Пилот сгоревшего при посадке в Шереметьево самолета SSJ-100 проведет ближайшие шесть лет в колонии-поселении. Соответствующий приговор вынес 20 июня Химкинский суд. Именно такого наказания просило для Дениса Евдокимова обвинение. Его признали виновным в нарушении правил безопасности движения и эксплуатации воздушного судна и гибели 41 человека. Трагедия произошла в мае 2019 года: «поймав» удар молнии, набиравший высоту борт совершил жесткую посадку, после которой его хвостовая часть загорелась. Адвокаты пилота и представители некоторых потерпевших намерены обжаловать приговор. Они придерживаются версии, что причиной катастрофы стала не ошибка Евдокимова, а конструкция шасси.
Огненное приземление
Пылающий самолет на полной скорости несется по посадочной полосе, из него клубами валит черный дым — так выглядят кадры посадки в аэропорту Шереметьево 5 мая 2019 года. Тогда в результате возгорания воздушного судна погибло 40 из 78 пассажиров и один член экипажа. Около десятка человек попали в больницы с ожогами, травмами и отравлением продуктами горения.
Самолет, которым управлял капитан Денис Евдокимов, выполнял рейс 1492 Москва – Мурманск, но пробыл в воздухе всего 28 минут. Согласно расшифровкам переговоров с землей, при наборе высоты возникла нештатная ситуация: в самолет ударила молния. Это привело к потере радиосвязи и отказу автоматического управления самолетом. Командир воздушного судна принял решение вернуть борт обратно в Шереметьево и сажать его в режиме Direct mode — прямого ручного управления.
Поначалу ситуация не воспринималась экипажем катастрофически. На вопрос диспетчера о необходимости помощи капитан ответил, что всё проходит штатно. Но через некоторое время самолет ударился о взлетно-посадочную полосу, стойки шасси пробили баки с топливом.
Пламя вспыхнуло мгновенно, охватив всю хвостовую часть. Пассажир Олег Молчанов, который сидел в 12-м ряду, рассказал «Известиям», что все, кто был за его спиной, мгновенно погибли. Топливо при этом не успели выработать, из-за чего скорость при посадке была повышенной и соприкосновение с полосой — жестче, пояснил «Известиям» летчик-испытатель Магомед Толбоев.
— Двигатели расположены низко — 47 см от земли. При посадке они были горячими и могли взорваться. Это удивительно, что сам самолет не взорвался, тогда бы погибли все, — сказал он.
На борту был и житель Владивостока Владимир Гончаров. Он рассказал «Известиям», что во время набора высоты правая турбина самолета буквально «всосала в себя разряд молнии».
— После этого самолет перестал набирать высоту, опустился ниже облаков и летел уже с каким-то креном, — рассказал Владимир.
Он рассказал, что после жесткой посадки горели иллюминаторы, шел едкий дым.
— Люди кричали, кто-то закричал: «Детей вперед!» Началась паника, мимо меня проползала женщина и кричала, что мы погибаем. Я пытался ее успокоить, но она была в невменяемом состоянии, — описал он обстановку на горящем борту.
Оказавшись уже на улице, Владимир увидел, как, пропустив вперед пассажиров, самолет покидали стюардессы. Со слов очевидца, они «стояли там до конца, пока их уже пожарные не выгнали». А последним покинувшим самолет был пилот. Он вылезал из своей кабины, когда оттуда уже вовсю валили клубы черного дыма.
После того как хвостовая часть самолета загорелась, пассажиры могли воспользоваться только одним выходом, рассказал генеральный директор ассоциации «Аэропорт» Виктор Горбачев.
— Только благодаря стюардессам я остался жив. Они вытаскивали людей оттуда, где была самая высокая температура, помогали спуститься на трап, — рассказал пассажир Дмитрий Хлебушкин, который покинул воздушное судно одним из последних. По его словам, огонь полыхал прямо за его спиной.
Самолет наполовину превратился в черный обугленный остов, личности погибших смогли установить только с помощью генетической экспертизы.
В самолете погиб бортпроводник Максим Моиссев — он помогал пассажирам выбраться. Максим был честным и справедливым, пытался помочь людям в любых ситуациях, рассказал «Известиям» его друг Василий Яковенко. А мать погибшего Юлия Карева подтвердила: спасать людей до последнего было «в его стиле».
«Допустил «козление» и перегрузки…»
По версии следствия, Евдокимов осуществил грубую посадку на взлетно-посадочную полосу аэропорта Шереметьево, его действия повлекли разрушение и возгорание самолета. Сам же пилот настаивал на том, что в сложившейся ситуации сделал всё, что мог.
Он заявил, что конструкция шасси находящегося под его управлением самолета не соответствовала нормам летной годности и поэтому при жестких ударах о землю она не выдержала нагрузки и разрушилась.
Также пилот настаивал, что молния вывела из строя системы управления самолетом, в результате его было сложно контролировать. Евдокимов в ходе суда настаивал, что следователи недостаточно внимания уделили этому факту. Однако данные бортовых самописцев и проведенных технических исследований эту версию опровергают, заявили в Следственном комитете. Согласно им, во время полета самолет адекватно реагировал на управляющие воздействия пилота. Проверка также коснулась действий диспетчеров и аварийно-спасательных бригад. Они никак не могли повлиять на ситуацию, отметили в СК.
Само по себе попадание молнии в самолет — нередкое явление. По данным МАК, с начала эксплуатации и до трагедии молнии попадали в SSJ 16 раз, но не приводили к нарушению работы его систем. Проведенные в рамках уголовного дела экспертизы восстановили обстоятельства произошедшего. Все они указывают на неправильность действий пилота, добавили в СК.
Согласно позиции обвинения, потенциально опасную ситуацию командир судна не отследил, не установил код аварийности, посадка происходила с перегрузкой, что привело к поломке шасси. После принятия решения о возврате в аэропорт вылета Евдокимов нарушил процедуру эксплуатации самолета и совершил очень грубую посадку — допустил «козление» самолета, который при посадке несколько раз подскакивал. Из-за этого и возникли перегрузки, превышающие эксплуатационные ограничения воздушного судна, подлом основных опор шасси и разрушение конструкции самолета с разливом и воспламенением топлива, добавили в Генпрокуратуре.
— Это повлекло по неосторожности гибель 41 человека, причинение двум пассажирам тяжкого вреда здоровью, полное разрушение воздушного судна и, как следствие, крупный ущерб в размере более 1,57 млрд рублей собственнику — акционерному обществу «ВЭБ-лизинг», — уточнили в надзорном ведомстве.
Претензий не имеют
Перед началом заседания в Химкинском суде журналисты спросили Евдокимова о причинах произошедшей трагедии, но говорить пилот отказался, сославшись, что уже делал это в суде.
— Почему-то, когда я об этом говорил, вас здесь не было ни с диктофонами, ни с камерами. Моя точка зрения никого не интересует, поверьте мне, — сказал он представителям СМИ.
Пока шло судебное следствие, Денис Евдокимов не был под арестом. Свой приговор он слушал в зале вместе со всеми пришедшими на заседание. Рядом с ним в это время была его супруга и православный священник.
Суд признал Евдокимова виновным в нарушении правил безопасности движения воздушного судна (по ч. 3 ст. 263 УК РФ) и назначил ему шесть лет в колонии-поселении, запретив три года занимать должность пилота самолета. Ровно о таком сроке просил и прокурор. Защита Евдокимова просила суд оправдать его.
Адвокат пилота Наталья Митусова назвала приговор жестким и несправедливым и заявила о намерении его обжаловать. Она заявила, что в деле не были исследованы иные версии авиакатастрофы, на которых настаивала защита, не была принята во внимание версия технической неисправности самолета после поражения атмосферным электричеством и не было проверено соответствие конструкции самолета нормам летной годности.
Представитель потерпевших Людмила Айвар заявила «Известиям», что ее доверители также планируют обжаловать приговор: некоторые потерпевшие не согласны с тем, что причиной катастрофы стали неверные действия Евдокимова. Они полагают, что основная причина — неправильные моделирование и конструкция шасси. Но суд признал собранные доказательства достаточными для установления вины пилота, уточнили в СК.
Со слов адвоката Натальи Митусовой, несколько потерпевших запросили возмещение морального вреда, а остальные претензий к Евдокимову не имеют. В пользу двух потерпевших суд постановил взыскать с Евдокимова 2,5 млн рублей.
Окончательные итоги расследования катастрофы Международного авиационного комитета (МАК) до сих пор не опубликованы.