Главный вопрос, которым задается в своей книге магистр религиоведения СПбГУ Никита Образцов, — «Почему мы так мало знаем о религии?» Отчасти ответ на него связан с возрастающей секуляризацией человеческой жизни, когда иррациональная вера всё больше заменяется рациональным знанием. Однако автор книги не торопиться списывать религию со счетов, настаивая на живучести этого общественного института, который при всём желании невозможно искоренить даже в самых атеистических государственных системах: «Религия (...) затрагивает настолько глубокие струны человеческой души, выполняет столько краеугольных функций в обществе, что без нее просто не обойтись». Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Никита Образцов
«Религии мира: как разгадать сакральную сторону человечества»
Москва : Эксмо, 2024. — 208 с.
В доказательство того, что религия не менее, а в каких-то отношениях и более влиятельна, чем наука, Образцов приводит изречение Галилео Галилея, позволяющее снять кажущееся противоречие между наукой и религией, примирить их и разграничить компетенции: «Религия учит нас тому, как взойти на небо, а не тому, как небо вращается». Наука, в отличие от религии, бессильна в том, что касается этических вопросов, и уж тем более не способна дать человеку утешение перед лицом неминуемой смерти. Эту функцию религии Образцов называет компенсаторной, хотя, пожалуй, несколько преувеличивает успокоительный эффект от религии, когда пишет, что она не просто помогает примириться со смертностью, но и «закрыть этот невероятно болезненный для большинства из нас вопрос раз и навсегда».
Проклятый вопрос и сомнения в том, куда ты попадешь после смерти, всё равно никуда не деваются, даже если они до поры до времени вытеснены глубоко в подсознание по принципу, который описывает еще довольно молодой автор книги: «Приняв религиозную картину мира, можно «выдохнуть» и забыть о том, что через несколько десятков лет предстоит умирать».
Рассуждая об утешительном воздействии религии, Образцов, разумеется, припоминает и знаменитые образные выражения Карла Маркса, считавшего, что религия — «сердце бессердечного мира» и «вздох угнетенной твари». Тут к месту приходится и броская цитата из атеиста Жана-Поля Сартра: «У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее как может». Среди важных социальных функций религии упоминается и регулятивная — поддержание нравственности и моральных норм, удивительно похожих в самых разных религиях. Таким образом, по мнению автора книги, религия в первую очередь выступает «как клей, соединяющий людей и целые группы», но при определенных обстоятельствах может, наоборот, «разъединять, сеять раздор и хаос, а еще — цементировать устоявшиеся порядки, укреплять неравенство и препятствовать развитию институтов демократии».
Будучи сам искренне увлечен исследуемой темой, религиовед Образцов при этом почему-то не слишком верит в то, что и читатель ею заинтересуется без специальных писательских ухищрений или без острой необходимости сдать какой-нибудь зачет или написать курсовую. Часто в книге можно встретить приемы, которыми лектор-затейник пытается развлечь клюющих носом студентов: «Чтобы избежать мгновенного перехода читателя в царство Морфея, я модифицировал стандартную структуру научно-популярной книги. Сложные термины и теории будут вплетаться в повествование и раскрываться через понятные и интересные каждому примеры». Поэтому в «Религиях мира» периодически возникают несколько анекдотические вымышленные персонажи, которые, как кажется автору, помогают сделать его рассказ более непринужденным: «Представим, ваш сосед Сергей Петрович пришел к вам посреди ночи и с ошалелыми глазами поведал, что только что видел инопланетян». Это эпизод из главы, где речь идет об индивидуальном и иррациональном духовном опыте как главном источнике религии: «Наш с вами старый друг Сергей Петрович абсолютно убежден в том, что видел инопланетян, и он никому ничего не собирается разумно доказывать. Его опыт первичен, и именно он станет (или не станет!) источником новой религии».
С самого начала Образцов предупреждает, что его книга не учебник по религиоведению, поэтому к освещению сути важнейших мировых религий он подошел выборочно, остановившись на христианстве, исламе и конфуцианстве: «За бортом» остались иудаизм, зороастризм, синто, даосизм. Рассмотрением всего, что не попало в книгу, можно заниматься целое тысячелетие. Я решил выстраивать ее не как учебник по «религиям мира», а как последовательный и концептуальный разговор о том, как религия воспринимается сегодня и почему мы вообще пришли к такому состоянию. Поэтому я включил в книгу обзор тех традиций, которые персонально мне кажутся наиболее репрезентативными. Можно называть это черри-пикингом, а можно избирательностью и желанием сделать книгу максимально интересной».
Безусловно, любой исследователь имеет право фокусироваться на том, что ему кажется наиболее интересным, единственный вопрос, который тут возникает, — «Так ли уж необходимо называть черри-пикингом то, для чего русском языке есть адекватное слово «избирательность»?». Но, видимо, это опять же объясняется желанием понравиться молодежной аудитории, с трудом коммуницирующей без звучных англицизмов. Наверное, из примерно таких же развлекательных соображений религиовед то и дело использует новомодные просторечные конструкции («религия — это совсем про другое»), которые могут покоробить поклонника классической грамматики, но гармонично соседствуют с идиомами советского пошиба: «религия живее всех живых».
Мем из поэмы Владимира Маяковского «Владимир Ильич Ленин» Образцов вообще очень любит и использует по разным поводам, например, в главе об атеизме, где проводит параллель между Богом и Дедом Морозом: «Может ли оказаться, что на самом деле он живее всех живых, просто все эти годы он очень хорошо прятался? Дело в том, что о боге (автор книги придерживается написания этого существительного со строчной буквы. — «Известия») тоже частенько говорят, будто его существование невероятно. Но миллиарды людей по всему миру убеждены в обратном». Логический вывод, который делает Образцов в результате этих рассуждений, представляет собой эталон толерантности и выдает атеистам надежную индульгенцию: «Поскольку существование или несуществование бога принципиально недоказуемы, вера или неверие в него остается личным делом каждого. Убеждать человека поверить или перестать верить — дело неблагодарное, и результатом может стать в лучшем случае вежливый отказ обсуждать столь персональные вопросы».