На протяжении десятилетий нейтральный статус Финляндии подчеркивал во многом уникальное международное признание страны и при этом приносил ей ощутимую политическую и экономическую выгоду. Однако в 2023 году всё изменилось, и теперь Хельсинки стоит перед необходимостью не только приспосабливаться к новой реальности, но и увеличивать оборонные расходы в условиях неопределенного будущего национальной экономики. Зачем Финляндия лишила себя привилегированного положения и сколько за это заплатит, разбираются «Известия».
Золотая карта
После четырех за 25 лет полномасштабных военных конфликтов c СССР, в результате которых была похоронена идея «Великой Финляндии», политическая элита страны начала поступательно формировать концепцию нейтралитета. Причем в послевоенное время это делалось в рамках действительно суверенного внешнеполитического курса, безотносительно усилий Запада по интеграции Северной Европы в структуру НАТО. К слову, вступление Норвегии, Исландии и Дании в Североатлантический альянс в 1949 году разрушило идею Скандинавского оборонительного союза, организации, чье создание могло закрепить нейтральный статус всего региона.
Усилия правительств Юхо Кусти Паасикиви и Урхо Калева Кекконен принесли свои плоды. На протяжении более 70 лет Финляндия не только оставалась в стороне от основных противоречий холодной войны, но и успешно способствовала их разрешению. Именно инициатива Кекконена повлияла на принятие Хельсинкского заключительного акта 1975 года, по сути, всеевропейского договора о ненападении.
В то же время Финляндия, используя свой статус, активно развивала экономические связи с обеими сторонами и одновременно имела два масштабных торговых соглашения — с Европейским экономическим сообществом (ЕЭС, предшественник ЕС) и Советом экономической взаимопомощи (СЭВ). С одной стороны, «игра на двух досках» во многом уберегла Финляндию от последствий экономического кризиса 70-х, с другой — отправила ее в глубочайшую в истории рецессию в результате распада СССР и потери рынков.
После 1991 года всё изменилось. Хельсинки и Стокгольм начали постепенно втягиваться в партнерские программы («Партнерство во имя мира») и проекты НАТО. Первое приглашение в альянс Финляндия получила еще в 1994 году, в преддверии Будапештского саммита СБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе). Тогда в Вашингтоне и Брюсселе никто не скрывал своих аппетитов в Северной Европе. Позднее замгоссекретаря Виктория Нуланд признавалась, что готовность принять Финляндию и Швецию выражали как минимум пять президентских администраций США, в которых она работала, то есть со времен Джорджа Буша – старшего. Задолго до официального вступления Финляндия активно сотрудничала с НАТО по всем возможным направлениям, отмечает президент Российской ассоциации прибалтийских исследований Николай Межевич.
— Слово «нейтралитет» финские дипломаты перестали употреблять где-то с середины 90-х годов, они предпочитали говорить о «внеблоковом статусе», но сотрудничество с НАТО началось с выхода Финляндии из Парижского мирного договора (1947 год. — Ред.). В СССР полагали, что, имея такой исторический опыт, Хельсинки никогда не решится стать врагом. К тому же Финляндия получала очевидные преимущества от своего присутствия в экономическом пространстве и СССР, и России, — комментирует эксперт.
После того как «золотое поколение» финских политиков ушло на покой, его сменили люди, в компетентности которых существуют объективные сомнения. Отдельного внимания заслуживают всплывающие в последнее время факты странного, но в некотором роде выдержанного в одном стиле поведения членов финского правительства.
Сначала министр по европейским делам и управлению собственностью Андерс Адлеркройц записал ролик, где он исполняет на виолончели мелодию песни «Червона калина», неофициального гимна коллаборационистов из УПА (признана экстремистской и запрещена в России). Затем обнаружилось, что глава минфина Рийкку Пурру писала под псевдонимом расистские комментарии в социальных сетях. Завершил композицию новый лидер правящей Социал-демократической партии Антти Линдтман, запечатленный на обнародованных фотографиях голым в окружении кидающих нацистское приветствие (и таких же голых) мужчин. Прежний лидер кабинета министров Санна Марин также прославилась посещением похорон одного из лидеров «Правого сектора» (экстремистская организация, запрещенная в России) Коцюбайло, известного рассказами о том, как его «солдаты кормят собак костями русских детей». Профессиональные и личные качества новой финской элиты оставляют желать лучшего, отмечает Николай Межевич.
— Мы можем смело говорить о деградации элит. Они скомпрометированы, и поэтому ими легче управлять. Нужно понимать, что нашим оппонентом является не финский народ, а его политики, которые уничтожают российско-финские отношения с потрясающим упорством, — указал собеседник издания.
Балтика и Арктика
Присутствие Финляндии в НАТО обеспечивает реализацию двух стратегий альянса: балтийской и арктической. В первом случае непосредственное участие Хельсинки в большей степени состоит в словах, нежели в делах. Хельсинки теперь будет куда более озабочен охраной 1100 км сухопутной границы с Россией, чем превращением Балтики во «внутреннее море НАТО».
В то же время, в свете резкого ухудшения дипломатических отношений с РФ, в Финляндии начинаются дискуссии о возможном выходе из договора 1940 года, одним из пунктов которого является демилитаризованный статус Аландских островов. Соблюдение этого условия контролирует российское диппредставительство в Мариехамне. В недавнем интервью президент Сауле Ниинистё не исключил его закрытия.
Что до Арктики, то здесь Финляндия действительно имеет и технологическую базу, и даже собственную (и весьма обширную) стратегию развития в регионе. Однако любая военная активность, включая размещение на своей территории американских военных баз, получит адекватную реакцию восточного соседа, что для Финляндии, на протяжении 70 лет не имевшей представления о том, что такое в реальности баланс угроз, едва ли может считаться достижением в сфере национальной безопасности. Вступление в НАТО повлечет за собой серьезную перестройку военных мощностей, указывает младший научный сотрудник отдела Европейских политических исследований ИМЭМО РАН Никита Белухин.
— Полный масштаб будет понятен через несколько лет, так как все страны Северной Европы в той или иной степени планируют увеличение оборонных расходов. С практической стороны большое внимание будет уделено возвращению к тем системам вооружений, от которых они отказались в 90-е и начале 2000-х, когда приоритетом были зарубежные операции. Кроме того, речь идет о системах мониторинга за действиями российских ВМС в Балтике, — рассказал эксперт.
Насчет появлении в стране американских военных сейчас идут активные консультации. Newsweek пишет о возможном заключении договора об оборонном сотрудничестве, в соответствии с которым Пентагон получит право размещать на финской территории значительную боевую инфраструктуру. Как сообщается, переговоры по этому поводу идут еще с осени 2022-го, и не только с Финляндией, но и со Швецией и Данией. Вероятно, пункты этих соглашений будут во многом соответствовать положениям арктической стратегии США. Причем с юридической точки зрения американские базы, вероятно, будут иметь немного иной статус, подчеркивает Никита Белухин.
— Формально это будет считаться логистическими пунктами или базами снабжения. На данный момент речь идет не о постоянно действующих военных лагерях. Что же касается Арктики, то в данном случае ведущая роль останется за Норвегией, — полагает он.
Хотя финны и поддерживают членство в НАТО, относительно присутствия иностранных военных такого единодушия не наблюдается. Проведенные в январе исследования общественного мнения показали, что за создание постоянной базы НАТО выступают лишь 39% респондентов.
Финскому обществу объяснили, что за новую структуру безопасности заплатят они, указывает Николай Межевич.
— Судя по той информации, которая приходит из Финляндии, можно сделать вывод, что там уже приняли все негативные последствия, связанные с разрывом отношений. Сначала посыплется энергетика и туризм, затем другие отрасли, — считает эксперт. — Что касается сельского хозяйства, то оно в основном было ориентировано на Россию, так как его продукция для Европы была слишком дорогой. Запас прочности, конечно, есть, но он отнюдь не бесконечен. Финское общество было уверено, что, вступая в НАТО, выбирает сторону победителей. Теперь же оно находится в некотором замешательстве.
Чисто финское самоубийство
Самым неприятным эффектом принятых Хельсинки решений будут экономические последствия. Как уже было сказано, к середине 70-х годов СССР стал основным торговым партнером республики. В Советский Союз уходило до четверти всего финского экспорта. Но даже после глубокого кризиса, связанного с распадом СССР, Финляндия и Россия по естественным причинам довольно скоро смогли наладить торговые отношения. К середине 2010-х Российская Федерация стабильно входила в топ-5 финского экспорта и импорта, активно развивались проекты в таких отраслях, как судостроение, машиностроение, металлообработка и даже наноиндустрия.
Между тем 7 июля Сауле Ниинистё обнаружил, что попытка экономически «отменить» Россию имеет вполне конкретные неприятные последствия.
Абсолютно все финские компании ушли с российского рынка, но это не дало никакого результата, заявил он. «Мы одна из крайне немногих стран в этой ситуации. К сожалению, кажется, что этот механизм неэффективен», — резюмировал Ниинистё. Куда неприятнее будет осознание того, что к прежнему уровню двусторонних отношений, в том числе экономических, вернуться в ближайшие годы не получится. Экономика страны уже ощутила негативные эффекты политических решений. Как пишет Bloomberg, Финляндия ушла в рецессию из-за провальной статистики в четвертом квартале 2022-го, которая была вызвана, главным образом, резким сокращением экспорта.
Своим решением Финляндия действительно открыла новую главу в истории. Однако, если оно в итоге окажется ошибкой, вернуть ситуацию на исходные позиции будет во много раз сложнее.