Среди ноябрьских премьер театралам Москвы было из чего выбрать. Более того, на театральной карте столицы даже появились новые адреса, правда, со старым составом. Самые интересные премьеры посетил специально для «Известий» критик Влад Васюхин.
«Мой Брель»
«Мастерская Петра Фоменко»
Ничто не предвещало, что этот скромный спектакль-концерт на Малой сцене театра Фоменко окажется одной из лучших столичных премьер нынешнего сезона. Есть подозрение, что три актера — Юрий Титов, Николай Орловский и Юрий Буторин — сделали свой проект о Жаке Бреле, французском шансонье бельгийского происхождения, как личную инициативу, отчасти из-за собственной нереализованности. В итоге вдруг случилось маленькое чудо.
Это не байопик в его привычном понимании. И название «Мой Брель» честное. Публика узнает не столько биографию певца, прожившего недолгую и яркую жизнь, сочинившего самую популярную, по мнению опроса франкофонной публики, песню ХХ века — Ne me quitte pas и даже побывавшего в 1965 году с долгими гастролями в СССР, сколько частные истории исполнителей — о том, как песни Бреля вошли в их жизнь, в их сердце. И, конечно, между сентиментальными и веселыми рассказами они исполняют песни Бреля, даже не пытаясь подражать ему.
При всей камерности затеи в ней занят оркестр из 11 музыкантов, продумана световая партитура, а само часовое зрелище несется, ни разу не буксуя.
«Кто боится Вирджинии Вульф?»
Театр Наций
Новый спектакль, пожалуй, самого амбициозного и модного театра Москвы имеет все шансы стать бестселлером: крепкая пьеса американца Эдварда Олби, сильнейший состав исполнителей, впечатляющая технологичная декорация Максима Обрезкова, стильные костюмы от Виктории Севрюковой и ненавязчивая режиссура плодовитого Данилы Чащина (на Малой сцене театра с аншлагами идет его «Живой Т.» по Льву Толстому), который на этот раз, как говорится, «умер в актерах».
Действие пьесы, написанной в начале 1960-х, разворачивается в гостиной, где ночное афтерпати свело две нетрезвые супружеские пары. Старшая — Евгений Миронов и Агриппина Стеклова — хозяева дома, младшая — Александр Новин и Мария Смольникова — их гости и новые жители университетского городка. До раннего утра они будут вести как высоколобые, так и пустяшные разговоры, выпивать, танцевать, скандалить, мириться, исповедоваться и врать, борясь за самоутверждение и за любовь.
В целом получилось нескучное зрелище, хотя заядлые театралы и пригвоздили его не самым лестным отзывом: «антреприза хорошего качества».
«Лубянский гример»
Новый театр
В Москве открылся новый театр. Он так и называется — Новый. Хотя, по сути, это еще не успевший забыться старый МХАТ имени Горького в миниатюре и в версии худрука Эдуарда Боякова. Пропустить его первую премьеру было бы упущением, тем более что в качестве «первого блина» заявили иммерсивное зрелище — «бродилку» по зданию городской усадьбы Салтыковых-Чертковых, которую просто так, «с улицы», и не посмотришь.
Для постановки выбрали известнейший рассказ Николая Лескова «Тупейный художник» (1883) — про трагическую любовь крепостной актрисы и графского парикмахера, переименовав его в «Лубянского гримера», а место действия перенеся из Орловской губернии в Москву.
У спектакля три постановщика — Эдуард Бояков, Валентин Клементьев и Рената Сотириади. Еще недавно эта троица работала во МХАТ имени Горького, но на радость труппе и театральной общественности была оттуда релоцирована (другой вопрос — кто пришел на их место).
Зрителей делят на четыре группы (если, конечно, такое количество набирается), ведут по четырем маршрутам усадьбы. По сути, каждая видит немного иной спектакль (ведь действие в залах и комнатах проходит одновременно).
Из-за этих хождений туда-сюда действие рвется и теряются смысл и атмосфера. Актерский состав (из звезд заявлены Евдокия Германова и Леонид Якубович) очень неровный, рекламная фраза про «первоклассную драматическую труппу» — пока лишь выдача желаемого за действительное, ну а цена на билеты от 2 до 15 тыс. рублей слишком высока и неадекватна за возможность оценить лепнину и прочие декоративные прелести старинного здания.
«Нежданно-негаданно»
МХАТ имени Горького
МХАТ имени Горького открылся после затянувшегося ремонта и модернизации далеко не праздничным, но вполне злободневным спектаклем — рассказ Валентина Распутина о лихих и болезненных 90-х и о сломе эпох поставила режиссер Галина Полищук.
Это история маленького ангела — пятилетней сироты Кати, ставшей на иркутском рынке уличной попрошайкой (ее играет взрослая актриса — Екатерина Ливанова). Нежданно-негаданно девочка обретает семью в лице простодушного деревенского жителя Семена Позднякова (Марат Башаров, в другом составе — Максим Дахненко) и его жены Гали (Наталия Медведева/Екатерина Волкова) и даже собаку (на сцене к радости публики живой пес, который предсказуемо всех переигрывает). Однако бандиты, отбиравшие у девочки выручку, находят ее, отнимают и возвращают обратно.
Скромный рассказ о российской глубинке, более уместный, пожалуй, на малой сцене, решен в жанре «большого стиля». Массовка, масштабные декорации, спецэффекты, игра света и воды — ее чуть ли не целый бассейн, олицетворяющий вышедшую из берегов реку Ангару.
«Комедия двенадцатой ночи»
Театр на Бронной
«Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает...» — строчка из советской песни могла бы стать слоганом шекспировской комедии «Двенадцатая ночь» с ее любовными треугольниками.
В центре сюжета история двух близнецов — брата и сестры Виолы и Себастьяна, которые чудом спаслись в кораблекрушении, однако не подозревают о судьбе друг друга, чем создают череду нелепых и комичных ситуаций, в чем им активно способствуют и другие персонажи.
В чем точно нельзя отказать режиссеру Олегу Долину, так это в наличии у него узнаваемого стиля, который можно отнести к итальянской комедии дель арте с ее яркой театральностью, наивностью и условностью. Хотя, с другой стороны, чем это не повод упрекнуть режиссера в том, что он ставит один бесконечный спектакль?! Правда, на этот раз обошлось без масок, зато с прическами в стиле «взрыв на макаронной фабрике».
Не жалея здоровья и прекрасных костюмов от Евгении Панфиловой, артисты с упоением таскают друг друга по полу, колошматят, совершают чуть ли не акробатические трюки. «Самоигральная» шекспировская пьеса позволяет и такое прочтение.