Одной из основных причин задержки начала наземной операции Израиля в секторе Газа против боевиков ХАМАС стали консультации, которые еврейское государство ведет с США относительно оперативных планов, рассказал израильский политолог, экс-советник премьер-министра Биньямина Нетаньяху Бенни Брискин. Пути окончательного урегулирования конфликта сейчас не просматриваются, а что делать с сектором Газа, Израиль решит после завершения военной операции. Почему Израиль не учитывает вариант переговоров с палестинцами и не видит Россию в качестве посредника в конфликте, а также есть ли политическое будущее у действующего премьера — в интервью Брискина «Известиям».
«Постоянно поддерживаются плотные контакты с американцами»
— Почему, с вашей точки зрения, Израиль все еще не начал наземную операцию спустя почти три недели после нападения ХАМАС 7 октября?
— Причин, по которым Израиль задерживает начало наземной операции в секторе Газа, может быть множество. Постоянно поддерживаются довольно плотные контакты с американцами. Я думаю, одна из причин задержки — эти самые контакты. Дело не в том, что со стороны США кто-то просит или требует отложить начало, а в том, что Израиль хочет координировать свои действия в данной ситуации с американскими союзниками максимально, до деталей. И это неспроста.
Происходит это из-за того, что для Израиля ситуация на севере страны складывается непростая. Фактически там тоже идут боевые действия [с боевиками радикальной группировки «Хезболла»], просто нет такого высокого накала, как на юге. Поэтому их пытаются сдержать, чего можно достичь, видимо, только с помощью плотной координации с американцами. Военное присутствие США в Средиземном море (USS Mount Whitney и USS Gerald R.Ford уже находятся на дежурстве в восточной части моря. — «Известия») — определенный серьезный намек, что военные силы США могут включиться в войну, и это мощный сдерживающий фактор для террористов на севере.
Да, есть связи между двумя фронтами. Кроме того, всем понятно, что за всем этим стоит еще одна государственная сила — Иран, действия и замыслы которого тоже мониторятся и американцами, и израильтянами.
Как и любому израильтянину, сегодня мне тоже кажется, что задержку сухопутной операции уже ничем объяснить нельзя и не нужно, потому что, возможно, это может принести даже определенный вред, поскольку дает возможность ХАМАС каким-то образом организоваться. С другой стороны, в профессиональном сообществе есть мнение, что никакая задержка в принципе не может серьезно навредить, поскольку еще дает время Израилю на сбор разведданных с помощью допроса захваченных террористов и с помощью других разведывательных средств — как диджитальных, цифровых, так и разведки на земле.
Но state of mind (с англ. состояние ума, настрой. — «Известия») общества в Израиле, которое требует от правительства серьезных военных действий, в этом смысле намного опережает настрой политиков. Однако никто не ставит под сомнение задачи военной операции — полное уничтожение ХАМАС, его технических и военных возможностей.
Такие требования в общем-то можно было бы сравнить с полной безоговорочной капитуляцией фашистской Германии. И, поскольку другого варианта достижения этой цели, кроме как сухопутная операция, нет, то наземная операция неизбежна. Так это выглядит на сегодня.
— Американские СМИ пишут, что США попросили Израиль отложить наземную операцию до возврата заложников. Готов ли Израиль пойти на освобождение всех пленных палестинцев в обмен на более 200 заложников, удерживаемых ХАМАС?
— Есть такая точка зрения — правда, она высказывается меньшинством специалистов, — что нужно пойти на такой обмен. Проблема в том, что тогда такой обмен не будет точкой завершения операции или войны, это станет скорее началом.
«С Аббасом абсолютно невозможно договориться»
— Разрабатываются ли послевоенные сценарии урегулирования? Что Израиль дальше будет делать с сектором Газа?
— Я, как и многие аналитики, скептически отношусь к мысли, что кто-то сейчас где-то всерьез продумывает сценарии, что будет после войны [Израиля и ХАМАС]. Это не потому, что нет достаточно сильных аналитиков, а потому, что в Израиле давно преобладает тактическое мышление. Тот страшный моральный удар, который получили разведка и армия, должен изменить в этом смысле функционирование тех структур, которые должны продумывать дальнейшее развитие событий и стратегию наших действий.
То, что никто из государственных деятелей или военной верхушки не принимает деятельного участия в работе над решением проблемы Газы, оправдывается тем, что мы находимся в состоянии войны, когда нужно быть полностью сосредоточенным на военной операции.
На самом деле это старый израильский синдром: здесь долгое время царствовала теория управления конфликтом, что его можно поддерживать на небольшом огне и избегать того, что с нами произошло две с небольшим недели назад (7 октября, когда боевики ХАМАС напали на населенные пункты в Израиле, убив несколько сотен человек. — «Известия»). Бытовало мнение, что стратегического мира с палестинцами достигнуть невозможно, а потому и прижился метод управления конфликтом с периодическими столкновениями.
Израиль полагал, что готов к этому, что он построил мощную систему воздушной обороны, с помощью которой можно поддерживать конфликт на приемлемом для израильского общества уровне.
Сейчас же звучат разные голоса о будущем отношений с Газой. Звучат разные предложения, начиная от российской модели урегулирования чеченского конфликта [1990-х годов], то есть поиска союзника для выстраивания с ним отношений, и заканчивая традиционными вариантами типа привлечения международных сил, отдачи под юрисдикцию палестинской автономии и так далее.
Сегодня понятно: при тех задачах, которые поставлены в военной операции, она займет довольно много времени. Это, к сожалению, не вариант молниеносных войн, в которых Израиль побеждал: [Суэцкий кризис] 1956 года, [Шестидневная война] 1967 года, [Война Судного дня] 1973 года.
Полагаю, рассматривается и ситуация, при которой израильская армия оставит у себя в руках большинство рычагов управления территорией Газы. Это не значит, что Израиль оставит войска в секторе, но оставит за собой возможность и право проводить рейды, операции, как это работает на Западном берегу реки Иордан. Такая ситуация может сохраняться, пока не будет найден новый вариант более постоянного урегулирования этого вопроса.
— Лично вы верите в глобальное урегулирование палестино-израильского конфликта в обозримой перспективе? Что для этого должно произойти?
— Возможно, я нахожусь в плену некоторых концепций, как и многие в Израиле, но я пока не вижу условий для того, чтобы можно было этот конфликт каким-то образом окончательно урегулировать. Речь не о десятках лет, а о ближайшем времени.
Этот вопрос сейчас зависит от палестинской стороны. Но сами палестинские образования сегодня — это два практически не зависящих друг от друга анклава: Западный берег, Иудея и Самария, с одной стороны, и сектор Газа — с другой. Они управляются разными правительствами, и в Палестинской автономии очень слабый лидер — Махмуд Аббас. Он очень стар и, к сожалению, не в состоянии пересмотреть свои базисные антиизраильские концепции, на которых он вырос.
На мой взгляд и на взгляд 90% профессионального сообщества, с Аббасом абсолютно невозможно договариваться: он всячески уклоняется от окончательного решения вопроса. Вот даже по этим субъективным показателям вести переговоры просто не с кем.
Второе — компромисс должен быть с двух сторон, а не с одной. Палестинцы ожидают, что на компромисс должен пойти только Израиль, в то время как Израиль уже сделал большое количество шагов: это и соглашения в Осло [1993–1995 годов], и односторонний уход из Газы, и чего еще только Израиль ни делал, демонстрируя свои мирные устремления. Никаких сдвижек в позиции палестинцев за все это время не наблюдалось.
Но Ближний Восток — это такое место, где всё может измениться. И многое, я думаю, будет зависеть от результатов этой войны. Если Израилю удастся вернуть утраченный 7 октября фактор сдерживания и показать, что он не собирается заканчивать сионистский проект создания государства Израиль, то тогда, возможно, изменится вся конъюнктура: уйдет сегодняшний лидер палестинцев [Аббас], ХАМАС будет низложен на территории Газы и не сможет больше вернуться и получить эти территории под свое управление. После этого, может быть, Израиль будет готов на какие-то еще большие компромиссы, установив новые правила в этом противостоянии и приучив к этим правилам мировое сообщество, которое относится к Израилю совершенно непропорционально.
Возможно, Израиль будет больше готов к территориальным компромиссам, поскольку баланс будет другой: любая ракета, даже если она никого не ранила и не убила, будет считаться casus belli (повод к войне. — «Известия»).
«Россию и Китай видеть посредниками Израилю трудно»
— Видите ли вы риски масштабирования конфликта? Может ли ЦАХАЛ столкнуться с войной сразу на несколько фронтов?
— Практически все понимают, что полное открытие по крайней мере второго фронта на севере возможно. Уже несколько дней ситуация очень напряженная, идут перестрелки, местные столкновения и бои, уничтожены десятки террористов. Я надеюсь, что заявления США [о готовности поддержать Израиль военным способом] прозвучали не только открыто, но и по закрытым каналам были переданы и в Ливан, и в Иран, и «Хезболле», что ни в коем случае нет смысла вмешиваться в этот конфликт, потому что они могут рисковать тогда своим собственным существованием на Ближнем Востоке.
Была попытка из Йемена тоже какие-то ракеты запустить. Толком непонятно, что за ракеты и кто хотел запустить. Но сам этот факт показывает, что вообще весь регион не спокоен, поэтому никто не знает, с какой стороны может открыться еще один фронт, кроме «Хезболлы».
В Израиле большинство склоняется к тому, что нужно любым способом избежать открытия второго фронта. Есть и эксперты, которые считают, что в этой ситуации, возможно, правильно было бы уже самим нанести упреждающий удар непропорциональной силы по «Хезболле», ее военным образованиям.
— Готов ли Израиль обратиться к опыту международного посредничества для урегулирования? Могли бы посредниками стать Россия или Китай, придерживающиеся позиции скорейшего прекращения огня?
— Израиль всегда считал прямые переговоры — и на мой взгляд, это правильно — самым верным способом урегулирования конфликтов. Но здесь многое будет зависеть от того, как закончится эта война.
Россию и Китай посредниками Израилю видеть трудно, если не сказать невозможно. Это страны, которые абсолютно всегда голосовали в ООН против Израиля. Абсолютно всегда внешне высказывали свои требования [в рамках урегулирования палестино-израильского конфликта], никогда не показывали своего понимания действительного положения Израиля.
Конечно, с одной стороны, у израильского и российского лидеров Биньямина Нетаньяху и Владимира Путина были достаточно хорошие и близкие и даже особые отношения, этого тоже не надо отрицать, но Россия всегда была проарабской. Это можно объяснить 1000 причинами, в том числе интересами России, но это все неважно для израильтян — и для правительства, и для общественного мнения.
То же, к слову, почему Израиль не дал однозначной поддержки Киеву. Это потому, что ни Россия, ни Украина не поддерживали Израиль в ООН и не воздерживались от осуждений. Такие же низкие шансы на посредничество у Китая — он просто далеко, но его позиция, по сути, такая же.
В Израиле живут трезвые люди, которые понимают, что у всех государств есть свои интересы, но именно поэтому вряд ли кто-то задумается о том, чтобы использовать посреднические возможности России или Китая.
С другой стороны, ничего нельзя отрицать, и Израиль будет искать любую возможность для урегулирования, для переговоров после достижения окончательных целей этой войны.
«У Нетаньяху нет шансов продолжить возглавлять правительство»
— Согласно последним соцопросам, население Израиля возлагает ответственность за случившееся 7 октября персонально на премьер-министра Нетаньяху. Каково, на ваш взгляд, будущее Нетаньяху в политическом плане?
— Делать прогнозы сейчас довольно сложно. Но если говорить о желаемом, с точки зрения израильского гражданского общества, то, безусловно, правительство должно взять на себя ответственность и уйти в отставку. Не во время войны, не во время боевых действий, но оно должно взять ответственность и назначить новые выборы через какое-то время после окончания войны.
С другой стороны, в политическом смысле коалиция Нетаньяху довольно прочная, у нее 64 мандата, что является большинством.
И если правительство не примет такого решения, то тогда технически сложно при том демократическом строении общества, которое у нас существует, заставить или вынудить Нетаньяху уйти, хотя, конечно, уровень антиправительственных демонстраций и требований, я думаю, будет очень высокий.
Поэтому это даже не прогноз, но мне кажется, что у Нетаньяху нет шансов продолжить возглавлять правительство. То есть ему рано или поздно все равно придется назначить досрочные выборы в обозримом будущем, и на этих выборах у него, конечно же, уже не будет шанса избраться вновь.