Новое правительство Эстонии, сформированное по итогам состоявшихся в начале марта парламентских выборов, подтвердило взятый предшествующим кабинетом курс на полное изгнание русского языка из детских садов и школ национальных меньшинств. Возражения со стороны представителей русскоязычной общины, составляющей свыше четверти населения государства, во внимание не принимаются. Подробности — в материале «Известий».
«Мы не откажемся от своей цели»
17 апреля президент Эстонии Алар Карис официально утвердил новое правительство страны во главе с премьер-министром Каей Каллас. Оно было создано на базе коалиционного договора, который подписали Партия реформ, «Эстония 200» и эстонская Социал-демократическая партия. Это третье по счету правительство, возглавляемое Каллас. И уже понятно, что оно не откажется от принятого предшествующим кабинетом в прошлом году закона о ликвидации в стране русскоязычного образования. Каллас с гордостью заявила: «Предыдущее правительство приняло решение, которое до того не мог и не осмеливался принять ни один другой кабинет: мы решили полностью перейти на образование на эстонском языке. Создаваемая коалиция продолжит переход к образованию на эстонском языке». По словам премьера, в 2024 году на государственный язык будет переведено всё дошкольное образование в Эстонии, а также первый и четвертый классы в школе. Остальные классы перейдут на эстонский чуть позже.
Новый министр образования Кристина Каллас («Эстония 200») уже предупредила: со следующего года в ряде школ уже не откроются первые русские классы, планы перехода корректироваться не будут, все учителя должны владеть эстонским на высшем уровне С1. «Абсолютно людоедские планы: учителей не хватает, нормальных учебных материалов нет, многие дети пойдут в первый класс вообще без знания эстонского. То есть это будет издевательство и над детьми, и над педагогами», — отмечает депутат парламента Александр Чаплыгин, член фракции оппозиционной Центристской партии.
Однако премьер-министр настаивает, что отказываться от ликвидации русских школ нельзя. «Реформа не из дешевых, но она напрямую связана с нашей безопасностью», — отмечает Кая Каллас. Премьер-министр всячески подчеркивает, что существование в Эстонии крупной русской общины подрывает саму основу государства. Чтобы эстонец чувствовал себя в безопасности, русской общины быть не должно — следовательно, ее надо ассимилировать. Именно эта задача и возложена на школы.
По мнению же Александра Чаплыгина, русских в Эстонии хотят сделать козлами отпущения за грехи властей. «Люди недовольны правительством? Значит, в этом виноваты плохое обучение в русских школах, советские памятники, а также отсутствие некоего «единого информационного пространства», под которым подразумевается прежде всего официальная пропаганда», — подчеркивает Чаплыгин. С его слов, если человек не верит Кае Каллас и официозным СМИ, значит, он рассматривается в качестве опасного, а его «неправильная» национальность лишь усугубляет вину.
«Детей в покое не оставят»
Чаплыгин сообщает, что к нему за советом начали обращаться учителя русских школ, которые сегодня оказались в очень сложной ситуации. Им нужно срочно подготовиться к сдаче экзамена по эстонскому языку на уровень С — а это означает необходимость ходить на курсы. «Здесь имеется две проблемы: во-первых, курсы эти стоят как вся зарплата учителя. Во-вторых, у них просто нет на это времени», — констатирует политик. Он выступил с предложением организовать курсы для педагогов прямо на рабочем месте и оплатить их за счет государства.
В то время как одни педагоги напряженно зубрят эстонский, другие готовятся увольняться. Учитель школы поселка Колкья (на западном берегу Чудского озера) Алексей Шлендухов напоминает, что эстонцы во времена Российской империи и Советского Союза цепко держались за свой родной язык — и недаром. «Язык — это частичка национальной идентичности, одна из самых главных. Меня умиляет, когда я слышу: «Вот если вы приедете во Францию, вы не будете искать русскоязычные школы». Но там их и нет! Их исторически не было! А здесь у русских школ почти столетняя история. Они были в довоенной эстонской республике. И причем были от начального уровня до гимназического. И это при том, что тогда русскоязычное население составляло четыре или пять процентов всего», — подчеркивает Алексей Шлендухов.
Он добавляет, что может преподавать на эстонском, но делать этого не будет. «Не хочу участвовать в этом театре абсурда», — говорит педагог. «Я не понял, почему человек с позицией предпочитает уйти из системы. Точнее, я понял, но от этого грустнее во сто крат. Его заменит «учитель» с дипломом ассенизатора и будет преподавать на правильном языке, «правильную» историю», — комментирует слова Шлендухова публицист Эйно Ингерман. «Детей в покое не оставят — ведь эта главная козырная карта националистов. А других в Эстонии и нет», — грустно подводит итог правозащитница Алиса Блинцова, представитель НКО «Русская школа Эстонии» (РШЭ).
Родители русских детей, отчаявшись добиться справедливости от эстонского государства, пытаются найти его в международных инстанциях. В начале апреля комитет ООН по правам человека зарегистрировал заявление Марины Сааремяги, члена попечительского совета русской школы в таллинском микрорайоне Тынисмяэ. По словам Сааремяги, она как мать не может терпеть издевательства со стороны государства над собственными детьми. «Эстонский язык надо учить на уроках эстонского языка, а не на биологии и географии. Я окончила школу на русском языке, но владею эстонским свободно», — отметила Марина Сааремяги. Юрист-правозащитник и председатель правления «Русской школы Эстонии» Мстислав Русаков добавил: «Европейский суд по правам человека слишком ангажирован. Будем надеяться, что Комитет по правам человека ООН более объективно подойдет к рассмотрению дела».
Тщетные попытки привлечь внимание
Мэр Таллина Михаил Кылварт (Центристская партия) заявил: «Если ты выступаешь в защиту русских школ, в защиту русского языка, то очень быстро переходишь в ранг врага». Ничего хорошего от ликвидации русских школ Кылварт не ждет. «Просто будет катастрофа на протяжении нескольких лет. Это ждет не только русские, но и эстонские школы. Учителей не будет, их просто неоткуда взять», — предупреждает градоначальник.
Тем временем «Русская школа Эстонии» пытается привлечь внимание к ситуации международных органов. В ноябре прошлого года активисты из РШЭ встретились с верховным комиссаром ОБСЕ по делам национальных меньшинств Кайратом Абдрахмановым. «На встрече представители «Русской школы Эстонии» довели до сведения верховного комиссара планы правительства по полной эстонизации русских школ и детских садов в Эстонии, а также негативные последствия такого непродуманного решения», — сообщили в организации.
По словам активистов, комиссар пообещал «принять к сведению» полученную информацию. Впрочем, реальной пользы от этой встречи, судя по всему, не было — зато тут же возбудилась эстонская пресса, обслуживающая интересы правящих кругов. Издание Postimees, описывая встречу правозащитников с Абдрахмановым, не преминуло упомянуть о том, что эстонская Полиция безопасности (КаПо) считает деятельность НКО РШЭ «антигосударственной». В связи с этим Алиса Блинцова отметила: «Впервые за три года Postimees опубликовал наш пресс-релиз о встрече в верховным комиссаром ОБСЕ — сопроводив его лживой информацией, взятой из ежегодника КаПо. НКО «Русская школа Эстонии» никогда не финансировалась Кремлем. КаПо лжет! Об этой статье мы также сразу же сообщили верховному комиссару — в подтверждение наших слов о том, что правозащитная деятельность в Эстонии преследуется государственными властями».
Политолог Максим Рева, несколько лет назад эмигрировавший из Эстонии в Россию, в разговоре с «Известиями» сказал, что для нынешней правящей коалиции в Таллине ликвидация русских образовательных учреждений важнее межнационального мира в стране. «В лучшем случает это будет профанация «школьной реформы» — русские учителя продолжат учить русских детей на общем для них родном языке, но теперь тайком, в страхе, оглядываясь, пугаясь каждого шороха. В Эстонии есть такое «чудесное» учреждение, как языковой департамент, в его задачу как раз и входит выявление и наказание такого рода «негодяев», которые не применяют госязык при выполнении своих должностных обязанностей. Могут оштрафовать, а могут и добиться увольнения «преступника». Так что не нужно семи пядей во лбу, чтобы предсказать: в ближайшее время основные силы языковых инспекторов будут брошены на школы нацменьшинств. То, что там начнется, после того как «реформа» вступит в силу, иначе как издевательством над детьми не назвать. Но, по мнению правящей коалиции, игра стоит свеч. Пусть русские дети, потерявшие возможность учиться на родном, на выходе из школ пополняют ряды дворников и грузчиков. Зато полуассимилированные недоучки никогда не смогут эффективно бороться за свои права», — резюмирует Рева.