Длинная очередь, опоясывающая Еврейский музей и центр толерантности, свидетельствует об экстраординарности события: в Москву привезли сливки отечественного авангарда до 1919 года включительно. Все работы (общим числом более сотни) были взяты из региональных музеев. Омск, Киров, Тула, Астрахань, Елец, Иваново и другие города поделились жемчужинами своих коллекций, позволив составить цельную картину российской художественной жизни первых двух десятилетий XX века.
Здесь Петр Кончаловский и Аристарх Лентулов, Давид Бурлюк и Александра Экстер, Наталья Гончарова и Михаил Ларионов... Полноразмерные абстракции Василия Кандинского — «Музыкальная увертюра. Фиолетовый клин», «Импровизация № 4» и «Южное» — могли бы оказаться в числе главных экспонатов любой экспозиции.
Казимир Малевич представлен не только двумя широко известными супрематическими композициями 1915–1916 годов, но и почти неизвестной ранней работой «Городок» (предположительно 1908 года). Изображенные на ней небо и пруд из гуашевых точек перекликаются с постимпрессионистскими пейзажами Сёра и Синьяка, а очертания домов на берегу пруда уже предвещают будущие эксперименты мастера с геометрическими формами.
Наиболее крупные из представленных на выставке экспонатов — по-фовистски яркий и пестрый «Павлин» Михаила Ларионова и монументальные «Три сестры» Ильи Машкова. Организаторы повесили оба полотна под самый потолок, заставив зрителей задирать головы или отходить в центр зала, чтобы встретиться взглядом с чудо-птицей и восседающими на диване суровыми барышнями.
К организации выставочного пространства вообще много вопросов: работы развешаны очень плотно, но при этом хаотично. Куратор выставки Андрей Сарабьянов утверждает, что в качестве образца были взяты мероприятия авангардистов.
— Мы сделали большую комнату как некий зал ожидания, где картины сгруппированы по принципу эволюции — как это, например, планировал сделать Кандинский, придумывая музей живописной культуры. И если вы сравните фотографии последней футуристической выставки «0.10» или выставки петроградских художников 1923 года, то увидите, что там картины точно так же повешены — хаотично, несимметрично. По размерам они друг с другом не соотносятся, но объединяются общей художественной формой, — говорит куратор.
Для зрителей, которые не любят наматывать километры по галерейным залам, это, безусловно, плюс: экспозицию можно окинуть взглядом за несколько секунд. Впрочем, ценители авангарда могут застрять здесь куда дольше: давно москвичи не видели такую впечатляющую подборку покосившихся церквей Лентулова, прекрасных кубистических композиций целой плеяды художников во главе с Фальком и Экстер, таких сильных образцов живописи Бурлюка, более известного у нас как поэта и лидера футуристов. В 1915–1918 годах он жил в Башкирии, и именно Уфа предоставила Москве четыре его полотна.
Не обошлось и без научных открытий. Из Ростовского Кремля приехала картина неизвестного художника. Предполагалось, что это эскиз к пьесе Маяковского «Клоп». Устроители выставки выяснили имя автора: известный московский авангардист Иван Клюн. Именно его фамилия была не очень разборчиво написана на обороте.
Молодая советская власть массово рассылала по регионам произведения столичных авангардистов, не всегда заботясь о точной атрибуции стилистически чуждого искусства и его сохранности. Как следствие — такие казусы и порой не лучшее состояние работ (десяток полотен отреставрировали, но еще больше не смогли привезти из-за их нетранспортабельности). Тем ценнее, что на какое-то время эти шедевры снова воссоединились в Москве, а некоторые обрели имя и вторую жизнь.
Выставка «До востребования. Коллекции русского авангарда из региональных музеев» открыта до 10 июня.