Закулисная жизнь и дворцовые интриги. Трогательная индианка и «Дьявольский ветер». В главных театрах страны в один день состоялись оперные премьеры. В Большом — «Адриана Лекуврер» Франческо Чилеа, в Мариинском — «Лакме» Лео Делиба. Обе были представлены на фоне разговоров об объединении двух театров и увольнениях-назначениях директоров-худруков. «Известия», побывав на спектаклях, оценили обстановку в залах и происходящее на сценах.
Сойтись в гармонии
СМИ и соцсети обсуждают перемены в театральной жизни страны — ожидается отставка гендиректора Большого театра Владимира Урина и назначение на эту должность директора-худрука Мариинского театра Валерия Гергиева. Анализируется также возможное объединение двух коллективов по принципу существовавшей до 1917 года Дирекции императорских театров. Говорится о якобы подписанном Михаилом Мишустиным заявлении об увольнении, поданном Владимиром Уриным. И о его возможных преемниках, в числе которых также фигурируют Владимир Кехман и Сергей Новиков. При этом ни одно из этих предположений официального подтверждения не получило. Учредитель обоих театров — Министерство культуры — а также пресс-службы Мариинского и Большого театров происходящее не комментируют
Хранит молчание и Владимир Урин, а Валерий Гергиев, комментируя возможное назначение на пост директора Большого театра, заявил 17 ноября, что не искал возможности работать больше.
— Я достаточно занят и не искал возможности работать еще больше. Работать в своей стране, и я уже об этом говорил, мы считаем это необходимым и нужным. Но мы только что были в Китае 20 дней, так что упрекнуть нас в том, что мы сидим на одном месте и не хотим двигаться, тоже нельзя, — сказал он в беседе с журналистом Павлом Зарубиным, фрагмент которой есть в Telegram-канале журналиста.
Гергиев также отметил, что при понимании всех возложенных обязанностей территориальные рамки стираются.
— У Мариинского театра есть устойчивое представление о том, что такое наша ответственность. Потом есть представление о том, что такое наши возможности. И есть представление, как мне кажется, о том, что такое наши обязанности. Вот когда все три сходятся в какой-то гармонии, мне кажется, уже неважно — два города, три театра, четыре региона, пять стран, — сказал он.
Отметим, что в ведении Валерия Абисаловича уже находятся три театра — Мариинский и два его филиала — во Владивостоке и во Владикавказе.
Между тем в театрах, возглавляемых Владимиром Уриным и Валерием Гергиевым, жизнь идет своим чередом. 16 ноября оба коллектива показали оперные премьеры.
Без волнений
Большой, похоже, не затронул ажиотаж по поводу назначений-объединений. Обстановка, как и полагается в таких случаях, была одновременно и деловая, и торжественная. Дамы, по традиции посещающие театр как дефиле, выгуливали наряды и делали селфи. Просвещенные зрители изучали в Белом фойе выставку, посвященную 250-летию Московской балетной школы. Никаких шепотков в кулуарах и обсуждений в буфете замечено не было. Творческие сотрудники тоже не распространялись по поводу циркулирующих в медиа предположений. Хотя один из них на условиях анонимности всё же сообщил, что Большой театр, благодаря умному управлению, сегодня настолько хорошо отлаженный и безупречно функционирующий организм, что какие-либо посторонние вмешательства, если они таки произойдут, не затронут его художественной и структурной сути.
Гендиректор Владимир Урин посетил спектакль вместе с супругой Ириной Черномуровой, занимающей в ГАБТе должность начальника отдела перспективного планирования и специальных проектов. Он расположился на своем обычном месте в партере, улыбался, отвечал на рукопожатия (не на вопросы), обменивался приветствиями с коллегами и дружески обнялся с режиссером Дмитрием Черняковым, вернувшимся в Москву из европейских вояжей.
Интерес к премьере Мариинского театра не в последнюю очередь определялся тем обстоятельством, что постановщик Сергей Новиков — не только оперный режиссер, но и чиновник высокого ранга. Для всех, кому не безразличен музыкальный театр, интересно, как будет развиваться его карьера — займет ли перспективный театральный деятель новую высокую должность или останется на действующем административном треке, а оперной режиссурой будет заниматься в свободное время.
Назревающие кадровые перемены в системе отечественных музыкальных театров, безусловно, занимают всех — и тех, кто внутри, и тех, кто просто ждет и отстраненно наблюдает. Однако недавняя и до сих пор официально не подтвержденная информация о новом назначении Валерия Гергиева не вызвала волнений среди публики.. Сам гендиректор и худрук во время премьеры находился в гастрольном туре. Его коллеги от комментариев на этот счет отказываются. «Набрали в рот воды» — пока это самая распространенная позиция. На премьере «Лакме» фраза звучит двусмысленно, поскольку кульминация любовной истории завязана именно на воде: героям, чтобы остаться вместе, нужно одновременно сделать глоток из священной чаши. А именно этого в итоге и не произойдет.
Без пауз и отдыха
В Большом представляли «Адриану Лекуврер» Франческо Чилеа — историю актрисы, некогда украшавшей сцену «Комеди Франсез». В этой опере есть всё, что мы любим: закулисная жизнь и дворцовые интриги, любовный треугольник и комическая линия, балетные сцены и трагический финал. И, конечно, страсти, страсти, страсти.
Режиссер Евгений Писарев вкупе с художниками Викторией Севрюковой (костюмы) и Зиновием Марголиным (сценография) рассудил, что нельзя спорить с замыслом композитора — он сильнее амбиций постановщиков. Если в музыке отражены перипетии парижской жизни времен Людовика XV, глупо делать из нее производственную драму продавщицы или препарировать страдания молодой байкерши. Вернее всего — многократно усилить пышность и театральность, погрузив зрителя в блистательный мир кринолинов и париков, корсетов и кружев, украшений и вышивки, драпировки и декольте.
Публика вникала в оперу, как в хорошую мелодраму — без пауз и отдыха. Даже претендующие на статус хитов арии обходились без аплодисментов. Не потому, что были плохо исполнены. Музыкальный руководитель постановки Артем Абашев всерьез озаботился непрерывностью музыкального действия. У этого дирижера есть особый дар — выигрышно преподносить, скажем так, среднестандартную музыку, к которой принадлежит опера Чилеа. Даже незамысловатые оркестровые эпизоды выглядят у него достойно, а постлюдия с нежнейшим пианиссимо трогает до слез.
Вместе с тем «Адриана Лекуврер» — из тех сочинений, успех которых во многом определяет не режиссер-дирижер-художник, а пара исполнительниц главных женских партий. Динара Алиева (Адриана) и Ксения Дудникова (герцогиня де Буйон) не только расчетливо пользовались ресурсами своих сильных и красивых голосов. Изображая страсть на грани, трудно удержаться в рамках хорошего вкуса, но обеим соперницам удалось сделать ровно то, за что хвалил Адриану ее современник: «Мадемуазель Лекуврер избегала напыщенности, но никогда не снижала героического пафоса. Игра ее в своей основе натуральна: она отбрасывала всё, что могло бы показаться преувеличенным, высокомерным, манерным».
«Что остается от спектакля? Истаивающие звуки аплодисментов. «Что останется от меня? Лишь воспоминания», — говорит Адриана. Всё так, но у великих воспоминаний есть особенное свойство — они порой живее реальности. Если всё же Владимир Урин покинет свой пост, то надо признать: прощается он на высокой ноте, преподнося зрителям и родному коллективу роскошный подарок — спектакль, посвященный театру и людям театра. А сам он, бесспорно, один из ярчайших этих людей.
Крепкой рукой
Сергей Новиков сделал «Лакме» крепкой рукой. Обстоятельная, добротная, без чудачеств, эксцентрики и двойного дна режиссура очень удобна певцам. Им комфортно в этом спектакле, они не брошены на произвол судьбы и в то же время чувствуют себя раскованно и свободно. Айгуль Хисматуллина очень трогательно выглядит в роли юной индианки Лакме. Миниатюрная, грациозная, она умело распоряжается голосом, очень красиво звучал ее дуэт с Екатериной Крапивиной — Малликой. Убедителен и органичен Борис Степанов в роли Джеральда. За дирижерским пультом на премьере стоял Кристиан Кнапп — и обеспечил сдержанное, элегантное, наполненное воздухом звучание.
Режиссер действие перенес из XIX века в наши дни, из экзотических джунглей — в гигантский мегаполис, где, сопротивляясь глобализации, жрец Нилаканта сохраняет традиционное индуистское святилище. Каноническое либретто легло на новый формат естественно, без швов и зазоров.
Важный смысловой элемент спектакля — картина Василия Верещагина «Подавление индийского восстания англичанами», которую чаще называют «Дьявольский ветер». Картина утрачена, сохранилась только ее фотография — она проецируется на занавес в начале действия и, фрагментарно, на фасад индуистского храма ближе к финалу.
Полотно известного русского баталиста изображает чудовищный по своей жестокости способ казни, когда британцы привязывали повстанцев к пушкам, и энергия пороховых газов при выстреле разрывала их тела на мелкие фрагменты. Не часто эпизод оперного спектакля столь плотно вписывается в актуальную политическую повестку. Казалось бы, жутковатые параллели с событиями на Ближнем Востоке меньше всего уместны, когда звучит магическая по своей красоте «ария с колокольчиками» или популярнейший «цветочный» дуэт, но жизнь такова, какова она есть. И если считать, что постановщик хотел показать проницаемость границы между поэтическим вымыслом и реальностью, то это ему вполне удалось.