В России делается всё возможное, чтобы поддержать отечественных производителей и заместить на рынке иностранные товары, рассказал «Известиям» замглавы Минпромторга Виктор Евтухов на полях Петербургского международного экономического форума. Вводятся протекционистские меры — например, проект «Российская полка» или возможное разрешение продавать в магазинах Duty Free российский алкоголь. В то же время много вкладывается в отечественное судостроение, особенно гражданское — оно сильнее пострадало от санкций.
«Наша торговля ведет себя очень ответственно»
— Не могу говорить за всю Европу, но у нас цены на продукты действительно снизились. Незначительно, но это хороший показатель в такое сложное время. К апрелю было снижение на 0,22%, к июню прошлого года — уже больше 0,5%.
— В основном падение произошло за счет снижения стоимости плодоовощной продукции более чем на 10%. Подешевели гречневая крупа, сахар, мука. Скорее всего, цены отыграются и будут соответствовать нашим инфляционным ожиданиям, не всё зависит от торговли, она лишь транслирует цену от производителя на полку.
Но крупный и средний российский ритейл (а это половина рынка) пару лет назад взял на себя добровольное обязательство, что на определенный перечень социально значимых товаров наценка будет составлять не более 5% или не более 10%. Крупнейшие сети уведомили об этом Федеральную антимонопольную службу, а это уже фактически императив, то есть ФАС может наказать за неисполнение.
За последние несколько лет в российском ритейле были непростые периоды. Считаю, справились со всеми вызовами — и пандемийными, и санкционными. В общем, наша торговля ведет себя очень ответственно и с пониманием относится ко всему, что требует от нее сегодня государство.
— Закон обязывает иностранные компании, покинувшие наш рынок и продавшие активы, платить специальный взнос в казну. Какая сумма сформировалась и на что она будет направлена?
— Общую сумму сейчас трудно подсчитать: даже по принятым решениям еще не всё завершилось. К тому же это много отраслей. Думаю, мы будем подводить итог где-то к концу лета. Есть договоренность, что средства направят на поддержку российской промышленности, развитие промышленных отраслей. К сожалению, решение родилось не сразу, оно было нужно с первых месяцев, когда все сделки стали согласовываться на правительственной комиссии.
Как это происходит. Компания производит рыночную оценку. Оценщик выбирается из перечня, утвержденного Минфином, их довольно много. Продать актив можно не более чем за 50% стоимости, то есть предприятие уходит с потерями. И от этой половины выплачивается 10%. Считаю, что надо увеличить процент, и коллеги с этим согласны. Будет 15%, потому что активы покупаются с большим дисконтом, и для покупателя это очень выгодно, претендентов много.
Активы всё равно останутся привлекательными, за них идет реальная борьба — причем как профильных, так и непрофильных инвесторов. В государственную казну будут поступать средства. Цифра получается существенная.
— Ранее вы говорили, что правительственная комиссия может приостановить поштучные продажи магазинов «Декатлон» и отдать их только одному покупателю — его удалось найти?
— Это касается не только «Декатлона». Мы видим, что компания хочет уйти за 100%, продает без дисконта: в рамках хозяйственной деятельности избавляется от какого-то участка земли или здания, сооружения, строения. Когда я это заметил, предложил приостановить такие сделки по «Декатлону» и другим компаниям с подобным подходом.
Решение было принято, и «Декатлон» поставили перед выбором — открыться и продолжить работу или продаваться. Насколько я знаю, он уже нашел себе покупателя и в ближайшее время будет вносить документы в Минпромторг, чтобы мы дальше вынесли их на правительственную комиссию под руководством главы Минфина Антона Силуанова.
— У других представителей семьи Мюлье есть планы продать бизнес в России?
— По «Леруа Мерлен» и «Ашану» они таких планов не озвучивали.
— Правда ли, что «Адидас» собирается к нам вернуться?
— Компания сейчас не раскрывает планов, но продукцию «Адидас» мы видим в мультибрендовых магазинах повсеместно. Наверное, она туда поступает через каналы параллельного импорта, но бренд нас о возвращении пока не уведомлял.
«Сейчас надо поддержать и отечественного производителя, а не иностранного»
— Сообщалось, что Минпромторг не исключает дополнительного регулирования онлайн-торговли, если ситуация с маркетплейсами будет накаляться. Что можно считать накалившейся ситуацией и о каких мерах идет речь?
— Недавно закончился ежегодный форум «Ритейл-2023», и на нем серьезно обсуждались вопросы интернет-торговли, потому что многие поставщики жалуются на то, что маркетплейсы обладают большой рыночной силой и доминируют в отношениях. Договорились, что сообщество интернет-компаний вместе со своими контрагентами создадут и подпишут стратегию или кодекс добросовестных практиков, как это было сделано в офлайн-ритейле много лет назад. То есть пропишут основные условия, обязательства и будут их добровольно исполнять. Мы создали рабочую группу, куда вошли представители всех ведомств, прежде всего контрольно-надзорных, профильных, конечно, чтобы следить за тем, как это исполняется.
Я не сторонник внесения дополнительных нормативно-правовых актов, регуляторик по онлайн-торговле. Она очень бурно развивается, растет серьезными темпами, десятки процентов в год. По оценкам экспертов, уже занимает от 10 до 13% рынка внутренней торговли. Если мы увидим, что ситуация не меняется, придется принимать какое-то решение.
— По данным Минстроя, с января по май выросли цены на арматурную сталь и трубы, это повлекло за собой удорожание строительства и жилья. Принимаются ли какие-то меры, чтобы стабилизировать ситуацию?
— Рост цен на жилье не связан с ростом цен на арматуру и другой металлопрокат, мы это уже видели. Цена могла снижаться, быть стабильной, а стоимость жилья постоянно растет. Но если в этом году был относительный рост, то в прошлом — падение более чем на 35%, поэтому удорожание обоснованно.
Сильно вырос лом, подтверждаем. Это основное сырье при производстве арматуры, стали и другого. Соответственно вырос коксующийся уголь на 30%, нас об этом никто не спросил. Это тоже вносит вклад в себестоимость продукции металлургии. Выросло железорудное сырье, не так значительно, но всё же. Хотя по сравнению с прошлым годом сегодня оно стоит очень дешево — откат в два раза.
Сейчас мы уже видим снижение цены на арматуру, но пока несущественно. Но металл в строительстве — буквально пара-тройка процентов, поэтому на себестоимость жилья он большого влияния не оказывает.
— Это какая-то хитрость девелоперов?
— Не знаю, чья хитрость, Минстрой просто фиксирует данность. Он говорит: так случилось, а как девелопер себя ведет — вопрос к тем, кто его контролирует. С Минстроем у нас великолепный контакт. Мы всегда находим решение любых вопросов.
Сейчас есть стратегия развития строительного комплекса, и там раздел по стройматериалам. Мы ими обеспечены для решения всех задач по всем направлениям до 2030 года. У нас замещено 96% импорта, оставшиеся 4% — премиум-сегмент. Предприятия готовы инвестировать в развитие, если вдруг увидим, что в среднесрочной перспективе не хватит мощности. И это происходит каждый год, поэтому я говорю в целом о стройматериалах, а металл — лишь небольшая часть строительного сектора. Здесь, я думаю, никакой тревоги нет. Да и цены на стройматериалы растут в рамках промышленной инфляции, а она у нас другая.
— Минфин подготовил законопроект, который разрешает продавать алкогольные напитки в магазинах Duty Free в аэропортах пассажирам внутренних рейсов. Как Минпромторг оценивает инициативу и когда она может заработать?
— Мы за, но при одном условии: чтобы это распространялось только на алкоголь, произведенный в России. Конечно, в целом Duty Free надо поддержать, внешних рейсов стало меньше, нельзя допустить банкротства. Я уверен, через какое-то время всё возобновится.
Но сейчас надо поддержать и отечественного производителя, а не иностранного. Мы обсуждаем этот вопрос, посмотрим, какое будет принято решение.
Хотя наше ведомство не отвечает за производителя алкогольной продукции, мы всё равно активно участвуем в днях российских вин, в их продвижении, всё время проводим винные ярмарки. Договариваемся с торговлей, чтобы под российское вино предоставлялась отдельная полка. В целом радеем за всю экономику, за все отрасли.
«Севморпуть станет важной артерией»
— Сейчас готовится законопроект о так называемой российской полке: ритейлеров должны обязать создавать полки с непродовольственными товарами. В первую очередь бытовая химия, парфюмерия, косметика. На какой стадии документ?
— Авторы законопроекта — депутаты Госдумы. Мы соучастники в хорошем смысле слова. Самое главное: нет планов ограничивать иностранцев, особенно оставшихся в стране, потому что для них режим такой же, как и для российских с точки зрения мер поддержки и позиционирования.
Страны с развитой экономикой всегда использовали механизмы протекционизма. Это происходит из года в год, из века в век. Даже когда было подписано соглашение GATT, которое переросло в соглашение Всемирной торговой организации, участники определили выгодные для себя условия. Они всегда поддерживали своих производителей и вводили ограничительные меры для иностранцев. Так развивались компании Японии, Южной Кореи, Великобритании, Германии, Соединенных Штатов Америки и так далее.
Но мы вступили в ВТО на не очень выгодных условиях, сильно ущемили себя в правах. Сейчас, слава Богу, это не так важно, активно поддерживаем и будем поддерживать своих.
Что касается полки — это потребительские товары. Считаем, что российский производитель должен иметь приоритет. Конечно, исходим из того, что это производства, которые готовы обеспечить нас продукцией.
Чтобы покупатель не пострадал, внимательно смотрим на эти товары. С продовольственными у нас неплохо, более 90% полки — наши производители. В непродовольственном сегменте установим такие требования. Они будут четко прописаны в подзаконных актах, и если закон примут, он станет хорошим подспорьем для тех, кто инвестирует в отечественное производство и создание отечественных конкурентных товаров хорошего качества.
— Когда он может быть принят?
— Зависит от Думы. Возможно, в осеннюю сессию.
— Как идет импортозамещение в судостроении? Мы стремимся производить оборудование сами или переориентироваться на Китай?
— Сделать всё сам не смог никто. Например, мощные двухтопливные двигатели от 9 мегаватт и выше производят две страны в мире, две компании. Но китайцы, мне кажется, могут делать практически всё. В то же время можно использовать операционные связи: ты создаешь конечный продукт, а комплектующие поступают из-за рубежа.
Многие перестали с нами работать: сидят под санкциями или не выполняют обязательства, не поставляют уже предоплаченный товар, не возвращают деньги. В судостроении испытали с этим серьезные сложности — в основном при строительстве гражданских судов, в военном кораблестроении всё неплохо. Не на 100%, но почти по всей номенклатуре давно локализовались, не могли позволить себе зависеть от иностранных поставок. В этом сегменте нужно самим себя обеспечивать по максимуму.
В «гражданке» мы об этом не думали, но доля гражданского судостроения была невелика. Сейчас она становится намного больше. У нас начали строить суда различных типов для различного назначения. Мы оперативно определили перечень критических позиций в судовом комплектующем оборудовании и выделили субсидии для локализации по поручению президента. Уже прошли конкурсные процедуры, определены участники, но продолжают приходить заявки от компаний. Определяются новые позиции, по которым решений еще не принимали.
Соответственно, будем выходить на дополнительное финансирование, обращаться к Минфину. По критическим сегментам задача поставлена на три года. А в целом у нас создан единый портал, где представлено более 9 тыс. позиций судового комплектующего оборудования, там уже 500 предприятий. Когда проектируется судно, формируем перечень производителей и оборудования. Проектанты уже должны обращаться к российскому оборудованию. К сожалению, по многим видам судов раньше выбирались иностранные проектанты, предпочтение отдавалось иностранным поставщикам, и мы столкнулись с тем, с чем столкнулись. Но работа идет, у нас нет времени на раскачку.
Сейчас самое главное — проекты. Многие суда, спроектированные до санкций, нужно перепроектировать под российское или «дружественное» оборудование. Хорошо работаем с китайскими партнерами, Турция и Иран тоже с нами взаимодействуют.
— Какие-то узлы поставляют?
— И узлы, и готовые изделия — двигатели, рулевые колонки. Пропульсивный комплекс в гражданском судостроении был сильно импортозависим. Конечно, принимаем решения по локализации, достижению технологической независимости, но работаем пока и с партнерами.
— Что сейчас строится для Северного морского пути?
— Прежде всего надо построить хорошую ледокольную группировку. Она строится в основном на Балтийском заводе, за исключением самого мощного в мире ледокола «Лидер» мощностью 120 МВт. Это судостроительный комплекс «Звезда» на Дальнем Востоке — наша самая современная, одна из крупнейших в Европе верфей с возможностями создавать крупнотоннажный флот, в том числе арктического ледового класса. Сейчас у них в заказе 26 судов, в том числе 15 газовозов для перевозки сжиженного природного газа.
Ледокольная группировка и грузовые суда арктического типа — всего 70 судов. По оценкам «Росатома», отвечающего за Севморпуть, их будет больше. Мы на это рассчитываем и готовы принять заказ и на «Звезде», и на верфях в Санкт-Петербурге. Плюс у нас есть завод имени Бутомы в Крыму, который тоже может строить большие крупнотоннажные суда.
Вообще к 2035 году необходимо 14 ледоколов. Девять строятся на Балтийском заводе, плюс «Лидер». Еще с четырьмя определяемся.
— А инвестиций хватает или нужны дополнительные деньги?
— Инвестируют, да. Где-то помогает государство. Ледоколы раньше строились полностью за государственный счет, а сейчас с «Росатомом» — 50 на 50. То же касается «Лидера».
Транспортные, грузовые суда финансируют заказчики. Но по газовозам мы кооперируемся с Южной Кореей — по 15,5% они достраивают, от 10% отказались, причем еще не вернули предоплату. Сейчас ведется презентационная работа, договариваемся с китайскими партнерами, потому что Китай — крупнейший судостроитель в мире, он обогнал Южную Корею, обладает хорошими компетенциями, большим количеством верфей. Но надо всё же закладывать свои проекты, ориентированные на российское судовое комплектующее оборудование.
Севморпуть станет важной артерией, которой будем пользоваться не только мы, но и другие страны, как и транспортным коридором Север – Юг. Там тоже строим суда, но другого типа — небольшого тоннажа, контейнеровозы, сухогрузы. Есть заказы, они реализуются. Сегодня было подписано соглашение о строительстве 34 судов RSD59 от 5 тыс. до 8 тыс. т. Это серийный проект на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде. Они уже набили руку. Главное в судостроении — выйти на серии. Если есть серия, мы можем дать цену и качество. Каждое судно становится головныm.
По рыбопромысловым судам разные проектанты делали свой проект и только в нескольких случаях были серии, но головной всегда дороже. Дешево не сделать. Когда мы выходим на серию, всё получается нормально. Мы можем конкурировать с другими странами. Это основные задачи, которые сегодня решаем.