Вскоре после октября 1917 года большевики поставили задачу объединить под своей властью всю территорию бывшей Российской империи. Выполнить эту программу удалось не сразу и лишь отчасти: на политической карте Европы появились такие суверенные государства, как Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония. За центральные области страны — от Петербурга до Крыма — до ноября 1920 года приходилось сражаться с белогвардейцами. Но окончательно Гражданская завершилась лишь в 1922-м, когда 15 ноября к РСФСР присоединилась Дальневосточная республика. О последних крупных военных операциях гражданской войны в России и создании великой страны вспоминали «Известия».
Буферное государство
Дальний Восток издавна притягивал внимание Японии, США и Китая. Неудивительно, что в годы Гражданской войны, в отсутствие централизованной власти, в разных областях Дальнего Востока и Забайкалья хозяйничали иностранные интервенты, от чехословацких легионеров до японских и американских регулярных экспедиционных войск.
У Красной армии не хватало ресурсов, чтобы взять под контроль еще и Дальний Восток, оттеснив не только белогвардейские формирования, но и японцев, которые держали на территории бывшей Российской империи 60-тысячную армию. Ленин в свойственной ему манере рассуждал: «Мы окажемся идиотами, если дадим себя увлечь глупым движением вглубь Сибири, а в это время Деникин оживет и поляки ударят». В первую очередь нужно было утвердить власть над центральным ядром державы. Но и оставлять богатый российский край, дающий стране ключ к Тихому океану, большевики не собирались. В итоге для той территории Дальнего Востока, которую не контролировали противники большевиков, была избрана тонкая, хотя и рискованная тактика.
Весной 1920 года на территории Забайкалья и Дальнего Востока Учредительный съезд трудящихся, на котором превалировали большевики и их союзники, провозгласил Дальневосточную (или по тогдашним правилам орфографии Дальне-Восточную) республику — ДВР. Столицей республики, население которой составляло около 2 млн, стал Верхнеудинск (ныне — Улан-Удэ), в котором сразу забурлила жизнь. С октября 1920 года, когда войска ДВР вошли в Забайкалье, столицу перенесли в Читу.
Советская Россия официально признала ДВР уже 14 мая. Другие страны не последовали примеру Москвы — и всерьез к этому «буферному государству» не относились. Например, госсекретарь США Бейнбридж Колби отказался признавать ДВР, заявив, что Россия должна включать все территории бывшей Российской империи, кроме Финляндии и Польши.
Почему ДВР называли буферным государством? Республика в годы Гражданской войны отгородила советскую Россию от агрессивной Японии. При этом Токио поддерживал дипломатические отношения с ДВР. Более того, японцы открыто стремились распространить на республику свой протекторат. В этой запутанной ситуации обеспечить «красным дальневосточникам» суверенитет могла только сильная армия, в пополнении которой, по мере сил, помогала Москва.
Первым председателем правительства и министром иностранных дел ДВР стал старый большевик-подпольщик и выпускник Чикагского университета Александр Краснощеков. Он слыл человеком авантюрного склада. В этом энергичном революционере видели архитектора новой республики. Некоторые обвиняли Краснощекова в желании укрепить независимость ДВР от Москвы. Возможно, у него имелись амбиции стать руководителем полноценного государства. В Кремле, в Совнаркоме его самодеятельности побаивались и приняли меры, чтобы Краснощеков не стал неподконтрольным властителем республики.
ДВР во многом можно считать экспериментом по более мягкому строительству советской власти, чем в РСФСР. Им многое позволялось. Тотального контроля Москвы они не испытывали. Например, там еще до провозглашения НЭПа разрешалась частная инициатива и в республике сравнительно быстро удалось преодолеть разруху и голод. Гонения на религию были весьма умеренными по размаху. Законодательство ДВР не предполагало и дискриминации «представителей имущих классов». В республике имелась и своя национально-территориальная автономия — Бурят-Монгольская автономная область. Большевики, конечно, пытались задавать тон в политике ДВР, хотя это получалось с переменным успехом. Приходилось то и дело идти на компромиссы. В Совет министров республики входили эсеры и меньшевики. А в учредительном собрании заседали даже кадеты — правда, их было немного. Но все-таки именно партийная спайка позволяла Москве оказывать влияние на Дальний Восток и рассчитывать, что рано или поздно войдет в состав РСФСР. Ведь без экономической помощи Москвы ДВР существовать не могла.
Гражданская война на Дальнем Востоке проходила специфически. С белыми сражалась не Красная, а Народно-революционная армия (НРА). Так назывались вооруженные силы ДВР. Впрочем, шли они в бой под кумачовыми знаменами, а командовали боевыми частями люди, назначенные из Москвы, в основном знаменитые красные командиры. Во время решающих сражений 1922 года НРА командовали Василий Блюхер и Иероним Уборевич. Фигуры, избранные руководством Красной армии, правда, утвержденные органами власти ДВР. Конечно, и доля самостоятельности у Народно-революционной армии имелась. Согласовывать каждый шаг с Реввоенсоветом им не приходилось — и среди командиров среднего звена попадались нераскаявшиеся эсеры и анархисты.
Фактор Дитерихса
В 1922 году в борьбе за Дальний Восток определились два полюса — просоветская ДВР и Приамурский земский край с центром во Владивостоке, не принимавший большевистской России.
Во Владивостоке находилось Временное Приамурское правительство братьев-промышленников Спиридона и Николая Меркуловых, которое постоянно конфликтовало с местным Народным собранием. Красная угроза заставила искать консолидирующую фигуру. И тогда местные политики вспомнили о генерале Михаиле Дитерихсе. В прошлом он командовал во Владивостоке и на Урале чехословацкими легионерами, возглавлял штаб армии Александра Колчака, а после конфликта с адмиралом жил в Харбине и писал книгу о гибели семьи последнего русского императора. В плеяде белых генералов он был, пожалуй, самым отчаянным монархистом и собирался восстановить на троне династию Романовых. Он верил, что брату Николая II — великому князю Михаилу Александровичу — удалось спастись от убийц. Но даже если бы генерала убедили, что популярного в армии Михаила не стало, он всё равно сражался бы под знаменами Романовых. Другого будущего для России он просто не представлял.
Если Меркуловы надеялись использовать генерала в своих целях, то это им не удалось. Дитерихс, поддержанный каппелевцами генерала Викторина Молчанова, проявил себя как властный и амбициозный руководитель. Он начал с созыва Земского собора — в старорусском духе. Генерал надеялся, что с этого начнется восстановление русской монархии. Собранный 23 июля 1921 года Земский собор провозгласил курс на восстановление монархии во главе с домом Романовых и избрал Дитерихса правителем Дальнего Востока и земским воеводой — командующим «Земской ратью». Ее сформировали из остатков каппелевцев и казачьих отрядов атамана Григория Семенова — еще одного влиятельного военачальника, пытавшегося хозяйничать в Забайкалье. Правда, все эти силы пребывали не в лучшем состоянии. В феврале 1922 года Народно-революционная армия под командованием Василия Блюхера разбила Викторина Молчанова в кровопролитном сражении под Волочаевкой и заняла Хабаровск. После этого трудно было надеяться на белый реванш на Дальнем Востоке.
Но на какое-то время Дитерихсу удалось сплотить эту пеструю компанию, в которой далеко не все разделяли его монархические идеалы. Японцы помогли генералу вооружением, и в начале осени его армия под девизом «За веру, царя Михаила и святую Русь» начала поход против «совдеповской» Дальневосточной республики. Наступление поначалу оказалось успешным, белые с боями продвигались к Хабаровску. Но атакующий потенциал Земской рати быстро показал слабину: Дитерихс не обладал крупными мобилизационными ресурсами. Для больших наступательных операций ему просто не хватало сил. Инициатива постепенно всё прочнее переходила к красным. К тому же в районе боевых действий действовали партизаны, наносившие серьезный урон воинству Дитерихса.
Последние залпы
4 октября в контрнаступление перешла Народно-революционная армия. Войскам ДВР удалось отрезать Земскую рать от Владивостока, а решающими в этой операции стали бои за укрепленный район вокруг города Спасска. Войска Дитерихса сражались за этот рубеж самоотверженно, но 9 октября они были вынуждены с потерями отступить. После нескольких непростых боев 25 октября части Уборевича под красными знаменами вошли во Владивосток.
Участью большинства участников Земской рати стал «великий отход» по Тихому океану — в заграничные порты. Бывший министр колчаковского правительства Иван Серебренников вспоминал об этом: «Крах, полный крах, катастрофа — вот что читалось на растерянных лицах несчастных русских людей, вновь пускавшихся в безвестную даль».
Приближалась развязка политического кризиса. Важно, что большевикам во многом удалось решить японскую проблему. В самой Стране восходящего солнца интервенция в Россию резко теряла популярность. На содержание армии, которая несла немалые потери, уходили большие деньги. Оппозиция критиковала сторонников экспансии. В середине 1922 года в Японии появилась Коммунистическая партия, которая поддерживала «красную Москву». Возникали такие общественные организации, как «Ассоциация невмешательства», «Общество по сближению с Советской Россией». Токийское правительство Корэкиё Такахаси, в котором задавали тон сторонники войны с Россией, ушло в отставку. Новым премьер-министром стал адмирал Томосабуро Като, считавший военное присутствие в российском Приморье напрасной тратой сил. В такой ситуации еще в сентябре 1922 года начались переговоры в Чанчуне. На этой конференции представители ДВР и РСФСР требовали эвакуации японцев с «советской территории». Японцы настаивали только на своем контроле над Северным Сахалином и готовы были покинуть Владивосток и другие русские города.
Свое слово сказала и американская дипломатия, которая побаивалась усиления Японии. Представители США, убедившись, что расколоть Россию на множество государств не удастся, не рекомендовали японцам «цепляться» за Приморье. Словом, «самураи» покинули театр военных действий. Без них ситуация на фронте и в политическом пасьянсе изменилась в пользу красных.
Владивосток наш
Получив власть над всем Дальним Востоком, 14 ноября Народное собрание ДВР приняло решение о восстановлении советской власти на ее территории и самороспуске республики. В Москву полетели донесения, в которых говорилось, что всё готово для воссоединения Дальнего Востока с Россией. Руководство РСФСР не стало медлить. 15 ноября высший орган власти Советской России, Всероссийский центральный исполнительный комитет, издал декрет «Об объединении РСФСР с ДВР». В этом на редкость эмоциональном документе говорилось, что ВЦИК, «с радостью выслушав сообщение» жителей Дальнего Востока, объявляет ДВР нераздельной частью РСФСР.
В народе воссоединение Дальневосточной республики с Советской Россией восприняли, как тогда писали, с энтузиазмом. И действительно, жители ДВР вряд ли когда-нибудь мечтали о будущем в отрыве от большой страны. Сепаратистских настроений там практически не было. «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский», — заявил через пять дней после воссоединения Владимир Ленин. Слова председателя Совнаркома переполненный зал Моссовета встретил громкими аплодисментами. Во многом потому, что это событие воспринимали как последний (да еще и мажорный!) аккорд Гражданской войны.
В то время композитор Дмитрий Покрасс вместе с поэтами Петром Парфеновым и Сергеем Алымовым написали марш, который стал одним из самых популярных в СССР:
Разгромили атаманов, разогнали воевод,И на Тихом океане свой закончили поход.
Эта песня, как и дата воссоединения Дальнего Востока с Советской Россией, символизировала завершение Гражданской войны. Ее угли еще тлели в некоторых областях страны, которая через два месяца получит новые масштабы и новое название — СССР. Выстрелы еще регулярно раздавались и в Средней Азии, и в Якутии. Но линии фронта больше не было и время крупных боевых операций прошло. Если имеет смысл отмечать день окончания Гражданской войны — то эта дата подходит точнее других.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»