Одна из первых мировых цивилизаций, возникшая около IV тыс. до н.э. в Древней Месопотамии между реками Тигр и Евфрат, подарила нам, в числе прочего, идею разделить год на 12 месяцев, сутки — на 24 часа, час — на 60 минут, а минуту — на 60 секунд (а вероятно, и неделю — на семь дней). Однако этого мы бы никогда не узнали, если бы не шумерская клинопись, позволявшая «не только передавать имена и вести экономический учет, но и создавать литературные произведения». Именно об этом пишет Юлия Чмеленко. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели специально для «Известий».
Юлия Чмеленко
«Шумерские мифы. От Всемирного потопа и эпоса о Гильгамеше до бога Энки и птицы Анзуд»
Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. — 208 с.
Самое известное из шумерских произведений, «Эпос о Гильгамеше», найденный британским археологом Джорджем Смитом в 1872 году в руинах ассирийской столицы Ниневии, подробно пересказывается в книге Чмеленко. Эпос наглядно иллюстрирует сделанное шумерами наблюдение: всемогущие боги, управляющие человеческой жизнью, так же капризны, непредсказуемы и непоследовательны, как сами люди. Возникновение смертных людей объясняется там кризисом перепроизводства богов, которых становится очень много, но изнурительный труд им претит, поэтому они решают создать людей в качестве обслуживающего персонала: «Сырьем для создания человека послужили глина, а также божественные слюна, плоть и кровь».
Поначалу люди смиренно выполняют свое предназначение («трудиться на бессмертных: обрабатывать землю, пасти скот, собирать плоды, кормить богов своими жертвами»), однако в божественный план вкрадывается непредвиденная недоработка: «Прошло время, и людей стало так много, что производимый ими шум мешал отдыху богов». Разгневавшийся на шумных людей высокопоставленный бог Энлиль решил извести человечество под корень, наслав на него мор и болезни, чуму и язву, засуху и голод, а в конце концов и всемирный потоп (многие библейские сюжеты, как замечает Чмеленко, гораздо раньше уже встречались в шумерской литературе).
Только благодаря мудрости самого либерального бога Энки удалось спасти часть человеческого обслуживающего персонала на специальном корабле, построенном героем Атрахасисом (он же Зиусудра — двойное наименование многих персонажей связано с тем, что шумеры в какой-то момент были завоеваны аккадами, давшими богам и героям семитские названия). Вскоре боги смирились с необходимостью терпеть людишек: «После исчезновения людей боги поняли, что остались без их подношений. Раскаявшись, они поклялись больше не прибегать к таким радикальным мерам, а численность людей решили впредь держать под контролем — с помощью болезней, тяжелых родов и детской смертности».
Многие звучные имена шумерских богов, упомянутые в книге Чмеленко, знакомы современному читателю по творчеству Виктора Пелевина. Так, богиня плодородия, любви, но в то же время и войны Иштар, хотя и без отчества «Борисовна», как в романе «Empire V», выступает одним из самых колоритных персонажей шумерской мифологии. Это неугомонная женщина, с которой всё время происходят захватывающие приключения. Похождениям главного женского божества шумеро-аккадского пантеона посвящена в книге отдельная глава, живописующая присущие Иштар «коварство, непостоянство, распущенность и предательство». Чмеленко описывает дерзкую авантюру Иштар с похищением у бога Энки священных табличек с божественными законами, управляющими миром, а также несколько комичный случай с одним садовником, который не устоял перед красотой богини, слишком крепко заснувшей под деревом, и воспользовался ситуацией, но в итоге никакой кары так и не понес.
Завершает книгу на юмористической ноте приложение, где приводятся «тексты Эдубы» — назидательный раздел шумерской литературы для юношества, а также народные притчи, пословицы и поговорки. Практически все животные в шумерских баснях глупы и самонадеянны, включая и царя зверей: «Лев в большинстве историй представляется как могучий хищник, чьи поступки не нуждаются в оправдании. Однако его может одурачить простая коза. Так, однажды лев поймал беззащитную козу, но животное предложило в обмен на свободу отдать хищнику свою подругу — овцу. Лев согласился и довел козу до загона, нырнув в который, она сообщила хищнику, что в этом месте не бывает овец».
Своего рода манифестом гендерного равенства можно считать остроумный шумерский аналог русской поговорки «из огня да в полымя»: «Увернулся от дикого быка — натолкнулся на дикую корову». Шумеры явно знали толк в абсурдистском юморе, судя по пословице «Не отрубай голову тому, у кого она уже отрублена», да и вообще понимали тщету всего сущего, философски относясь к бесконечной человеческой погоне за земными благами: «Тот, у кого много серебра, может быть, и счастлив, тот, у кого много ячменя, может быть, и счастлив, но тот, у кого нет совсем ничего, спит спокойно». В финале Юлия Чмеленко подводит итог шумерской мудрости: «Как видим, пословицы и поговорки жителей Месопотамии наполнены юмором и проницательностью, и многие остаются актуальными до сих пор». Трудно не согласиться — за несколько тысячелетий, прошедших после расцвета и гибели шумерской цивилизации, базовые компоненты человеческой психологии не претерпели радикальных изменений.