Украинские беженцы в Латвии столкнулись с проблемой — их преследуют из-за недостаточного знания латышского языка. Это можно рассматривать как иронию судьбы. Украина усердно запрещала и выкорчевывала русский язык, но за границей выходцы из этого государства общаются именно на русском. На нем они говорят и в Латвии — к бешенству латышских националистов. И теперь беженцы столкнулись с теми же проблемами, что и коренные русские жители Латвии, — на них напустили языковую инспекцию. Подробности — в материале «Известий».
Понаехали тут
Данные латвийской Службы госдоходов свидетельствуют о том, что работу там нашли примерно 9 тыс. украинских беженцев — это около 35% от общего числа трудоспособных приезжих. Логисты, бухгалтеры, IT-разработчики, дизайнеры, специалисты по SMM и прочим цифровым услугам продолжают удаленно трудиться на своих прежних рабочих местах. Еще часть бежавших с родины украинцев получают доход с активов, оставшихся дома: бизнес, сдача недвижимости в аренду, помощь родных. Налоги они, скорее всего, платят не в Латвии.
Достаточно быстро работу в Латвии нашли только врачи и медсестры, специалисты из индустрии красоты (прически, окрашивание, маникюр, педикюр), а также водители такси и коммерческого транспорта. Экономисты, юристы, инженеры, музыканты пока еще только пытаются встроиться в латвийский рынок труда. Если кто-то не смог устроиться по профессии, а деньги срочно нужны, то можно пойти на низкоквалифицированную работу — на деревообрабатывающих, рыбных, мясных, строительных и прочих предприятиях, подсобными рабочими на кухне, в гостиницах и т. д.
Латвийский оппозиционный журналист Юрий Алексеев пишет, что, когда в 2022 году Ригу наводнили беженцы с Украины, то в первые месяцы власти еще позволяли им разговаривать на рабочих местах на русском, а потом обязали учить латышский язык. Тогда украинцы устраивались, как правило, на самых низкооплачиваемых и непрестижных должностях — посудомойками, разнорабочими, кассирами в магазинах и т. д. По словам Алексеева, одно время он постоянно видел украинских «младоевропеек», сидящих за кассами в супермаркетах, и становился свидетелем типичных сцен. «Подходит к кассиру, скажем, суровая латышская тетушка, начинает что-то спрашивать по-латышски, а она ей: «Эс несапроту» (я не понимаю). Два латышских слова, которые она успела выучить. И пальчиком тычет в украинский значок на лацкане, их всех снабдили такими опознавательными значками...» — описывает журналист. Он добавляет, что ни разу не слышал, чтобы беженцы говорили, даже между собой, на мове.
Однако с касс супермаркетов украинок достаточно быстро убрали, поскольку «суровые латышские тетушки» начали строчить на них доносы в Центр государственного языка (ЦГЯ) — учреждение, призванное неусыпно следить за тем, чтобы на русском в стране разговаривали разве только на кухнях. Уже с августа 2022 года латвийская пресса стала сообщать о том, что в ЦГЯ посыпались жалобы латышей на украинцев, устроившихся кассирами, продавцами и консультантами по работе с клиентами. В соответствии с латвийским законодательством представители абсолютно всех профессий обязаны знать латышский язык на том или ином уровне. Для украинцев согласились сделать только то послабление, что от них не требуют латышского, если они устроились на работы, не предполагающие непосредственного общения с клиентами.
Одновременно пошли разговоры о том, что беженцы — никакие не «патриоты Украины», а вовсе даже наоборот. Другими словами, в глазах латышей украинцы теперь такие же «чужаки», как и латвийские русские, которых нужно или выгнать, или ассимилировать. «Я их реально жалею, этих украинских «младоевропейцев». Они бежали в «Европу, где зарплаты — €5 тыс. и пенсии — €2 тыс.» Им это вбивали 30 лет на майданах, кормя печеньками. Похмелье будет жестким, дорогие украинские беженцы, оно уже пришло. Может, стоит вернуться домой и попробовать свою страну как-то отрезвить?» — советует Юрий Алексеев.
Вездесущий ЦГЯ
Недавно резонанс получила история украинки Катерины Мефтод. Юрист по образованию, она смогла найти работу только в рижской пиццерии и стала жертвой доносчиков, уличивших ее в недостаточном знании латышского языка. По словам Катерины, это не соответствовало действительности: она посещала курсы латышского и знает самые общеупотребительные выражения. Но, видимо, ее степень владения государственным языком не устроила придирчивых клиентов.
Инспектор ЦГЯ провела с Катериной воспитательную беседу и удалилась. А через полгода пришла снова — с сообщением о том, что поступили новые жалобы. Вскоре Мефтод получила письмо о том, что против нее начат процесс об административном нарушении. Начальник Мефтод Алексей Шмит напоминает, что в 2022 году в Латвии был принят закон, позволяющий принимать на работу беженцев даже без знания госязыка, лишь бы это не мешало выполнять трудовые обязанности. А Мефтод работает поварихой и лишь изредка заменяет продавца на кассе. «Конечно, девушка очень из-за этого переживает. Я тоже ощущаю себя так, словно меня облили помоями. Но я не чувствую себя виноватым», — подчеркнул Шмит.
В ЦГЯ, однако, продолжают гнуть свою линию — там считают, что Катерина Мефтод и другие беженцы за то время, пока они находятся в Латвии, обязаны выучить латышский на хорошем уровне. Но Юрий Алексеев отрицает, что освоить латышский в короткие сроки так уж просто. «Выучить три десятка слов и сдать экзамен на полурусском-полумове, изображая пальцами и жестами, не получится. Латышский язык здесь — главный прапор государства. При ежедневном усердии (три-четыре часа в день) это года два. А все курсы латышского языка — платные, дорогие. Чтобы реально осилить язык, нужно много денег и много лишнего времени. И получается так, что мы, русские аборигены, живущие здесь давно, по приезде щирых украинцев вдруг стали «русскими первого сорта» (мову знаем), а они — второго, если даже не пятого...» — иронизирует журналист.
Всего в прошлом году на занятых в сфере обслуживания украинцев пришлось около 2% от общего числа жалоб в ЦГЯ. Один из свежих примеров приводит депутат горсобрания Риги, член оппозиционной партии «Согласие» Константин Чекушин. Он рассказывает об украинском тренере по плаванию, оставшемся без работы после того, как на него пожаловались посетители бассейна. По словам Чекушина, этот тренер, общавшийся с посетителями по-русски, у себя на родине готовил чемпионов и имеет титул лучшего специалиста страны. Приехав в Латвию, он решил устроиться на работу по профессии и нашел себе место в пригороде Риги. Причем администрация бассейна специально направляла к этому украинцу только тех клиентов, кто заранее согласился заниматься у русскоговорящего тренера. «Но в итоге он столкнулся с нашими местными реалиями. А именно: нашелся «добрый» человек и написал жалобу в языковую инспекцию. Языковая инквизиция вынесла свой вердикт: «Нарушение есть!» Работать тренером ему нельзя. Начат административный процесс. В итоге человека увольняют и, скорее всего, еще и оштрафуют. И всё по закону», — написал Чекушин.
Отметим, что штраф для физлица за неупотребление латышского на рабочем месте составляет от €35 до €700, а для юрлиц за заключение трудового договора с работником без должных навыков — от €700 до €1400. Чекушин лично пошел в Центр государственного языка и все-таки умолил «языковых инквизиторов» (так русские Латвии зовут сотрудников ЦГЯ) не заводить административное дело на этого тренера. Однако, конечно, далеко не всем украинцам так везет — не каждый может рассчитывать, что за тебя персонально вступится местный политик. Недавно правительство Латвии согласилось выделить на языковые курсы для беженцев €4,6 млн — там рассчитывают, что на этих курсах они выучат латышский на должном уровне. Впрочем, когда еще эти курсы откроют — а пока беженцев продолжают терроризировать языковые инспекторы
Из огня да в полымя
Отдельная проблема оказалась связана с несовершеннолетними беженцами. В конце апреля латвийское министерство образования и науки передало на обсуждение в сейм поправки, согласно которым всех украинских детей обяжут очно учиться на латышском языке в латвийских школах. Раньше украинцы могли продолжать учиться в украинских школах онлайн — такую опцию выбрала примерно половина детей беженцев. «До сих пор в Латвии действовал либеральный подход. Однако теперь сделан вывод, что такой подход не дает информации о том, все ли дети, которые не учатся в наших школах, включены в украинскую систему образования», — отметили в министерстве.
Те семьи, которые с самого начала согласились отдать детей в местные школы, столкнулись с разнообразными трудностями. Многие украинские дети оказались не готовы к быстрому и непродуманному «погружению в латышский язык»: они не понимают учителей и получают низкие оценки. Педагоги и одноклассники не всегда и везде готовы помогать и переводить. Мама шестиклассника Владика Людмила рассказала, что после того, как ее сына заставили учиться на латышском, он потерял интерес к учебе. «После пяти дней обучения латышскому летом, за время которых Владик выучил части тела, названия пирожных, фрукты-овощи... Но как всё это соединить, чтобы учить, например, природоведение в латышской школе?» — вопрошает Людмила. Мать перевела сына на украинское онлайн-обучение — но там оказались свои нюансы: связь всё время пропадает, уроков мало, много самостоятельной работы.
Теперь же всех приехавших украинских детей хотят заставить учиться в латвийских школах. Однако для этого ребенку придется выучить латышский. Планируется, что сначала украинские дети будут учиться по специальной образовательной программе. А потом, как рассчитывают в минобразования, их получится перевести на обычную программу, по которой учатся все латвийские школьники. «Мы определенно хотим избежать ошибок, допущенных другими странами, когда ребенка, только что прибывшего в страну, принимают в систему образования, в класс, соответствующий его возрасту, даже если он не может активно участвовать в уроке из-за отсутствия языковых навыков», — объяснили в министерстве.
Политолог Максим Рева сказал «Известиям», что отношение, с которым столкнулись украинские беженцы в Латвии, — абсолютно закономерное. «Латыши положили огромные усилия на дерусификацию своей территории — и, конечно, они с негативом смотрят на пришельцев, которые опять приехали сюда с русским языком. Для латышей это неприятное открытие: ведь они искренне верили своей пропаганде, рассказывающей о том, что украинцы — это такой совершенно отдельный народ, не имеющий с русскими ничего общего, сражающийся с «вековечными русскими угнетателями». С другой стороны, непонятно недовольство украинцев, столкнувшихся с неприятностями от латышской языковой инспекции — вы ведь точно такое же государство строите у себя на Украине! С дерусификацией, с языковой инспекцией...» — напоминает политолог.