Обнаружить смысл и гармонию в абстрактных точках и линиях, когда гармония вокруг утрачена, а мир, кажется, сошел с ума, предлагает зрителям Третьяковская галерея. Ретроспектива советского экспериментатора, нонконформиста Юрия Злотникова (проходит с 26 марта по 14 июля) объединила 64 его работы из знаменитой серии «Сигнальные системы», а также 10 произведений из цикла «Протосигналы». «Известия» попытались понять, о чем сегодня сигнализирует нам классик прошлого века.
В другие миры
Экспозиция Юрия Злотникова в Новой Третьяковке должна была открыться одновременно с выставкой его современника Владимира Вейсберга в Пушкинском музее. Будучи совершенно разными по манере, жанровым пристрастиям, художественному кредо, Злотников и Вейсберг принадлежали к одной плеяде, которую мы сегодня обобщенно называем «нонконформисты». Попросту говоря, это те живописцы, которые во второй половине XX века отказались идти по «единственно верному» пути соцреализма и стали формировать на обочине официального арт-процесса индивидуальную манеру, зачастую вдохновляясь запрещенным тогда искусством — русским авангардом или зарубежными модернистами.
Вейсберг писал метафизические натюрморты — истаивающие пирамидки и фигурки на молочно-сером фоне; Злотников экспериментировал с чистой абстракцией. Роднило их категорическое нежелание воплощать в своих работах советскую эстетику. Впрочем, явными диссидентами они тоже не были. Просто сфокусировались на ином. В этом плане совпадение по времени двух масштабных монографических ретроспектив выглядело закономерным. Но трагедия в «Крокусе» внесла коррективы. ГМИИ им. А.С. Пушкина перенес выставку, Третьяковка же сохранила прежнюю дату.
На пресс-показе заведующая отдела новейших течений ГТГ Ирина Горлова объяснила решение музея.
— Почему мы все-таки открыли выставку? Юрий Злотников считал, что искусство — это сила, способная преобразовать мир. Поднять человека и донести ему нужные сигналы, — поэтично высказалась куратор проекта.
Для широкой публики, однако, совершенно неочевидно, как вроде бы хаотично разбросанные кружочки, точки, линии Злотникова могут вернуть душевное равновесие, которого столь не достает в последние дни (да и последние годы, чего скрывать). С другой стороны, это искусство, максимально оторванное от нашей реальности, по определению неспособное обидеть, задеть за живое, вызвать хоть какие-то ассоциации с насущной болью. И, пожалуй, оно действительно обладает терапевтическим эффектом, поскольку рассказывает о других мирах — то ли космических, то ли видимых лишь под микроскопом.
Точка, точка, запятые
Главное творческое изобретение Злотникова — «Сигнальная система». Ему предшествовали «Протосигналы» (они тоже представлены на выставке), но именно в зрелых вещах художник достигает невиданной прежде лаконичности и точности высказывания. Он создает индивидуальную разновидность абстракции, предполагающую формирование изображения из нескольких, как правило, очень примитивных элементов, которые взаимодействуют друг с другом в белом (куда реже — закрашенном) пространстве листа бумаги. Подобно Малевичу и Мондриану Злотников использует лишь основные цвета, и это усиливает минимализм, кажущуюся бесхитростность композиции.
Но чем больше вглядываешься в эти обескураживающие своей простотой изображения, тем яснее осознаешь, что перед тобой нечто вроде шифра, загадочного послания из будущего (или прошлого?), которое только предстоит разгадать. Самая банальная ассоциация, которую вызывают столь любимые Злотниковым точки и короткие черточки, — азбука Морзе. Набор звуковых помех для посторонних, полноценный язык — для посвященных. Однако с тем же успехом можно увидеть здесь импульсы с далеких галактик или, например, молекулярные структуры. Показателен самый минималистический цикл, где живописец использует только крошечные кружочки и ничего кроме. На первой картине сверху выглядывает лишь одно красное пятнышко, следующее изображение — точек уже две, в противоположных углах по диагонали, затем их становится больше и больше, подобно клеткам в живом организме.
Для художника это, впрочем, не подражание природе, а поиск чистой выразительности цвета и формы, создание ритма, динамики, напряжения, «контрапункта». Изданная аккурат к выставке книга «У истоков «Сигнальной системы» (в нее вошли тексты самого мастера) показывает: создание композиций серии было отнюдь не спонтанным делом, но результатом большого теоретического труда. Налицо родственность произведений Злотникова с фундаментальными естественнонаучными исследованиями: подобно химикам, изучающим строение молекул, нейробиологам, прочитывающим электрические импульсы мозга, математикам, стремящимся постичь магию чисел и формул, Злотников анализирует, как взаимодействуют между собой цвета и геометрические элементы.
Сбои систем
Первые «Сигнальные системы» появились в конце 1950-х, в разгар эпохи оттепели, когда, с одной стороны, художники (в широком смысле — и поэты, и режиссеры, и музыканты) почувствовали немыслимую прежде свободу, а с другой — рванула вперед отечественная наука, открыв перед людьми новые миры.
Творчество Злотникова примиряет физиков и лириков, но — сохраняет непознаваемость, непостижимость. И лучшими из работ серии оказываются те, где происходит некая неправильность, сбой вроде бы устойчивой системы. Полукруг, вдруг решивший встать в ряд с целыми шариками; короткая косая линия, перечеркнувшая ровное движение широких прямых полос.
Что это? Предвидение (интуитивное) грядущих потрясений? Или метафора постоянного стремления человечества вперед, ведь именно эти «сломы» обеспечивают внутренний динамизм композиции?
Зритель может считать сигналы по-своему. И в конечном счете только от него зависит, обнаружит ли он в этом гармонию. Останется ли впечатлен или равнодушен. Но если равнодушие считать синонимом слова «спокойствие», то по нынешним временам это тоже не так плохо. Главное, чтобы в точках и тире не пришлось увидеть сигнал SOS.