29 сентября 1943 года Токийский окружной суд приговорил советского разведчика Рихарда Зорге к смертной казни. На закрытом процессе человека, который еще недавно был завсегдатаем самых престижных салонов, ресторанов и дворцов японской столицы, назвали преступником. Теперь его ждали эшафот и виселица. А возможно — еще и вечное забвение. Даже на родине о нем рассказали лишь спустя годы. Подробности подвига Зорге — в материале «Известий».
От Баку до Германии
Будущий разведчик родился 22 сентября (4 октября) 1895 года в Бакинской губернии Российской империи в семье немецкого инженера. Его отец Густав Вильгельм Рихард Зорге работал в Товариществе нефтяного производства братьев Нобель и женился на русской. Двоюродным дедом мальчика со стороны отца был известный немецкий политик Фридрих Адольф Зорге — один из лидеров Первого интернационала и секретарь Карла Маркса.
Но семья перебралась в Германию, когда Рихарду не было и трех лет, и свободно говорить по-русски он выучился не сразу. В начале Первой мировой войны, за год до окончания берлинской школы Рихард добровольцем ушел на фронт.
Он воевал в Бельгии, Галиции и Франции, дослужился до унтер-офицера, был несколько раз ранен, получил Железный крест II степени. В первые дни 1918 года после тяжелого ранения Зорге демобилизовали. После этого всю жизнь он прихрамывал. К тому времени он разочаровался в войне и в тех, кому она была выгодна, и увлекся социалистическими идеями. Вернувшись с фронта, Зорге сразу засел за книги и учебники, поступил на философский факультет Берлинского университета. Потом учился в Киле, защитил диссертацию «Имперские тарифы Центрального союза немецких потребительских обществ», стал доктором государственно-правовых наук. «У него был глубокий, пронизывающий взгляд, привлекающий к себе, и от которого нигде, казалось, нельзя скрыться. Если женщина попадала в обозримое им поле, она была уже в его плену. В плену легком, туманном, обаятельном», — вспоминала одна из его немецких знакомых. Для разведчика всё это оказалось очень кстати.
Гражданин СССР
Он признавался: «Война сделала из меня коммуниста». В 1919 году Зорге вступил в только что учрежденную Коммунистическую партию Германии. К тому времени он проявил себя как талантливый журналист. Но научился и вести нелегальную работу, подпольно обеспечивая связь между партийными ячейками. У него появились первые оперативные псевдонимы — Тедди, Роберт. Вскоре его пригласили в Москву — работать в аппарате исполкома Коминтерна. Зорге получил советское гражданство и стал членом ВКП(б). Он публиковал статьи в московских журналах, подготовил два важных теоретических труда, ездил в командировки, проверяя работу европейских Компартий.
На него обратили внимание в разведке РККА. Ее тогдашний руководитель Ян Берзин решил направить нового сотрудника в Китай — налаживать нелегальную работу. Там, в районе Китайско-Восточной железной дороги, было неспокойно, назревала война, в которой могли принять участие и японцы, и бывшие белогвардейцы. Москве требовалась точная информация о настроениях в руководстве партии Гоминьдан, которая контролировала большую часть Китая.
Шанхайский дневник
В первые дни 1930 года Зорге прибыл в Китай, стал вербовщиком-осведомителем шанхайской резидентуры. К тому времени он уже получил псевдоним, под которым войдет в историю, — Рамзай. Так называется село в Пензенской области, к тому же это слово было созвучно с его инициалами.
Ему удалось войти в доверие к немцам — военным советникам президента Гоминьдана Чан Кайши. Зорге стал журналистом нескольких немецких газет, и никто не подозревал, что он придерживается коммунистических убеждений. Опираясь на свое фронтовое прошлое, доктор Зорге рассуждал с германскими офицерами о необходимости реванша после Первой мировой, критиковал большевиков и левых вообще — и это выглядело достоверно.
Зорге стал своим человеком в высших китайских военных кругах, присоединился к престижному Китайскому автомобильному клубу, президентом которого числился сам Чан Кайши. Секретные сведения он получал напрямую от гоминьдановских министров. Между тем в Москву регулярно направлялись сообщения о военных поставках, которые шли в Китай из Германии, получившие высокую оценку центра. Вскоре Зорге составил и подробное досье на офицеров гоминьдановской армии. Немалых успехов ему удалось добиться и в вербовке. Вскоре центр поручил ему возглавить разведгруппу, которую он сам же и создал, а еще через несколько месяцев Рамзай возглавил шанхайскую резидентуру.
Чужой среди своих
Через три года работы его вызвали в Москву. Там его стали готовить к нелегальной работе в Японии — ключевой стране региона. Вживаясь в легенду, он посетил Германию, где показал себя сторонником национал-социалистов. Немецкие товарищи по Коммунистической партии считали его предателем и даже приговорили к казни.
В то время дальневосточное направление стало приоритетным для советской разведки. Япония вторглась в Китай, готовила агрессию против Монголии и Советского Союза. От токийской группы, которую возглавил Зорге, ждали многого.
Зорге помогали артистизм и обаяние, за которыми трудно было заметить отточенный рациональный ум, строивший ловушки противникам. Его считали хватким немецким журналистом, который «умело пропагандирует идеи фюрера в дружественной Японии». Он тесно сотрудничал с профессиональным разведчиком Ойгеном Оттом, который был сначала военным атташе Германии, а потом послом Третьего рейха в Японии. Они стали друзьями. Отт стал для Зорге одним из важных источников информации.
В его группу входили югославский журналист Бранко Вукелич, радист-немец Макс Клаузен с русской женой Анной, советник японского премьер-министра Ходзуми Одзаки и художник Етоку Мияги.
Аналитик на мотоцикле
Зорге создавал для противников образ легкомысленного человека: ловеласа, любителя вечеринок, увлеченного женщинами и мотоциклами. Непринужденное общение и журналистский талант помогли ему познакомиться с представителями японской элиты, вплоть до приближенных императора.
Кстати, верный мотоцикл, которым Зорге виртуозно владел, несмотря на хромоту, не раз помогал ему уходить от слежки во время выхода на связь с центром. При этом много лет работал в изматывающем режиме. Ведь Зорге вел нелегальную работу в Японии немыслимо долго — с февраля 1932 года до октября 1941-го. Всё это время его жизнь висела на волоске, каждый неверный шаг мог закончиться трагически.
Он не только вербовал агентов, грамотно выстраивал систему конспирации и играл на противоречиях между немцами и японцами. По фрагментарной информации он анализировал сложнейшую политическую ситуацию — и, как правило, верно определял тенденции. Скажем, в апреле 1941 года Зорге передавал в Москву: «В кругах Гиммлера и генштаба имеется сильное течение за то, чтобы начать войну против СССР, но это течение еще не имеет превосходства». Вопреки легендам, он никогда не сообщал точной даты начала войны. Да и не мог ее знать. Но с каждой неделей весной и в июне 1941 года его послания в центр становились всё категоричнее: Германия готова начать войну против СССР. Сталин получал немало таких предупреждений от разведчиков из разных стран. Назывались различные даты, многие из них давно прошли. Но когда 22 июня началась война, авторитет Рамзая в советской разведке вырос.
Подвиг и трагедия
Величайшая заслуга группы Зорге в том, что в нескольких сообщениях он доказал центру, что Япония в 1941 году не примет участия в боевых действиях против СССР. И Москва смогла отвести немало дивизий с Дальнего Востока на Запад, что помогло остановить наступление гитлеровцев.
Японцы несколько раз засекали работу рации разведчиков, но не могли выйти на след резидента. Кто виновен в провале? Наиболее вероятно, что полиции удалось выследить Зорге через художника-коммуниста Мияги, который во время провала попытался покончить с собой. Зорге арестовали 18 октября 1941 года. У него было меньше четырех месяцев на работу во время Великой Отечественной войны — и за это время он сумел нанести максимальный ущерб нацистам.
А потом для него пришло время показать характер. Его держали в тюрьме «Сугамо», которая отличалась жестокими порядками. Зорге не только стойко выдерживал пытки, он выстроил логику защиты, которая поставила в тупик многих следователей. Поначалу его считали американским агентом.
Он признавал себя сотрудником Коминтерна, но утверждал, что действовал из обоюдных интересов СССР и Японии. Да, он собирался «изменить государственный строй Японии и отменить систему частной собственности путем установления диктатуры пролетариата и создания коммунистического общества». Но разве это преступление? Под давлением доказательств Зорге неизменно брал на себя львиную долю вины, стараясь смягчить долю товарищей по группе. Он втолковывал следователям, что для Японии союз с нацистской Германией означает гибель. Есть сведения, что ему удалось убедить в своей правоте многих ответственных лиц в Японии, — и строгий приговор был принят во многом под давлением Берлина.
Приговоренный, которого не спасли
Судебные заседания начались в мае 1943 года. Зорге уже понимал, что обречен на гибель. Но спорил с обвинителями, боролся. Утверждал, что «лишь малую часть информации, которую я получал, можно отнести к разряду госсекретов».
29 сентября 1943 года суд приговорил Одзаки и Зорге к смертной казни как агентов Коминтерна за преступные действия, которые имели целью «изменить государственный строй Японии и отменить систему частной собственности путем установления диктатуры пролетариата и создания коммунистического общества». Остальные 12 человек, которых судили по делу Зорге, получили более мягкие приговоры — до 15 лет тюремного заключения. Рамзай и после этого боролся за справедливость. Он подал апелляцию в Верховный суд — возможно, надеялся на политические перемены, которые могли бы спасти его группу.
Есть версия, что японцы не торопились с исполнением приговора, потому что ждали от Советского Союза предложений по обмену разведчика. Но никакого сигнала ни из Кремля, ни от союзников СССР, которые могли бы в данном случае сыграть посредническую роль, не последовало. К сожалению, полного доверия к резиденту в СССР в годы войны быть не могло. Если бы доктор Зорге не сблизился с германской верхушкой в Токио — он не мог бы действовать так эффективно. Но это сближение неизбежно вызывало подозрения в двойной игре. В этом парадокс нелегальной работы, в которой не может быть прямолинейных однозначных оценок.
Эшафот и бессмертие
Он взошел на виселицу 7 ноября 1944 года в 49 лет. Последние слова произнес по-японски и по-русски: «Да здравствует Красная армия! Да здравствует Коминтерн!». Он верил в эти истины до конца. Зорге отказался от исповеди и не стал закрывать глаза во время казни.
Профессия разведчика предполагает секретность. Долгое время Москва не признавала, что Рамзай работал на нашу страну, — и, несомненно, Зорге был готов к этому и в том числе — к безвестности. Звание Героя Советского Союза было присвоено Рихарду Зорге лишь через 20 лет после его смерти — и по большому счету это была игра случая. Просто Никита Хрущев посмотрел французско-немецко-японский фильм «Кто вы, доктор Зорге?» — и восхитился подвигом разведчика, а архивы подтвердили, что он был настоящим героем и профессионалом высочайшей пробы.
В наше время Рихард Зорге остается самым известным разведчиком ХХ века, нелегальные операции, которые ему удалось реализовать, вошли в классику тайной войны. Едва ли не каждый день его жизни, напоминавшей захватывающий роман, окружен легендами, многочисленными трактовками. Каждый год выходят новые книги о великом разведчике. Нас притягивают загадки его трагической судьбы. Одно не подвергается сомнениям: сломить этого человека не удалось никому.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»