Турецкая лира, обвалившаяся в середине недели до 13,1 за доллар США, совершила отскок. Курс по-прежнему держится заметно выше уровня 11,2, у которого национальная валюта страны торговалась в начале недели. Большинство аналитиков считают, что это прямой результат снижения ключевой ставки при растущей инфляции, и уже предрекают полный крах экономике страны. «Известия» посмотрели на экономическую ситуацию в Турции вне политики и узнали, что должно произойти, чтобы план нынешних монетарных властей страны сработал.
С начала года турецкая лира упала с 7,43 до 12,5 к доллару США, а инфляция за тот же период разогналась с 14,6% до почти 20%. В этих условиях президент страны Реджеп Тайип Эрдоган сменил не одного главу ЦБ Турции, пока нынешний руководитель регулятора Сахап Кавчиоглу не согласился перейти к снижению ключевой ставки.
Объявленное в стране смягчение денежно-кредитной политики преподносится как необходимая мера. Отказ от сильной лиры (которая с начала 2016-го подешевела почти в 2,5 раза), удешевление кредитов, наращивание инвестиций, поддержка экспорта и создание новых рабочих мест (официальный уровень безработицы в Турции к ноябрю этого года — 11,5%). Но начав снижать ключевую ставку (а 21 октября и вовсе опустив ее сразу с 18% до 16%), Анкара, наоборот, отпугнула иностранных инвесторов и, по мнению некоторых аналитиков, создала условия для гиперинфляции и сокрушительного падения национальной валюты. Что же пошло не так?
Тише едешь
Собеседники «Известий» согласились с тем, что в первоначальном падении курса лиры виновато именно резкое смягчение ДКП. Причем как в числовом выражении, так и в плане сигнала, который получили участники валютного и фондового рынка, привыкшие ставить знак равенства между процентными пунктами и оценкой финансового риска.
— Обвал лиры вызван в первую очередь резким, и, что более важно, внезапным снижением ключевой ставки. Как правило, не происходит резких курсовых скачков, если ЦБ способен управлять инфляционными ожиданиями. В данном же случае ожидания рынка сильно разошлись с действиями Банка Турции, и это привело к лавинообразной реакции, — объясняет управляющий директор ИК «Иволга Капитал» Дмитрий Александров.
С чисто экономической точки зрения, снижение курса лиры к доллару — это большой подарок любым местным экспортерам, чья продукция сразу становится выгоднее в ценовом выражении на мировом рынке. Китай, кстати, тоже неоднократно прибегал к практике искусственного занижения курса юаня ради поддержания экспортных преимуществ своих производителей на рынке США, что стало одной из причин развязывания торговой войны администрацией президента Дональда Трампа.
Но Турция — не Китай, и повышение конкурентоспособности своих производителей только за счет снижения курса валюты там не работает, объясняет ведущий научный сотрудник НИУ ВШЭ, профессор Андрей Казанцев.
— Дело в том, что в Турции очень много кооперативных отраслей, где производство является одним из звеньев более широкой цепи, совместно с европейскими предприятиями. Например, сборочных предприятий, производств комплектующих и так далее, — объясняет ученый. — Это строительство, автомобили, текстиль и прочее — в Турции очень много средних предприятий, которые работают по такому принципу. И в этом смысле эффект от снижения курса лиры может быть нивелирован.
Явные драйверы
Среди отраслей, слабо зависимых от международной кооперации и способных приносить в страну больше валютной выручки, однозначно можно выделить туризм и продовольственный экспорт. Но даже при значительном приросте туристической активности вклад организаций, предоставляющих такие услуги, в ВВП страны составляет порядка 10% — безусловно, значимый, но не решающий показатель.
Продовольственный экспорт — тоже весьма привлекательное направление для наращивания зарубежных поставок. По данным Продовольственной сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), в этом октябре мировые цены на продовольствие достигли максимума с июля 2011-го, и дальше будут только расти.
Но в структуре экономики самой Турции, согласно официальным данным TurkStat, доля сельского хозяйства составляет только 7,3% — примерно столько же, сколько операции с недвижимостью. И здесь важны ответы на два вопроса. Первый — сможет ли страна резко нарастить объем производимой продукции (учитывая, что азотные удобрения, без которых интенсивное развитие сельского хозяйства попросту невозможно, стремительно дорожают по всему миру, как и ключевой компонент при их производстве — природный газ). Второй — на какие рынки стоит ориентироваться. И в этом плане в выигрыше могут оказаться обычные россияне, в расходах которых продукты питания занимают всё большую долю. Но вряд ли отечественные производители обрадуются такому маневру.
— Снижение ставки в теории может дать толчок именно экспортерам, и тут главный вопрос, куда пойдут эти товары. Скорее всего — на рынок постсоветского пространства, особенно на российский. И тогда это уже будет проблема наших производителей товаров для внутреннего рынка, которым придется конкурировать с более низкими турецкими ценами, — говорит Андрей Казанцев.
Что внутри
С другой стороны, объясняет Казанцев, снижение ключевой ставки и падение лиры резко ухудшает условия для турецких импортеров — валютные товары автоматически дорожают в лирах, а доля населения, которая может себе их позволить, снижается.
Но вместе с тем ставить знак равенства между снижением ключевой ставки и падением лиры в корне некорректно, объясняет аналитик управления торговых операций на российском фондовом рынке «Фридом Финанс» Александр Осин. По его словам, бороться с инфляцией через повышение ключевой ставки бессмысленно в условиях экономик с низкой монетизацией, к которым относится Турция.
«Рынок реагирует на рост базовой ставки сравнительно быстрым повышением цен товаров и кредитных ресурсов. Эта ситуация невыгодно отличает экономику Турции от высокомонетизированных экономик развитых стран или стран, где инфляционные и инвестиционные риски сравнительно активно регулируются, как в Китае», — объясняет Осин.
Причем, как показывает практика последних 20 лет, повышение или понижение ключевой ставки ЦБ Турции с вероятностью более 60% в последующие четыре месяца приводит, соответственно, к ускорению или замедлению показателя годового изменения индекса инфляции, добавляет Осин. Вместе с ростом инфляции растут ставки по финансовым инструментам, номинированным в лирах, их цена снижается, а оценочные риски по финансовому сектору Турции повышаются.
По мнению аналитика, последнее снижение ключевой ставки ЦБ Турции с 18% до 16% в ближайшие месяцы должно привести к снижению показателя прироста турецкого индекса потребительских цен (ИПЦ) в диапазон 11%–17% против 20% год к году по итогам октября. Вместе с тем смягчение кредитной политики приведет и к укреплению курса лиры к доллару.
Однако для повышения шансов формирования подобной динамики турецкому экономическому руководству следует активно обращаться к практике, примененной ФРС в период ипотечного кризиса 2008-го, и ЕЦБ в период кризиса периферийного госдолга середины 2010-х. В рамках этого успешного опыта, реализованного на схожих с турецким по уровню инвестиционных рейтингов и долговых ставок, наряду со смягчением ДКП необходимы докапитализация финансовых организаций и помощь заемщикам, ужесточение регулирования валютного и долгового рынка, а также бюджетное стимулирование инвестиций.
Что делать с банками
Что касается намерения монетарных властей Турции удешевить банковские кредиты, весьма очевидной становится проблема резкого повышения реальной стоимости денег, говорит Дмитрий Александров из «Иволга Капитал». Причем бизнес зачастую не может выдержать возросшей нагрузки, что приведет к росту доли дефолтных кредитных портфелей, объясняет эксперт.
При этом, с одной стороны, та часть бизнеса, которая уверена в дальнейшем снижении лиры, фактически может хеджировать финансовые риски через использование кредитов в лирах для покупки валюты, необходимой для сохранения комфортных условий операционной деятельности. При дальнейшем снижении ключевой ставки их можно рефинансировать под еще более низкий процент, в то время как общая сумма долга, выраженная в долларах, тоже будет снижаться (своего рода «кредитный шорт»).
Но даже если в отношении таких операций негативно сработает укрепление лиры, всё равно гораздо хуже будут чувствовать себя те предприятия, которые уже обслуживают валютные кредиты, объясняет Андрей Казанцев.
«Предположим, кто-то уже обслуживает валютный кредит. От снижения курса лиры, особенно если это импортоориентированное предприятие, долговая нагрузка станет совершенно непосильной», — говорит он.
В любом случае, считает Александр Осин, часть турецких банков могут не выдержать резкого разворота ДКП. Причем подтолкнуть их к этому могут панические настроения в рядах самих клиентов.
— Как показывает практика, на выходе из кризиса формируется, как правило, активизация тенденции банкротств экономических агентов. Если баланс финансовой организации ослаблен кризисом, ей сравнительно сложно «встраиваться» в ситуацию, формируемую активным ростом спроса, к примеру, определенную увеличением спроса на наличность со стороны клиентов, — подытожил эксперт.
При подготовке этого материала «Известия» обратились к представителям турецкого бизнеса, а также торговому советнику посольства республики Турция в Москве. Никто из них не захотел поделиться своим взглядом на влияние изменения ДКП на бизнес-процессы местных компаний.