Фонд «Большая перемена» ко Дню защиты детей запустил акцию «Билет в будущее», чтобы поддержать ребят с опытом сиротства в делах образования. Вопрос непраздный — дети из детдомов имеют сложности с обучением в школе. Причем если проблемы с их доступом к образовательной среде в основном решены, то с качеством обучения — остаются. Одна из главных причин этого — отсутствие мотивации у ребят из детских социальных учреждений к получению качественного образования. Подробности — в материале «Известий».
В чем суть акции
Акция «Билет в будущее», которую запускает фонд помощи сиротам «Большая перемена», направлена на детей из приемных семей, воспитанников и выпускников детдомов, а также молодых взрослых, которые живут в психоневрологических интернатах.
Участники акции могут подарить сиротам уроки по школьным предметам, помощь кураторов, комплекты книг и пособий для занятий. Педагоги фонда разрабатывают индивидуальную программу обучения для каждого ученика.
Основатель и исполнительный директор фонда «Большая перемена» Ирина Рязанова пояснила «Известиям», что достоверных данных по ситуации с образованием в детских домах и домах-интернатах (ДДИ) в открытом доступе нет.
— Но у нас есть общее понимание ситуации, подтвержденное многолетним опытом работы с воспитанниками и выпускниками этих учреждений, обращающихся за помощью в наш фонд, — сказала она. — Важно, что все эти дети и молодые взрослые перенесли очень разный и очень тяжелый опыт, который, помноженный на особенности здоровья и вынужденное проживание в замкнутом мире учреждения, не позволяет развиваться познавательным потребностям ребенка, его способности и желанию учиться.
По ее словам, в обычной школе дети с опытом сиротства очень часто становятся аутсайдерами, но у массовой школы нет инструментов, механизмов и технологий, которые могли бы компенсировать ребенку его негативный опыт и обеспечить индивидуальный подход.
Как сейчас получают образование дети-сироты
В Минпросвещения пояснили «Известиям», что законодательство РФ обеспечивает равный доступ к образованию всех детей, в том числе проживающих в домах ребенка, где находятся дети дошкольного возраста.
— Еще 15–20 лет назад типичной была ситуация, когда ребенку в младшем школьном возрасте ставился психиатрический диагноз, часто необоснованный, после чего он направлялся в «учреждения социальной защиты», где не получал никакого образования или получал образование «формальное», только на бумаге, — рассказал «Известиям» юрист правовой группы региональной благотворительной общественной организации «Центр лечебной педагогики» Павел Кантор. — Это делало практически неизбежным его попадание в стационарные организации для взрослых — до самой смерти.
Сейчас, говорит он, подавляющее большинство детей независимо от типа учреждения, в котором они оказались, так или иначе вовлекаются в образовательный процесс.
Руководитель БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская отмечает, что сейчас все воспитанники детских домов должны водить детей на обучение в обычные школы. Единственное исключение — это школы-интернаты, которых постепенно становится меньше. Там дети могут учиться прямо в стенах сиротского учреждения. Причем в домах-интернатах для детей с умственной отсталостью еще несколько лет назад совсем не учили — туда направляли ребенка, которого считали необучаемым.
— Представьте себе, такое писали в заключениях совершенно официально, — рассказывает она «Известиям». — Теперь так написать нельзя, любой ребенок считается обучаемым. Сегодня и дети из ДДИ, которые раньше ничему вообще не учились, обязаны ходить в школы. Если в обычной школе есть условия, созданы возможности для инклюзии, то они могут пойти и в обычную, но чаще это всё же коррекционные школы, где учат по специальным программам.
Сейчас педагоги из школы могут прийти в ДДИ и вести занятия, только если коррекционной школы рядом нет или у детей очень тяжелые двигательные нарушения.
— Но общественные организации настаивают на том, чтобы это были самые крайние случаи, чтобы и дети из ДДИ выходили из стен учреждений и встречались с внешним миром и другими детьми, — сказала собеседница «Известий». — Эта реформа идет с 2015 года, и пока не все ДДИ перестроились, но сейчас процесс перехода к обучению всех детей постепенно охватывает все регионы.
В Минпросвещения пояснили, что всего в стране 932 организации для детей-сирот и в 32% из них ведут образовательную деятельность по основным программам (по состоянию на 1 мая 2023 года).
— В детских домах-интернатах получают образование по большей части дети-инвалиды, в том числе с психическими расстройствами, с тяжелыми и множественными нарушениями развития, — отмечают в министерстве.
Программный директор фонда «Дети наши» Светлана Строганова рассказывает, что пока формальный подход во многих ДДИ сохраняется: например, дети с ограничениями по опорно-двигательному аппарату с сохранным интеллектом могут не получать качественного образования только потому, что у интернатов нет возможностей возить их в школу или организовать хорошее надомное обучение.
— То есть нет правильных маршрутов и не очень развит индивидуальный подход, — говорит Светлана Строганова. — В такой ситуации дети постепенно деградируют, становясь затем подопечными психоневрологических интернатов.
Она рассказывает, что ее старшая дочь Полина (Светлана забрала ее из детдома в 14 лет) до 8-го класса училась в коррекционном классе — не потому, что у нее были проблемы, а потому, что эта школа была рядом с детским домом. Ресурсов возить в обычную школу у учреждения не было. Полине повезло: она попала в семью, окончила колледж, а потом поступила в вуз.
Руководитель направления «Единая модель помощи детям» проекта «Народного фронта» «Регион заботы» Светлана Меллер замечает, что пока дети, проживающие в детских домах-интернатах или специальных коррекционных школах-интернатах, довольно часто обучаются в своих же учреждениях. Закрытость этих ДДИ только усиливает проблемы ребят, мешает их социализации и развитию. Но есть и удачные примеры.
— Например, все воспитанники Арзамасского дома социального обслуживания для детей «Маяк», с которым «Регион заботы» тесно сотрудничает уже несколько лет, были зачислены в образовательные учреждения только в прошлом году. До этого — меньше трети воспитанников, — рассказывает Светлана Меллер. — В ДДИ живет 95 детей и молодых взрослых. 67 из них учатся очно, 28 — на дому, но при этом регулярно выезжают на школьные мероприятия. Ребята интегрируются в общество, социализируются, узнают мир, а учителя в школах проходят специальное обучение.
Эксперты в основном признают, что в законодательстве нет препятствий для образования подопечных детдомов. Вопрос в том, как сделать так, чтобы все нормативно-правовые акты работали. Однако юрист АНО «Служба защиты прав» Анна Коченкова указывает на несколько аспектов. Так, воспитанники ДДИ после окончания коррекционной школы получают свидетельство об образовании, а не аттестат. После этого они могут претендовать лишь на начальное профессиональное образование (НПО) в колледже с коррекционными группами, которых в стране немного. Более того, обучение там предусмотрено по крайне узкому перечню специальностей. Анна Коченкова считает, что в нормативную базу стоит внести изменения в плане расширения этого перечня.
Достаточно ли педагогов для детей-сирот
Эксперты подчеркивают, что кадровые проблемы общего образования отражаются и на детях-сиротах.
— Представьте село, в котором в школе один учитель преподает географию, биологию и физкультуру, — говорит координатор проекта «Дистанционное образование» БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Светлана Чальцева. — Если ребенок попадает в приемную семью, которая живет в таком же селе, ей скажут: у вашего ребенка диагноз «задержка психического развития», ему по закону положены дополнительные компоненты, а именно еженедельные консультации с дефектологом, логопедом и психологом. Но школа не может предоставить ничего из этого, потому что ресурсов на это нет.
По ее словам, нехватка кадров в школах сказывается на том, что тяжело учить детей с очень сильной педагогической запущенностью и ЗПР, на которых собственные родители не обращали внимания и не развивали. Этим детям без репетиторской помощи учиться тяжело, сказала она.
Об этом же говорит председатель совета Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Александр Спивак: воспитанники детдомов сталкиваются с проблемой эмоциональной безопасности образовательного процесса, дефицитом индивидуального подхода, а педагогов, подготовленных для работы с травмированными детьми, явно недостаточно.
В Минпросвещения рассказали, что в России по состоянию на 1 ноября 2023 года в учреждениях для детей-сирот более 33 тыс. педагогических работников. Из них воспитателей — 15 543, 1806 — педагогов-психологов, 1495 — дефектологов-педагогов, 7528 — младших воспитателей и помощников воспитателя, 2366 — социальных педагогов и всего 117 — тьюторов и сопровождающих.
Елена Альшанская добавляет, что по закону у каждого ребенка есть возможность получить сопровождение тьютора, если необходимость в этом подтверждается психолого-медико-педагогической комиссией. Но тьюторов в нужном количестве просто нет, поэтому ребенок из детского дома будет, скорее всего, такой возможности лишен. Единственные дополнительные гарантии для детей-сирот в образовании сейчас связаны с поступлением в вузы, а до этого никаких дополнительных мер поддержки — на оплату репетиторов, на особые условия для представления тьюторов, транспорта до школы — нет.
Главное — мотивация
Светлана Строганова отмечает, что есть большая проблема и с мотивацией детей из детских домов к обучению.
— Они не очень понимают, зачем им это нужно, у них есть масса других психологических проблем, которые не разрешены, и, в общем, всё это негативно влияет на обучение, — уверен эксперт. — Развитие начинается из точки покоя, а дети в детских домах находятся в перманентном, постоянном стрессе, в тревожности.
Светлана Чальцева поясняет, что в семье в учебе ребенка заинтересованы родители, а в сиротском учреждении такой мотивации может не быть, потому что ребенок не так привязан к воспитателям — или они в принципе не включаются в процесс. Павел Кантор также подчеркивает, что для хорошего общего образования любого ребенка необходимо постоянное и активное участие со стороны законного представителя, а дети, воспитывающиеся в учреждениях, лишены этого.
— И нельзя забывать про корень проблемы: а он в том, что многие дети-инвалиды находятся в учреждениях вовсе не потому, что отсутствуют родители или кандидаты в опекуны, а потому, что по месту их жительства недостаточно надомной и полустационарной помощи, в том числе и образовательной, что вынуждает родителей помещать детей в учреждения, — сказал он.
Светлана Меллер также подчеркивает, что важно продолжать развитие альтернативных форм жизнеустройства людей с нарушениями психических функций, например, сопровождаемое проживание, — у выпускников детских учреждений часто просто нет иного выбора, кроме как переехать в ПНИ.