Автор «Человека из Подольска» считает, что в современной драматургии новые имена появляются чуть ли не каждый год, просто многие театры предпочитают не рисковать и ставят классику. Об этом, а также о продвинутой системе наказаний и скандале вокруг пьесы «Сережа очень тупой» Дмитрий Данилов рассказал «Известиям» после выхода нового романа «Саша, привет!», где главный герой — приговоренный к смертной казни филолог, а Саша — крупнокалиберный пулемет, готовый в любое время привести в исполнение приговор.
«Поставить можно всё что угодно. Главное — как»
— Ваш сюжет происходит в недалеком будущем, где пенитенциарная система настолько «гуманизирована», что смертники живут на так называемом Комбинате, как в трехзвездочном отеле, тюремщики с ними очень вежливы, говорят «да вы не расстраивайтесь» и «хорошего дня». Как возник такой замысел и не является ли он метафорой того, что происходит сегодня в мире?
— Нет-нет, никаких метафор. Знаете, когда автор начинает распространяться: «это я придумал, чтобы намекнуть, а вот здесь хотел подчеркнуть ужас происходящего», — он довольно глупо выглядит. А замысел возник так — я совершенно случайно наткнулся на известный текст Виктора Гюго «Записки приговоренного к смерти». Неожиданно он произвел на меня очень сильное впечатление, возникла внутренняя потребность что-то на эту тему написать. Подумать о состоянии человека, угодившего в такую ситуацию, понаблюдать, как он будет себя вести, разговаривать, молчать, сидеть, двигаться.
Конечно, я держал в голове и другие произведения: гениальный «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева, «Приглашения на казнь» Набокова, «Процесс» Кафки, но вдохновлялся именно Гюго. В итоге вышел чистый вымысел про гуманизированную систему наказаний, вежливо-равнодушное отношение к заключенным, камеры, напоминающие номера в хорошем отеле с удобными ортопедическими матрасами и безлимитным интернетом. Единственное, что «омрачает» жизнь, — пулемет Саша, который может в любой момент разнести человека в клочья во время прогулки. Никто не знает, когда он сработает — сейчас или спустя десятилетия.
— За какие преступления в вашем романе приговаривают к «СК»?
— За экономические и преступления против морали. Это перевернутая действительность, где к высшей мере приговаривают тех, кто с нашей точки зрения ничего пугающего не совершил, — попросил взятку или переспал со студенткой (главный герой Сережа, тихий и законопослушный преподаватель литературы приговорен, потому что переспал с двадцатилетней студенткой, по меркам нового общества она считается несовершеннолетней, так как совершеннолетие наступает в 21 год). А между тем насильники или убийцы разгуливают на свободе, их очень мягко карают — штрафом или выговором.
— Второй пласт в романе — мотив «списанного» и «отмененного» человека. Например, подписчики тюремного инстаграма Сережи веселятся и делают ставки, а жена и мама ведут с ним ничего не значащие бытовые разговоры. Рецензенты даже сравнили вашу книгу с иммерсивной постановкой.
— Сергей не перестал быть дорог своим близким людям — мама просто сошла с ума, так и не смогла всё это пережить, жена хоть и пытается иронизировать и даже язвить, на самом деле ощущает огромную трагедию, а вот подписчики ведут себя по-разному: кто-то возмущается и желает поскорее сдохнуть, кто-то пишет «ты крут», немногие сочувствуют.
Насчет сравнения книги с иммерсивной постановкой я бы возразил. Роман не может быть иммерсивным по определению, этот термин применим только к театру, где зрители вовлечены в действие и от них многое зависит.
— Сразу видно, что вы преподаете. Много желающих поучиться на драматурга? Какие тренды в ней актуальны, есть ли заряженные темы?
— Желающих учиться на драматурга очень много, профессия явно входит в моду — на любой крупный конкурс вроде «Любимовики» приходят сотни работ. Каждый год появляются новые интересные имена. Пишут о разном. В последнее время много пьес о подростках и для подростков, в тренде — гендерная тематика, тоже очень заряженная тема, многие хотят высказаться на нее. А вообще, что было актуально, вокруг чего строилась драматургия нашего времени, точнее ответят потомки. Это видно лишь с некоторого расстояния.
— Почему тогда современную драматургию не очень охотно ставят, а предпочитают осовременивать классику?
— Современные пьесы ставят в МХТ, Театре Наций, «Практике», «Современнике», но по большей части театры предпочитают классический репертуар. Думаю, этот консерватизм связан с опасением, что аудитория этого не поймет, классика и комедии всегда надежнее. Да и среди директоров театров бытует довольно замшелое представление, что современная драматургия — это когда голые на сцене ругаются матом.
Просто не дают себе труда вдуматься, разобраться в материале, почитать пьесы современных авторов. Заранее отрицают и всё. Культурная дремучесть сказывается. Хотя против классики я ничего не имею, как и против голых на сцене, — поставить можно всё что угодно. Главное — как.
«Режиссеры не позволяют драматургу вмешиваться»
— На счет риска они отчасти правы. Совсем недавно из-за постановки вашей пьесы «Сережа очень тупой» в Псковском драматическом театре разразился скандал — одна зрительниц решила, что слово «тупой» оскорбляет всех Сергеев.
— Да, я тоже посмеялся! Это надо же, люди всерьез пишут в антимонопольный комитет (кстати, почему именно туда?), а «все Сережи» обижаются.
Честное слово, никакого обидного смысла не вкладывал, название придумалось само по ходу написания пьесы — оно забавное и хорошо запоминается.
— Сколько театров поставили про «тупого Сережу», какие постановки вам нравятся, какие не очень?
— Мне очень нравится постановка Марины Брусникиной в театре «Практика» — там в одном спектакле соединились сразу две мои пьесы «Сережа...» и «Человек из Подольска», и постановка Алексая Кузьмина-Тарасова в «Мастерской Петра Фоменко». Вообще всего вышло около двух десятков постановок — конечно, всех не видел.
— Вы придирчивый автор или отдаете дело на откуп режиссеру? Слышала, вам приходилось снимать фамилию из афиши.
— Было два таких случая, но, к счастью, больше не приходилось. Тут важно понимать, что речь не идет об инсценировке произведения, а о постановке пьесы, написанной драматургом. В современном русском театре режиссеры, как правило, не позволяют драматургу вмешиваться в творческий процесс. То есть написал и отошел в сторону. Так что я вижу только конечный результат.
— Самой известной вашей пьесой стал «Человек из Подольска». Как повлияла на вашу узнаваемость постановка в «Театре. doc»?
— Мне повезло —«Человека из Подольска» поставил выдающийся режиссер Михаил Угаров — это одна из главных причин успеха пьесы. За его работой следили очень внимательно и ,как следствие, обратили внимание и на меня.
— Вы рассказывали, что полицейских многие приняли за положительных героев, «наставников» — они, например, увещевают центрального персонажа: «Тебе в Амстердаме нравится, но и в твоем Подольске есть то, что можно любить, чем можно любоваться».
— А, да. Но я не против такой трактовки, если люди так думают, значит, в этом есть доля истины. Я такого смысла в это не вкладывал — в моей пьесе зловещие полицейские задерживают ни в чем не повинного человека, начинают о чем-то его допрашивать, попутно жизни учить. С одной стороны, это безобразие и совершенно незаконно, с другой, они говорят ему много толковых вещей.
Всё ведь амбивалентно, добро и зло в этом мире перемешано. Сюжет, когда в жизнь обывателя вмешиваются какие-то иррациональные незнакомцы, — способ создать эмоционально заряженную, драматичную ситуацию. Хорошая завязка истории.
— Насколько важен театр сегодня и вообще искусство вживую, сейчас ведь в связи с пандемией многие предпочитают смотреть спектакли онлайн, а еще лучше — сериалы на «Нетфликсе».
— И тоже — для кого как. Я, например, не очень понимаю, когда начинают сокрушаться, что бумажная книга превращается в род дорогостоящего артефакта, потому что ее читают на компьютере. Я читаю электронки и не вижу особой разницы, посмотреть спектакль вживую или в хорошем качестве на экране, но я знаю множество людей, которым принципиально важно находиться в зале, видеть сцену, актеров, чувствовать с ними энергетическую связь.
Справка «Известий»Дмитрий Данилов — автор десяти книг прозы, пяти книг стихов. Спектакли по его пьесам идут более чем в 70 театрах России и других стран. Тексты публиковались в Европе, США, Китае, Израиле. Лауреат премии «Золотая маска» (номинация «За лучшую работу драматурга», 2018), премии Андрея Белого (номинация «Проза», 2019), Московской арт-премии (номинация «Литература», 2021). Дважды финалист премии «Большая книга» (2011 и 2013).