После визита Си Цзиньпина в Москву Китай изменил свою позицию относительно принадлежности Курильских островов. Такую информацию распространили зарубежные СМИ. В чем значимость этого решения и в каких геополитических условиях оно было принято — разбирались «Известия».
Китайский стиль
Никаких официальных заявлений на предмет изменения отношения к проблеме Курильских островов Пекин пока не делал. Впервые сообщения об этом опубликовало японское информационное агентство Kyodo со ссылкой на неназванные источники в дипломатических кругах Поднебесной. Как пишут японские журналисты, председатель КНР пошел на эти «уступки» после предложения главы российского государства привлечь китайские инвестиции в проекты, реализуемые на Курилах.
Последний раз официальная позиция Пекина насчет Курильских островов была высказана 59 лет назад, когда в июле 1964-го Мао Цзэдун назвал Южные Курилы японской территорией и заявил, что СССР должен вернуть их Японии. Как сообщается, теперь КНР изменила отношение к этому вопросу на нейтральное.
В то же время такого рода шаги, и это признается в самой Японии, выглядят логичными в контексте укрепления стратегического партнерства между двумя странами. Таким образом, устраняются неурегулированные нюансы двусторонних отношений и вырабатывается согласованная позиция по территориальным вопросам в Юго-Восточной Азии. Примечательно, что такого же нейтралитета Кремль придерживается в отношении острова Сенкаку и архипелага Спратли. Так что теперь позиции Москвы и Пекина естественно сбалансированы.
С точки зрения японо-китайских отношений появившаяся в прессе информация может служить сигналом для Токио быть более сдержанным в развивающихся в регионе антикитайских оборонных инициативах. В то же время от неофициального заявления о нейтралитете в курильском вопросе до официального признания Курил российской территорией еще далеко, замечает доцент кафедры Истории политических учений Факультета политологии ГАУГН Олег Кочеров.
— Пекин в зависимости от действий Токио может как демонстративно ускориться на этом пути, делая всё новые «последние китайские предупреждения» различной степени официальности, так и повернуть обратно, — считает эксперт. — При этом вероятность того, что Китай официально признает Курилы российской территорией, пока не очень высока. Для современного китайского подхода к международным отношениям в целом характерна убежденность в том, что страны-спорщики должны разрешать территориальные вопросы самостоятельно, без давления третьих сторон, мирным путем и на взаимовыгодных условиях.
Остров нефтяных сокровищ
Китай, как известно, после двух столетий политических потрясений сам получил целую коллекцию территориальных споров с соседями. Некоторые из них, как в случае с Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, были урегулированы в течение последних 25 лет. Противостояние с Индией относительно регионов Аксайчин и Аруначал-Прадеш находится в хрупком, но управляемом равновесии. Однако проблемы принадлежности контролируемого Японией острова Сенкаку (китайское название Дяоюйдао) и архипелага Спратли (китайское название Наньша), на который кроме Пекина претендуют Малайзия, Филиппины, Вьетнам и Бруней, далеки от разрешения. Всё это вкупе с неутихающим тайваньским кризисом является для КНР точками нестабильности, которыми могут воспользоваться США.
Вашингтон в последние годы развил активную деятельность по собиранию антикитайского альянса. И хотя этот процесс проходит с разной степенью успешности («стратегическую автономию» Дели переломить до сих пор не получилось), он не может не раздражать Поднебесную. 9 марта МИД КНР выступил с заявлением, в котором альянс AUKUS (Австралия, Великобритания, США) был назван «представляющим серьезный риск распространения ядерного оружия и стимулирующим гонку вооружений».
В феврале официальный представитель внешнеполитического ведомства Китая Ван Вэньбинь напрямую обвинил Вашингтон в попытках подорвать ситуацию в Юго-Восточной Азии. «США стремятся к неограниченной политической гегемонии. От «доктрины нео-Монро» до «цветных революций», от альянса «Пяти глаз» до «Четырехстороннего диалога по безопасности» — они вносят раскол и разжигают конфронтацию во всем мире. США злоупотребляют своей военной гегемонией, бессмысленно применяя силу. Факты полностью доказали, что США являются главным нарушителем международных правил и порядка», — сказал он.
Ракеты, корабли и базы
Американское сдерживание Китая было документально оформлено в Индо-Тихоокеанской стратегии, выпущенной Белым домом в феврале прошлого года. В ней были обозначены методы, с помощью которых Вашингтон планирует остановить Пекин. Если обобщить, это создание (своими силами и с помощью союзников) вокруг КНР среды, способной «блокировать» коммуникации и экономику оппонента.
В силу гигантских размеров региона (фактически объединяющего Индийский океан и всю Юго-Восточную Азию) Вашингтон вынужден не только создавать блоки (AUKUS, QUAD), но и вести переговоры с отдельными странами. Например, в начале февраля Пентагон заявил о новой договоренности с правительством Филиппин, предусматривающей получение американскими военными доступа к четырем новым базам страны в дополнение к пяти уже имеющимся. Ранее Генеральный штаб ВС РФ сообщал, что США располагают в регионе более 200 объектами, на которых сосредоточено более 400 тыс. военнослужащих. И это без учета трех авианосных ударных групп и планов развертывания к 2024 году Первого оперативного флота ВМС США к уже действующему Седьмому.
Проблема проливов
Важнейший китайский проект «Морской шелковый путь» проходит через Тайваньский и Малаккский проливы, едва ли не главные водные коридоры в мире. Через Южно-Китайское море устроена третья часть мировой морской торговли. 80% всех портов, имеющих технические возможности принимать большие объемы контейнерных грузов, находятся в азиатской части Тихого океана. Создание политических препятствий для судоходства немедленно повлечет соответствующие последствия для китайской экономики. Как следствие, Китай принимает ряд мер для защиты своих интересов в регионе, отмечает Олег Кочеров.
— Малакка, важнейшая китайская торговая артерия, крайне уязвима, поскольку при желании ее очень легко перекрыть. Первое решение — расширение военного присутствия Пекина на протяжении всего маршрута «Морского шелкового пути XXI века». Второе решение — диверсификация маршрутов: Китай создает инфраструктуру для выхода в Индийский океан через Мьянму и Пакистан, активно прокладывает разнообразные маршруты в рамках Нового шелкового пути и намеревается использовать потенциал Северного морского пути. В то же время у всех этих маршрутов есть свои проблемы и недостатки. Третье решение — укрепление добрососедских отношений со странами региона, что позволяет избежать их дальнейшего вовлечения в сферу влияния США, — перечислил собеседник.
Хотя опасность блокирования проливов следует иметь в виду, она тем не менее является крайней мерой, к тому же очень сложно осуществимой. Такое мнение высказал в разговоре с «Известиями» эксперт клуба «Валдай», заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России Дмитрий Стрельцов.
— Если говорить о стратегии сдерживания Китая, то она проводится с начала 2000-х. Для Китая это понятная проблема, и он в состоянии противостоять давлению. Вопрос о настоящей блокаде Китая вроде Ирана сейчас не стоит. Да и технических возможностей для этого почти нет. Пекин исходит из того, что сами государства региона заинтересованы в свободе морской торговли. В этом же очевидно заинтересованы и страны Запада. В нынешних условиях сдерживать КНР географически нереально, и едва ли столь конфликтные инициативы увенчаются успехом, — подчеркнул эксперт.