Российский бюджет в первом квартале показал результаты заметно лучше ожидаемого. Вопреки прогнозам, дефицит оказался весьма скромным, причем решающую роль в этом сыграли ненефтегазовые доходы, резко превысившие планы. Расходы, впрочем, тоже не ужимались, оказавшись намного выше прошлогоднего показателя как в номинальном, так и в реальном выражении. За счет чего удалось сократить дефицит, будет ли он меньше ожидаемого по итогам года и как это повлияет на инфляцию — в материале «Известий».
Дефицит как нагреватель
Дефицит бюджета России в последние месяцы находился в центре внимания. В начале прошлого года он достиг на какое-то время астрономических показателей (свыше 2,5 трлн рублей) из-за особенностей распределения и пополнения казны в течение года, что вызвало ряд опасливых прогнозов. По итогам 2023-го всё оказалось не так уж плохо, учитывая текущие обстоятельства: разница между расходами и доходами составила менее 2% ВВП.
В текущем году картина частично повторилась: вновь по итогам двух месяцев был зафиксирован высокий дефицит, правда, несколько более скромный, чем год назад (менее 1,5 трлн рублей), что вновь вернуло обеспокоенность по поводу выполнения целей финансовой сдержанности.
В принципе, дефицит сам по себе не представляет такой уж большой проблемы. Во-первых, Россия сейчас (и уже давно) занимает почти исключительно в национальной валюте. Во-вторых, объем госдолга составляет менее 20%, что является одним из самых низких показателей в мире и точно наиболее низким среди всех крупных экономик. В-третьих, даже по самым пессимистичным подсчетам размеры потенциального дефицита никогда не выходили за определенные рамки — более 5% ВВП. Даже в российских условиях это далеко не рекорд, если вспомнить масштабные программы поддержки экономики. Многие страны ЕС или даже некоторые развивающиеся государства имеют большие дефициты в абсолютно нейтральной экономической обстановке.
Однако у дефицита есть следствие, не связанное напрямую с ростом общего объема национальных заимствований. Российская экономика сейчас, по большинству оценок, перегрета и работает в условиях почти полной занятости и полной загрузки мощностей. Одним из следствий такого положения дел является инфляция, довольно давно уже превышающая 7% при целевом показателе в 4%. Дефицит тем самым является дополнительным бюджетным импульсом, который может ускорять инфляцию вопреки сверхжесткой монетарной политике ЦБ. Именно этим он в нынешних условиях опасен.
Всего 0,3%
Тем не менее, судя по отчету Минфина за квартал, масштабы дефицита значительно снизились по сравнению даже с тем, что наблюдалось в первые два месяца. Он составил всего чуть более 600 млрд рублей, или очень небольшие 0,3% ВВП (прогноз на год — 0,9% ВВП). В первую очередь это произошло из-за колоссального роста доходов бюджета, которые по сравнению с аналогичным периодом прошлого года подскочили более чем в полтора раза. Причем самый значительный рывок сделали ненефтегазовые доходы, выросшие сразу на 79%. Расходы, в свою очередь, тоже росли, но куда более умеренными темпами — на 20%. Это больше, чем в прошлом году даже с поправкой на инфляцию, но всё же меньше, чем можно было ожидать.
Почему ненефтегазовые доходы прибавили настолько резко?
— Их положительная динамика обусловлена ускорением экономической активности и инфляции в прошлом году, а также введением новых налоговых пошлин и сборов (в первую очередь валютных экспортных пошлин), — объясняет Анатолий Трифонов, аналитик «БКС Форекс».
По словам директора по инвестициям ИК «Питер Траст» Михаила Алтынова, в первую очередь это стало результатом низкой базы I квартала 2023 года, когда наблюдался отчетливый провал бюджета.
— Повлиял также и высокий уровень инфляции, реальные показатели которой существенно превысили официальные данные. Высокая инфляция привела к повышению НДС, одному из основных ненефтегазовых налогов. Свою роль, возможно, сыграл и общий импульс роста российской экономики, — полагает эксперт.
Вклад в рост доходов бюджета внесли поступления от выхода иностранных компаний из России, считает аналитик «Цифра брокер» Наталья Пырьева.
— Однако основным фактором роста поступлений в бюджет всё же остаются нефтегазовые доходы, которые росли за счет повышения цен на нефть и налоговых платежей. В конце марта экспортеры к своим ежемесячным платежам по НДПИ добавили выплаты по квартальному налогу на дополнительный доход (НДД), а также финальный налоговый платеж за 2023 год и авансовый платеж за первый квартал 2024 года, — комментирует собеседница.
Сбалансированная картина
По итогам года Анатолий Трифонов ожидает, что дефицит бюджета все-таки будет выше прогнозируемых в законе о бюджете 1,6 трлн рублей:
— По нашим оценкам, он составит не менее 2 трлн рублей на фоне запланированного роста госрасходов. Мы ожидаем сезонное увеличение дефицита в апреле, далее до конца года месячные бюджеты, скорее всего, будут более сбалансированными и в отдельные месяцы профицитными. Основное расширение бюджетного дефицита традиционно придется на декабрь.
Предсказать итоговую величину дефицита бюджета в конце года — задача крайне неблагодарная, отмечает Михаил Алтынов.
— Кроме непредсказуемых расходов на СВО, уже возникли непредвиденные расходы по ЧС с паводком. Что нас ждет еще непредвиденного до конца 2024 года, не знает никто.
По словам Натальи Пырьевой, очень многое будет зависеть от нефтегазовой отрасли — пока рыночная конъюнктура складывается в пользу России.
— Но мы живем в быстро меняющееся время под давлением санкций, поэтому основной риск расширения дефицита бюджета мы видим в доходах нефтяников. При этом объем расходов бюджета на текущий год остается повышенным и сжатия мы не ожидаем, — указала она.
Эффект в третьем квартале
Наконец, влияние бюджета на инфляцию эксперты оценивают по-разному.
— Если паттерн бюджетных расходов совпадет с нашими ожиданиями, то ближе к третьему кварталу начнет проявляться снижение влияния фискального импульса на потребление и инфляцию. Пока об этом говорить преждевременно: резкий рост доходов в феврале поддерживает текущий рост цен, — говорит Трифонов.
Алтынов считает, что тезис по ослаблению бюджетного импульса вызывает вопросы. По его словам, финансовые власти, скорее всего, и хотели бы его ослабить, прекрасно понимая, что это один из факторов инфляции, снижение которой остается одной из целей денежно-кредитной политики. Однако желания и возможности не всегда совпадают. В текущих условиях предсказывать устойчивость и постоянство бюджетной политики представляется непрофессиональным, указал он.
В свою очередь, Пырьева полагает, что в сложившихся обстоятельствах ключевым фактором разгона инфляции является высокий спрос и дефицит предложения:
— Высокая потребительская активность подпитывается ростом доходов населения и низкой безработицей, тогда как предложение ограничено из-за санкционного давления.