После введения так называемого налогового маневра поступления в федеральный бюджет от нефтегазовой сферы увеличились. На очереди новая реформа налогообложения нефтяной отрасли. В случае ее реализации регионы могут получить от «нефтянки» свой кусок пирога.
В конце 2014 года Законодательное собрание ХМАО при поддержке ряда нефтяных компаний и Минэнерго РФ подготовило и внесло в Госдуму законопроект о налогообложении финансового результата добычи нефти на пилотных проектах (НФР). Новый налог — 60% (12% из которых должны были пойти в региональные бюджеты) — предполагалось начислять на дельту между доходами от продажи нефти и расходами на ее добычу и транспортировку. Планировалось «испытать» этот налог на 16 пилотных месторождениях. Однако недавно Минэнерго приняло решение отказаться от тестирования.
А на днях стало известно о том, что финансовое и энергетическое министерства решают вопрос о введении налога на добавленный доход (НДД) в целом для нефтяной отрасли. Идея заключается в том, чтобы сделать фиксированную ставку НДД в 70%. Для начисления налога предполагается использовать расчетную выручку от добычи сырья за вычетом фактических операционных расходов и капитальных вложений, экспортной пошлины и налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Таким образом, НДД будет взиматься только тогда, когда компания вернет вложения и получит фиксированную доходность по денежному потоку в размере 6%.
Крутые виражи
В настоящий момент российская система налогообложения нефтяной отрасли — это сочетание НДПИ (его налогооблагаемая база — объем добычи на конкретном месторождении) и экспортной пошлины (которая изымается при поставках нефти и нефтепродуктов на экспорт). В ноябре прошлого года правительство провело так называемый налоговый маневр — в Налоговый кодекс были внесены изменения, выразившиеся в значительном росте НДПИ при одновременном снижении экспортной пошлины. Это привело к перераспределению поступлений от экспортной пошлины к НДПИ, который полностью перечисляется в федеральный бюджет.
Маневр был нужен для того, чтобы справедливо поделить налоговые и таможенные поступления в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Но многие нефтяники были недовольны этим шагом. «Сказать, что у нас нет стратегии налогообложения, — значит не сказать ничего, — отметил Александр Пасечник, руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности. — Властям хочется оставить консервативную модель, но она не позволяет обеспечить необходимый уровень инвестиций. А вот для бюджета она вполне приемлема. Потому Минфин и относится к всяческим инновациям настороженно. Но для развития отрасли существующая система не подходит — у нас высочайшие темпы старения зрелых месторождений. Сейчас первоочередная задача для нефтяной отрасли даже не увеличение добычи, а удержание планки на существующем уровне, и решения, касающиеся налогообложения, должны этому способствовать».
В настоящее время в качестве альтернативы действующей налоговой системе рассматривается возможность введения НДД. По сути это уже известный нам НФР, отличия в деталях. Мировой опыт использования такой модели налогообложения неоднозначен. За исключением Великобритании, Австралии, отдельных провинций Канады и Норвегии эта система не нашла широкого распространения. Кстати, на Норвегию в этом плане стоит обратить отдельное внимание. Кроме высокого корпоративного налога в 27% в этой стране действует Special Petroleum Tax в размере 51% от прибыли, получаемой на каждом проекте по добыче нефти. Но в данном случае эффективность такой системы легко объясняется особенностями менталитета наших соседей: налог администрируется государственными компаниями Statoil и Petoro, которые в обязательном порядке участвуют во всех проектах по добыче нефти. Искажать отчетность в такой ситуации просто никому не приходит в голову.
Куда ни кинь — всюду клин
В мире существует всего две налоговые модели, которые различаются между собой в зависимости от используемой налогооблагаемой базы. В первом случае ресурсный налог взимается с каждой добытой единицы полезного ископаемого или с выручки — некий аналог роялти. Во втором — налогообложению подвергается финансовый результат (под которым зачастую понимается прибыль) в целом по компании либо по отдельным активам. В России такая модель получила название налога на финансовый результат. А появившийся внезапно НДД стоит рассматривать в виде одного из вариантов НФР. Ключевое различие между двумя системами налогообложения заключается в возможностях и порядке учета при налогообложении доходности и затрат нефтяной компании. По мнению сторонников НФР, роялти может оказывать искажающее воздействие на экономику отрасли — в условиях фиксированных платежей у компаний просто отсутствуют стимулы к долгосрочным инвестициям, особенно в низкомаржинальные проекты. Ведь если с компании взимается фиксированная сумма за каждую единицу добытой нефти без учета масштабов инвестиций, она будет вкладываться только в дешевые проекты.
При этом расчеты Института энергетических исследований РАН показывают, что применение налоговой системы, опирающейся на результат финансовой деятельности (вне зависимости от ее названия), позволяет существенно нарастить добычу по сравнению с применением системы НДПИ при низких ценах на нефть. А вот если нефть стоит дорого, объемы ее добычи почти не зависят от изменения фискальной системы.
Если будет введена система НФР (или НДД), то при низких ценах на черное золото бюджет может лишиться существенной части налоговых поступлений. Дело в том, что в таком случае налог уплачивается только тогда, когда у компаний есть прибыль. При низких ценах на нефть значительная часть российских месторождений работает с низкой прибылью, это приводит к снижению налогооблагаемой базы и, как следствие, к крайне низким бюджетным отчислениям.
Применение такой системы эффективно для компаний, особенно при низком уровне цен. Но для некоторых компаний, портфель проектов которых не содержит сложные месторождения, система может быть менее привлекательна, чем НДПИ. Тем не менее в целом налог на результат для производителей более выгоден. Как, впрочем, и для регионов. «Предполагается, что НДД более либерален, он будет позволять разрабатывать большее количество запасов. Однако в момент его введения серьезного перераспределения между бюджетами ждать не приходится, поскольку не изменится база налога на прибыль — основного источника доходов региональных бюджетов», — считает главный экономист VYGON Consulting Сергей Ежов.
Тем не менее в перспективе НДД выгоден для регионов — дело в том, что с помощью этого налога предполагается увеличить добычу, соответственно вырастет база налога на прибыль и других налогов. Но процесс это небыстрый.
Дьявол в деталях
В поддержку перехода на новую систему выступают нефтяные компании. Их позиция заключается в том, что такой переход необходим для поддержания добычи на российских месторождениях, кроме того, считается, что налог на доход может мотивировать компании к вводу в эксплуатацию труднодоступных нефтяных месторождений, что возможно только в условиях гибких стимулирующих налоговых режимов.
Противником перехода на НФР выступает Министерство финансов, ссылаясь на высокие риски для бюджета. По подсчетам министерства, при ценах на нефть в 50 долларов за баррель и стоимости доллара 63 рубля объемы выпадающих доходов бюджета могут составить 2,8 трлн рублей. А вот регионам это только в плюс. «Налоги, основанные на доходах, преимущественно перечисляются в бюджеты регионов, — подчеркнул Юрий Бобылев, заведующий лабораторией экономики минерально-сырьевого сектора Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара. — Поэтому если вместо НДПИ будет введен, допустим, НДД, регионы выиграют». По словам эксперта, когда депутаты Заксобрания ХМАО вносили свой законопроект, они рассчитывали на то, что значительная часть отчислений будет оставаться на местах: во‑первых, вырастет доля отчисления от нефтедобычи в бюджет региона, а во‑вторых, налог на чистый доход создает условия для увеличения инвестиций и добычи.
По мнению главы Фонда энергетического развития Сергея Пикина, идея о введении НДД обсуждается в экспертной среде уже давно вместе с налогом на финансовый результат. Конфигурация этого налога может быть любой, весь «дьявол», как обычно, кроется в деталях. «Важны конкретные параметры и то, как эта инициатива будет реализована. Нефтяники больше склоняются к системе НФР. Но у нее есть и свой минус — недостаточная прозрачность внутренних статей расходов компаний», — отметил Сергей Пикин.
Минфин опасается, что компании будут искажать свои финансовые результаты или дополнительные доходы. Дело в том, что при такой системе налог взымается с разницы между валовой выручкой и валовой себестоимостью нефти. Но компании вполне могут завышать себестоимость для того, чтобы уменьшить налоговую базу и соответственно выплаты.
Против перехода на новую систему выступали и представители Федеральной налоговой службы — мол, администрировать такой налог будет непросто. В частности, НФР подразумевает налогообложение финансового результата отдельных проектов, а не деятельности компаний в целом. То есть в случае перехода на такую систему каждый проект по добыче нефти должен быть учтен налоговыми службами как отдельное юридическое лицо. И это далеко не все подводные камни, связанные с этим вопросом.
«Любые поступления в региональный бюджет — это для нас, безусловно, хорошо, но, к сожалению, иногда такие маневры приводят совсем не туда, куда хотелось бы, — полагает Дмитрий Шаронов, вице-премьер правительства Республики Башкортостан. — Понимаете, существует два аспекта: добыча и переработка. Если отчисления от добычи нефти увеличатся, то отчисления от ее переработки уменьшатся. В Башкирии нефти добывается меньше, чем производится, поэтому есть риск, что поступления налогов от «нефтянки» могут уменьшиться».