Если бы он потерял работу в кино, нашел бы, чем заняться и как прокормить семью. Павел Прилучный — исключительно востребованный актер. Хотя признается, что не хотел заниматься этой профессией с первых же дней — мама заставила. А сегодня в его райдере обязательно присутствует жена. 12 октября в прокат выходит комедия Гарика Петросяна «Вася не в себе», где Павел Прилучный предстанет перед зрителем в непривычном для поклонников образе. О том, к какому экстриму готовиться зрителям и чего стоило артисту перевоплощение, он рассказал «Известиям».
«Я никогда ни к кому не относился с высокомерием»
— В вашем послужном списке больше комедийных ролей или драматических?
— Сейчас пошла комедийная волна, чему я очень рад. Мне кажется, нашему зрителю не хватает добрых, веселых историй. Чтобы, ни о чем не думая, посмотреть, посмеяться. И при этом чтобы в финале фильм привел тебя к какой-то мысли, чему-то научил. Я считаю это немаловажным в кино.
— Ваш герой в комедии «Вася не в себе» не любит гастарбайтеров. И судьба его наказывает, превращая в того самого гастарбайтера. Чем вас привлек сценарий?
— Это и было самое интересное в проекте. Меня гримировали отдельно от других артистов, этого не видели ребята из ближнего зарубежья, снимавшиеся со мной в фильме. И когда я в образе работяги начинал объяснять оператору, как нужно снимать, повышая тон в разговоре, эти артисты после смены возмущались: «Ты что делаешь, э? Нас уволят, э, брат. Ты чего так себя ведешь?»
Они долгое время не понимали, что это я, Павел Прилучный. Думали, что я один из них. Так что я в полной мере ощутил, что если у человека другая внешность, это совершенно меняет отношение к нему. И это одна из важных тем, поднятых в нашем фильме: неважно, как ты выглядишь, главное, какие поступки совершаешь.
— Чувствуется, что съемки были увлекательными.
— Надеюсь, что и с пластическим гримом вышло всё удачно. Кинокамера видит иначе, нежели мы себя в зеркало. И нужно уметь правильно передать образ героя. Надеюсь, что всё получилось. Сарик (Сарик Андреасян, продюсер. — «Известия») сказал, что всё классно.
«Хотелось перевоплотиться так, чтобы меня не узнавали»
— Грим был сложный. Сколько часов его накладывали?
— Подготовка шла где-то 2,5–3 часа. Грим очень тяжелый. В нем нельзя находиться больше четырех часов, иначе сильно портится кожа. А смены у нас были по 12 часов. Это у меня первая история в кино с пластическим гримом. Когда его снимали, у меня опухало всё лицо, потому что под ним вода задерживалась. Я домой приезжал как из шахты.
— Бывают ситуации, когда переворачивается твое отношение к людям, на которых ты прежде смотрел свысока. Вам знакомо это ощущение?
— Я вырос не в самых благополучных условиях. В какой-то момент мы очень плохо жили. Когда я был маленьким, ни разу не ел шоколад. Денег у родителей не было. Я собирал обертки и пробовал шоколад, облизывая их.
Так что я прошел через очень многое, чтобы сидеть здесь сейчас и разговаривать с вами. Мама всегда мне говорила: «Неважно, насколько ты прыгнул, на следующий день ты можешь оказаться со шваброй в метро». Я никогда ни к кому не относился с высокомерием. Если, конечно, этот человек не позволял себе хамства и панибратства.
— А если что, вы не боитесь черной работы?
— У меня трое детей. Их надо кормить. Чего же мне бояться? Любая работа — это работа. Неважно, чем ты занимаешься, главное делать это с любовью. Тогда будет прогресс. Если бы я потерял работу в кино, нашел бы, чем заняться и как прокормить семью. Я с 13 лет работаю.
— Вам не хотели найти дублера с азиатской внешностью, но с похожими чертами лица?
— Сарик предлагал. Я сказал: «Ни в коем случае! Это должен быть я. Иначе я не буду сниматься». С удовольствием потерплю все неудобства, но не упущу такую возможность. Мне хотелось сделать характерного героя. И, кажется, получилось неплохо.
Мы специально не брали никакую национальность конкретно. Мой герой — это сложносочиненный образ. Я родился в Казахстане, долгое время там прожил, и мне близок азиатский мир, их интонации. Хотелось перевоплотиться так, чтобы меня не узнавали.
— Как вы выбираете роли? Что для вас приоритет?
— Если интересный сценарий и проверенная команда, с удовольствием соглашаюсь.
— Что включает ваш райдер?
— Мой райдер включает жену (смеется).
— И на площадке?
— Да, конечно. Моя красотка всегда со мной. Если я куда-то уезжаю, то только с семьей. Семья всегда должна быть рядом. Я считаю неправильным ездить одному.
«Нас на месяц отправили в спецбатальон ОМОН»
— 15 лет назад вышла первая заметная картина с вашим участием — «На игре». Как вы вспоминаете эту знаковую для вас работу?
— Продюсер Саша Бондарев вместе с режиссером Павлом Санаевым собрали пятерку пацанов, прошедших кастинг на главные роли, и показали нам фильм «Эквилибриум» на большом экране. А после сказали: «Если это будет не так, то вас не должно и быть. Вам ясно? Делайте что хотите, но чтобы вы могли как Кристиан Бейл. У вас есть на это три месяца». — «Да!!!»
И начались тренировки. Нас на месяц отправили в спецбатальон ОМОН. Мы просыпались в 6 утра с оружием. С закрытыми глазами могли разобрать и собрать его. Научились стрелять. Мы преодолевали полосу препятствий. Жили по графику спецбатальона, но по ужесточенному.
— Подкачались, возмужали?
— Я всегда занимался спортом. Для меня спецподготовка не была проблемой. Я был молодой, мне было 20 лет, и кайфовал от всего этого.
— Рассчитывали ли вы, что фильм будет удачным стартом?
— Я думал, что это будет моя первая и последняя картина. Это было время, когда в кино всё было плохо. Ничего не снималось. И именно эта история и подвигла меня сделать татуировку doc на шее. Ну а что, всё равно последняя картина.
— А что она обозначает?
— Doc — это department of citizen. В американских тюрьмах у заключенных написано doc. Люди, которые нарушили закон. Мой герой в фильме «На игре» — Док. Мы придумали татуировку для него на шее. Сначала девчонки-гримеры нарисовали ее. А потом: «Ну, Паша, может, не будем рисовать? Она будет постоянно в разных местах». Так я пошел и просто набил тату.
— А вам это татуировка не мешает?
— Сейчас с этим нет никаких сложностей. Если надо, мне полностью закрасят всё тело за 20 минут в четыре руки.
— Из этого фильма все артисты стали звездами. Марина Петренко, Агния Дитковските, Алексей Бардуков, Сергей Чирков. Даже Тихон Жизневский снимался «На игре». В чем секрет?
— Паше Санаеву удалось собрать в одном месте действительно талантливых людей. Это один из секретов успешного кино. Если ты собираешь не людей с улицы, а образованных, дипломированных артистов, можешь рассчитывать, что будет хорошо. А то сейчас в кино часто снимаются те, кто платные курсы прошел.
— А как тогда 15 лет назад вы видели свое будущее?
— Да никак. Я просто получал удовольствие от своей работы. Хотя с первых дней, как я начал заниматься этой профессией, я не хотел этого вообще. Меня мама заставила. И когда я приехал в институт поступать, я ненавидел актерство. И сидел рядом мальчик Ваня Хлопонин, он начал читать Зощенко. Этот парень так читал рассказ, что я увидел всё, о чем он говорил. И понял, насколько это круто — владеть вниманием человека, его эмоциями. Послать слово человеку в голову, и он увидит картинку. С этого момента я учусь быть профессиональным в своем деле.
«Мне важно, какой бюджет у фильма, это дает понимание масштаба»
— Кроме сценария, что еще вас должно увлечь?
— Мне важно, какой бюджет у фильма, это дает понимание масштаба. А еще — кто его будет снимать, какая команда. Конечно, меня может заинтересовать и какая-то студенческая история. Но если это коммерческое кино и выделены маленькие деньги, то на 95% это будет плохо.
— Хорошее кино — это дорогое кино?
— Чаще всего да. Хорошее дешево не может стоить в любой ситуации. Что ни возьми: одежду, технику еду. То есть определенный уровень, качество — это должно оплачиваться.
— Вы не пробовали свои силы в продюсировании?
— Пробовал. Был такой сериал «В клетке», где я был сопродюсером. Он прошел очень успешно. Было два сезона. Сейчас я ищу материал для истории. Хочется, чтобы она была актуальна и интересна зрителям. Есть идея, пишем сценарий.
— О чем он?
— Это будет что-то типа мальчишника в Дубае. Съемки планируем в России и в Эмиратах.
— В современном кино есть курс на патриотическое кино. Вы много снимаетесь в таких фильмах. Что для вас эта тема в кинематографе?
— Для меня главное, чтобы это не был пустой патриотизм, чтобы он был подкреплен делом. Иной раз я смотрю кино и хочется сказать: «Ребят, ну не надо так напористо». Необязательно кричать об этом в каждом кадре. Так не работает. Работает, когда ты показываешь зрителю, за что герой любит свою страну, почему он живет и работает здесь, когда подчеркнуты национальные традиции и ценности. Я считаю, вот это правильно.
— У вас есть в работе фильм «Война и музыка». Фильм про музыкантов-военных. Вы играете на каком-нибудь инструменте?
— Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано. Немного играю на гитаре. Но если для какого-то фильма нужно делать это хорошо, я с удовольствием возобновлю уроки.
Мой герой — подполковник Ильин. Жесткий советский офицер. К нему в подчинение попали ребята из Армении. Они пошли в армию, а попали служить в музыкальную дивизию, потому что играют на инструментах. И вдруг началась война. Кто-то сам захотел идти на фронт, а кто-то ни в какую. Говорили: «Мы не хотим воевать. Нам это не надо». — «Ну хорошо, тогда дальше будет очень простая история: они придут к нам. Будут насиловать женщин, убивать матерей, если мы сейчас не пойдем туда». Неважно, музыкант ты или рабочий, неважно, какой ты национальности, но если мы не объединимся, тогда нас разрушат. Эта история о сплочении народов. О том, что очень важно в минуты, когда есть напряженная политическая ситуация, когда война, быть всем вместе.
— И музыка в помощь?
— Музыка всегда в помощь. Она помогает героям в сложных, трагических обстоятельствах. В фильме снимаются молодые, неизвестные актеры. Но они бравые парни.
— Это кино про Великую Отечественную войну. А про современную ситуацию вам не предлагали сценарии?
— Пока не приглашали. Я бы снялся в кино про современные события, но всё зависит от материала. Его нужно смотреть. Главное — история.
Для меня кино — это работа, без нее я погибну. Поэтому с удовольствием возьмусь за любое предложение, которое во благо и несет зрителям что-то важное.
«Я приехал в Москву для того, чтобы зарабатывать»
— Вам не надоедает ваша популярность?
— Я мало ею пользуюсь, потому что у меня только дом, работа, спортзал, и всё. Мы редко куда-то в принципе выходим. Чтобы я к вам приехал, это меня Сарик Андреасян попросил. А сам бы — нет. У меня вчера была ночная смена. Я спал три часа.
Я очень домашний человек. Меня мало интересуют тусовки. Мне интересно быть дома с семьей, с детками.
— У вас был опыт работы в театре. Не хотите вернуться на сцену?
— Я несколько лет служил в театре в Новосибирске, поиграл в МХТ имени Чехова, во МХАТе Горького, в «Сатириконе», на Малой Бронной, в Театре Ермоловой. Театр — это, конечно, хорошо, но за 10 тыс. рублей в месяц я не готов. Я приехал в Москву для того, чтобы зарабатывать. Поэтому сейчас продюсирую несколько спектаклей и сам играю в них.
— А артхаус вас не привлекает?
— Это прикольно. И в моей жизни уже было, возможно, еще будет. Но, мне кажется, сейчас не то время.
— Вам важно, кто ваш зритель?
— Интересный вопрос. Бывают моменты, когда подходят в аэропорту, и ты понимаешь, что у меня адекватные зрители. Такого, как было раньше на «Закрытой школе» (сериал СТС. — «Известия»), уже нет. Там было какое-то сумасшествие.
— Вы можете описать портрет вашего зрителя?
— Cмотря что выходит. Месяц от месяца он меняется. Показали «Жизнь по вызову» — подходят взрослые дядьки, тусовщики, посетители ЦУМа. От «Предпоследней инстанции» балдеют бабушки и дети. Для них этот сериал — прямо идеальный вариант.
— Вы «Мажора» никак не поминаете.
— «Мажор» работает на все слои общества. История понятна и топам из списка Forbes, и обычным зрителям. Большинство не зарабатывает огромных денег, живет на одну зарплату. И им интересно, как мажора препарируют в кино. То же самое произошло и с «Холопом», который собрал в прокате миллиарды. Снимут еще что-то на эту же тему, изящно покрутят, и опять — в десятку. Как ни крути, это всегда продается.