным заложником гражданином России. До недавнего времени оставались трое. Андрея Козлова освободили, Александр Лобанов, увы, погиб, и родственникам передали его тело.
— Я полагаю, что боевики, зная, что Саша гражданин России, должны предоставить ему иные условия, отличные от условий содержания израильских мужчин.
— Я очень на это надеюсь. Он удерживается не ХАМАС, а «Исламским джихадом». Но это, в общем-то, одно и то же. Я надеюсь, что его стараются сберечь. Не всегда это получается, к сожалению.
— Может быть, остальные заложники, которые также освобождались в рамках сделки по обмену, рассказывали вам о состоянии Александра? Кто-то видел его?
— Никто его не видел. Никто из тех, кто освободился, не видел Сашу. С кем он содержится и где он содержится, я не знаю. Видимо, если он с кем-то, то этот кто-то просто не освободился. Либо он один, я не знаю. Я не могу сказать. Но никто его не видел.
— Артиллерийские обстрелы, удары, авианалеты, они тоже могут стать причиной смерти заложников?
— Могут. Нас и спустили в подземелье именно для того, чтобы уберечь от бомбардировок. Когда идет война, это опасно, и для заложников тоже.
— Как вы считаете, Нетаньяху сейчас делает достаточно для возвращения заложников?
— Я думаю, если заложники до сих пор в плену, то нет — недостаточно. Иначе они были бы уже на свободе. Как говорится, надо судить по результату. Результат, к сожалению, печальный.
«Посол России был первый, кто встретил нас»
— Вы встречаетесь сейчас с израильским руководством? Держат ли вас в курсе переговорного процесса о возвращении сына?
— Я встречаюсь с членами кнессета, с правительством. Несколько недель назад я встречалась с Биньямином Нетаньяху. Да, с нами разговаривают. Но, к сожалению, переговорный процесс застопорился, а разговоры не приближают освобождение моего сына. Разговоров недостаточно.
— А представители Российской Федерации с вами контактируют, может быть, через посольство России в Израиле?
— Посол России Анатолий Викторов всё время с нами на связи. Всегда, когда я ему звоню, пишу, он мне отвечает. Он был первый, кто встретил нас, когда мы освободились, я и мама — приехал к нам в больницу, вручил мне паспорт. Как раз у нас закончился срок действия паспорта, мы заказали новые. Вот он привез мне мой паспорт. Паспорт моего мужа Виталика, к сожалению, уже ему не понадобится. Но Сашин паспорт его ждет.
«Самым счастливым в моей жизни будет день, когда сын освободится»
— Елена, для многих заложников освобождение стало вторым днем рождения, самым счастливым днем в жизни...
— Для меня это, конечно, не так. Самым счастливым днем в моей жизни с Божьей помощью будет день, когда мой сын освободится. Это мой единственный сын, у меня больше никого нет. И я надеюсь на лучшее, стараюсь не впадать в отчаяние.
— Расскажите, пожалуйста, нам о Саше, какой это человек.
— Он вся моя жизнь. Он очень умный, окончил университет, получил работу. Он учился сам, ему очень важно добиваться цели, он очень целеустремленный, много требует от себя, очень сильный человек. И поэтому я, конечно, надеюсь, что это помогает ему там в плену не впадать в отчаяние, оставаться сильным и дождаться освобождения.
Саша любит помогать людям. У него очень много друзей. Они до сих пор с нами на связи и очень нам помогают. Все говорят о нем, что он замечательный человек. Он всем помогал. Сейчас они помогают нам. И все ждут его возвращения. И, конечно, я надеюсь, что он вернется, что он женится, что я увижу внуков. Он сильный человек, как говорится, всё равно в Саше русская кровь. Это помогает.