Неформальная встреча лидеров Франции и Германии, проходившая 9–10 октября в Гамбурге, ожидаемо не привела к каким-то прорывам. На словах и Эммануэль Макрон, и Олаф Шольц пытались излучать максимум доброжелательности и позитива, однако договориться о чем-то конкретном — к примеру, о том, какой должна быть энергетическая политика всего ЕС, — они пока так и не сумели. Подробнее о том, сможет ли Париж в итоге продавить Берлин по ключевой теме атомной энергетики и что еще приводит к трещинам в опорном для всего ЕС тандеме, — в материале «Известий».
Те еще друзья
Встреча лидеров Германии и Франции проходила в городе Гамбурге, где нынешний немецкий канцлер Олаф Шольц долгое время работал мэром. Само место встречи, посещение завода Airbus, считающегося витриной общего успеха двух стран, а также тот факт, что немцы загодя предложили сделать общение неформальным, благодаря чему Эммануэлю Макрону и членам его кабинета удалось попить пива на яхте со своими немецкими коллегами, — всё это должно было создать в глазах общественности образ прочной франко-немецкой дружбы.
Однако нередкие в последний год стычки между Берлином и Парижем и многочисленные расхождения по ключевым вопросам убеждали прессу и экспертов в обратном. Меньше же всего оптимизма внушала тема, касающаяся вопросов регулирования энергетического рынка всего ЕС. По данным французской Les Echos, она должна была стать доминирующей на встрече канцлера Шольца и президента Макрона.
Напомним, в марте нынешнего года Европейская комиссия предложила реформу, предполагающую введение долгосрочных контрактов с фиксированными ценами, регулируемыми государствами. Задумка ставила целью создать стабильный рынок, способный справляться с будущими потрясениями в поставках, обеспечивая при этом более предсказуемые цены как для компаний, так и для потребителей. Однако это прежде всего должно затронуть возобновляемые источники энергии, тогда как Франция, обеспечивающая порядка 70% своих энергонужд за счет АЭС, ратует за аналогичные условия для атомной энергетики.
Это с самого начала было встречено в штыки Германией, которая еще в апреле закрыла свои последние АЭС, а сейчас стала опасаться, что любые льготы для атомной энергии дадут французам фору с точки зрения конкурентоспособности. Некоторое время о спорах между немцами и французами говорили со ссылкой на источники, однако в августе Эммануэль Макрон открыто выразил свое недовольство немецкой позицией по атомной энергетике, назвав ее исторической ошибкой.
Впрочем, 9 октября, по итогам первого вечера общения с немецким коллегой, французский президент постарался выглядеть максимально дружелюбным и настроенным на компромисс. «В этом формате уединения мы сможем выстроить близость в момент крупных потрясений. Мы видим необходимость действовать сообща. Больше, чем когда-либо, мы обязаны быть вместе и выступать с предложениями и быть двигателем развития двух наших стран и Европы», — процитировал его официальный аккаунт Елисейского дворца на платформе X.
На финальной пресс-конференции в Гамбурге по итогам второго дня общения стало ясно, что пока прийти к общему знаменателю сторонам не удалось, но они будут стараться и дальше. «У нас были углубленные, очень обнадеживающие обсуждения, и мы договорились, что наши команды и министры будут работать вместе, чтобы гарантировать, что мы сможем найти необходимую сделку к концу месяца», — пообещал Макрон.
Нотку благожелательности внес и Олаф Шольц, отметивший, что он и его французский визави «согласны со многими вещами, например, в том, что мы хотим сделать всё для того, чтобы к середине столетия в Европе была углеродно-нейтральная экономика». И тут же добавил, что хотя пути к этому разные, «они хорошо сочетаются друг с другом».
половинчатый итог стал неплохой, но всё же не лучшей новостью для всего ЕС. Поскольку отсутствие компромисса уже сейчас заметно осложняет подготовку заседания совета министров энергетики ЕС, которое пройдет 17 октября.
По мнению ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Игоря Юшкова, позиции Парижа сейчас выглядят лучше и ему наверняка удастся пролоббировать сохранение атома как привилегированного источника энергии.
— На стороне Франции политический перевес: немцев сейчас пинают все кому не лень, упрекая в активном сотрудничестве с Россией (в сфере энергетики. — «Известия»), хотя французы сотрудничали не меньше. Да и Шольц — менее авторитетный политик, чем Ангела Меркель, которая была эдакой глыбой, при ней Германия была и экономическим, и политическим лидером ЕС, — сказал эксперт «Известиям».
Но главное, по словам Игоря Юшкова, многие другие страны Евросоюза сделали такой же выбор в отношении атома, как и французы.
— Большинство делают ставку на развитие ядерной энергетики. Последствия Фукусимы забылись, мало кто отказался от атомной энергетики, как Германия. И Франция тут выступает как выразитель интересов множества государств, Германия же в этом плане довольно одинока. Поэтому перевес на стороне французов, и они атомную энергетику отстоят, — резюмировал эксперт.
Стратегический разнобой
Энергетика — далеко не единственная сфера, в которой интересы и взгляды двух главных локомотивов ЕС разошлись. Не так давно министр экономики Германии Роберт Хабек заявил, что Франция и Германия расходятся во мнениях «почти по всему», когда речь заходит о ключевых политических темах.
Одним из главных камней преткновения стали вопросы обороны — как концептуального плана, так и вполне конкретные. Если глава Елисейского дворца твердил о «стратегической автономии Европы», в том числе в вопросах безопасности, то Германия по старинке предпочитала полагаться в этом вопросе на США. В прошлом году Париж даже отменил в знак демарша встречу с немцами из-за решения Берлина запустить систему противовоздушной обороны «Европейский небесный щит» с использованием американского и израильского оборудования, а не франко-итальянского.
Своеобразным ударом под дых для французов оказалась и история с планами совместной с немцами разработки ключевых вооружений, включая боевой танк на смену французскому Leclerc и немецкому Leopard 2. Однако после начала СВО на Украине количество заказов на немецкие машины взлетело, из-за чего у ФРГ заметно ослаб интерес к совместным разработкам с Парижем. И хотя в сентябре главы оборонных ведомств двух стран Борис Писториус и Себастьян Лекорню всё же договорились попытаться перезапустить проект, неприятный осадок остался.
Наконец, на эти расхождения наслоилось и разное видение того, как Евросоюзу стоит выстраивать отношения с рядом внешних игроков. Долгое время Германия отстаивала свою концепцию «Перемены через торговлю», утверждая, что высокий уровень экономических связей не только позволит предотвратить потенциальный конфликт, но и поддержит демократию в доселе автократических режимах. И хотя в случае с Россией это не сработало, немцы продолжили в том же духе в отношении Китая. Подход Парижа и лично Макрона оказался несколько более жестким.
Буквально в сентябре такие расхождения в очередной раз вылезли на поверхность: Евросоюз к полному удовольствию Парижа начал антидемпинговое расследование в отношении китайских электромобилей, против чего сильно возражал Берлин. «Если немцы не склонны к риску из-за своих обширных инвестиций в Китай, французы готовы жить в мире, где вероятность ответных мер со стороны Пекина растет», — охарактеризовал разность позиций двух стран агентству Reuters аналитик GMF Asia Ноа Баркин.
По словам ведущего научного сотрудника Института Европы РАН Сергея Федорова, тандем Берлина и Парижа не раз переживал разные встряски и сложности. Но сейчас ситуация сложнее.
— Зависимость Германии от США и равнение на НАТО входит в противоречие с французской идеей самостоятельности Европы — и получается такой стратегический разнобой. Разные подходы к энергетике, совместные военные программы, которые буксуют, — все подобные вещи дестабилизируют работу этого тандема, во Франции часто пишут, что его уже и вовсе нет. И возникает вопрос, как без согласия и координации этих двух стран продвигать европейскую интеграцию вперед? — сказал эксперт «Известиям».
И хотя с обеих сторон Рейна понимают, что серьезный разлад в оси Берлин – Париж будет означать конец ЕС, поскольку объединение всегда основывалось на том, что Франция была геополитическим лидером Европы, а немцы — экономическим локомотивом, достичь согласия им будет довольно тяжело, резюмировал Сергей Федоров.