В последний месяц осени любителей музыки радовали и новинки джаза, и ретро-хард-роковые экзерсисы, и переизданные, наконец, эстрадные редкости советских времен. «Известия» — о музыкальных альбомах ноября, которые вы почему-то могли забыть послушать.
Green Lung
This Heathen Land
В демонологическом споре лесковского Левши с «полшкипером» наш соотечественник утверждал, что им явился морской черт, англичанин же стоял на том, что «это морской водоглаз». Эти земляки «полшкипера», однако, далеки от подобного дешевого сциентизма — и к нечистой силе относятся если не с доверием, то с явной симпатией и сочувствием. Но добродушный сельский оккультизм лондонского квинтета одинаково далек и от мрачных истерик скандинавских «металлистов», и от унылого кроулианства американских деятелей, вроде списанного в утиль за грехи против прогрессивной общественности Мэрилина Мэнсона. Green Lung чудным образом совмещают в себе две почтенных британских традиции: Black Sabbath в музыке и «Монти Пайтон» — в отношении к окружающему миру (в том числе и потустороннему).
Талантливо сочиненный и безукоризненно исполненный семидесятнический хард-рок с элементами английской фолк-музыки и хоровыми припевами, которые вполне к месту были бы на каком-нибудь раннем альбоме Queen, упакован в пародирующий популярную кембриджскую серию книжек по истории конверт с несущейся булгаковским конным строем разнообразной нечистью. Впрочем, судя по песням, сущности эти более сродни шекспировским эльфам, нежели демонам Михаила Афанасьевича. В «Прологе» профессорский голос (явно позаимствованный в «Монти Пайтон и поисках Святого Грааля») зовет в «путешествие в древнюю и странную страну, лежащую за пределами городов и автомагистралей современной Британии». Правда, когда в оде дартмурским пустошам («Hunters In the Sky», пожалуй, лучший трек альбома) вдруг слышишь вариацию на тему знаменитого соло из «Отеля «Калифорния», трудно удержаться от улыбки.
Autogramm
Music That Humans Can Play
Американо-канадский квартет, похоже, решил добавить окружающему миру позитива. Первая же песня их нового, третьего по счету альбома начинается утешительным утверждением «это еще не конец света». И даже некоторая меланхолия в текстах никак не снижает бодрости их уверенного, наступательного пауэр-попа с акцентом на синтезаторные соло. Такую музыку писали когда-то The Cars; освободившуюся нишу с успехом могут занять Autogramm.
Впрочем, коллектив, в состав которого входят участники сразу нескольких иногда более, иногда менее известных команд из Сиэттла, Ванкувера, Чикаго и Нью-Йорка (самые известные, пожалуй, Black Mountain и Lightning Dust — так что Autogramm вполне можно называть «инди-супергруппой»), явно не ограничивает себя поп-стилистикой, но заглядывает и в другие ретроуголки. Так, Plastic Punx вполне уместно смотрелась бы на каком-нибудь раннем альбоме The Jam, а почти полностью электронная, с рваным ритмом Why Do We Dance сделана явно как оммаж легендарным экспериментаторам Devo. В целом же название альбома («Музыка, которую могут играть люди») полностью соответствует песням: приятное исключение в эпоху искусственного интеллекта и бездушной эстрадной машинерии.
Stacey Kent
Summer Me, Winter Me
Новый альбом одной из самых успешных джазовых вокалисток современности — по-любому событие. А в случае со Стейси Кент, пожалуй, вдвойне: эта девушка из Джерси не чужая и нам, благодаря русскому деду, привившему ей с детства любовь к стихам Пушкина и Лермонтова. От матери Стейси достался интерес к музыке Шопена и Дебюсси — но, каким-то неведомым образом, все это трансформировалось в джазовый талант. Сперва традиционно американский, со временем — всё более глобальный и изысканно-интеллектуальный. Достаточно сказать, что тексты для многих песен Стейси написал нобелевский лауреат по литературе Кадзуо Исигуро, а музыку — один из лучших саксофонистов Европы Джим Томлинсон (он к тому же и муж Стейси с 1991 года).
Слушая новую пластинку, мгновенно понимаешь, почему альбомы Кент расходятся тиражами, сравнимыми если не с поп-артистами, то, по крайней мере, рокерами средней руки. В мире, где джаз давно занял довольно уютную, но малодоступную массовому слушателю нишу, Стейси Кент исполняет музыку одновременно достаточно изощренную, непростую, но в то же время максимально доходчивую даже для людей, которым мало что скажут имена Билли Холидей или Лины Хорн. Открывающая альбом заглавная вещь Мишеля Леграна (из фильма Сержа Бургиньона «Лето Пикассо») задает общую меланхоличную — и европейскую — тональность. А две версии знаменитой Ne me quitte pas Бреля, на французском и на английском, дают отличную возможность оценить многогранность вокального дарования певицы.
Foghat
Sonic Mojo
Этот лондонский квартет почему-то никогда не был особенно популярен в наших краях (при том, что блюз-рок «британского разлива» в России всегда пользовался успехом — достаточно вспомнить хоть всенародную любовь к Ten Years After). Впрочем, и на родине относились к ним довольно прохладно, предпочитая парней помоднее. Зато за океаном в 70-е Foghat собирали стадионы, а пластинки их расходились миллионными тиражами — еще когда автохтонные конкуренты из ZZ Top играли по клубам.
Спустя полвека ZZ Top самораспустились после смерти басиста Дасти Хилла, а Foghat продолжают работать «вживую» и выпускать альбомы — несмотря на кончину сразу двоих отцов-основателей, гитариста и певца Дэйва Эверетта и просто гитариста Рода Прайса. Собственно говоря, в составе группы остался единственный оригинальный участник — барабанщик Роджер Эрл. Тем не менее команда, в отличие от многих других рок-групп, прошедших схожие метаморфозы, вполне сохраняет музыкальную цельность и исполнительную бодрость (в случае с 74-летним Эрлом это особенно важно и непросто). В плане музыки здесь никаких открытий нет — точно такую же пластинку Foghat могли бы записать и полвека, и четверть века назад, с любым из своих составов. Впрочем, такая стабильность в любом случае лучше неуклюжих экспериментов с «соверменным звучанием».
Валерий Ободзинский
«Поет Валерий Ободзинский»
Старейшая отечественная фирма грамзаписи «Мелодия» продолжает делиться с публикой богатствами своего бэк-каталога. На сей раз, впрочем, это не обычное переиздание пластинки советских времен, а коллекция скрупулезно отреставрированных записей великого Валерия Ободзинского. Что особенно приятно, пластинка доступна не только на стриминговых платформах, но и на виниле. Для поколения 70-х времен Ободзинский был, пожалуй, равновелик полузапретным западным звездам — да и сам он постоянно испытывал неприятности с цензурой. Деликатный тенор, исполнявший на русском языке иностранные хиты и самые «несоветские» песни совсем молодых Тухманова и Добрынина, не очень вписывался в парадигму официальной эстрады. Да и сам певец, что греха таить, был склонен к поведению на грани фола. В 1987 году он был вынужден оставить сцену, перебивался подработками, но смог вернуться на эстраду в 90-е — во многом благодаря энтузиазму старых поклонников. В 1997 году певец умер, но вскоре к нему пришла неожиданная посмертная слава: «русского Хампердинка» открыло для себя поколение «хипстеров».
На этом сборнике собраны действительно почти все лучшие вещи Ободзинского, записанные в 1966–1974 годах, в период его творческого расцвета. Знатоки и поклонники, конечно, с огорчением отметят отсутствие «Старого грифа» из «Золота Маккенны» и англоязычной «Дороги» Эдуарда Артемьева из «Молчания доктора Ивенса». Но и без них эта компиляция — отличная стартовая площадка для знакомства с великим лириком. Впрочем, о том, что «в каждой строчке — только точки после буквы «л» знают в России, наверно, даже те, кто никогда не слышал и саму фамилию Ободзинского...