Гиги Дедаламазишвили уверен, что настоящую свободу ему подарила музыка. Вслед за российскими артистами он не прочь полететь в космос, воскликнув, как Гагарин: «Поехали!», и готов ввязаться в драку, если обижают его друзей. Об этом лидер грузинской группы Mgzavrebi рассказал «Известиям» накануне большого российского тура, посвященного 15-летию коллектива, который стартует с концертов в Санкт-Петербурге и Москве 25 и 26 ноября соответственно.
«Быть грузинским актером весьма непросто, да и музыкантом тоже»
— По образованию вы актер, и Mgzavrebi начала свой подъем, записав саундтрек к грузинскому фильму «Город мечты». А путевку в российский шоу-бизнес вам выписал известный в мире кино и театра Евгений Гришковец. Как сейчас складываются ваши отношения с экраном и сценой?
— К сожалению, меня никто не снимает, предложений пока нет. Да, мы делали пару саундтреков к кино. Вообще я очень люблю и кино, и театр. Театр даже больше. Когда я учился, то был уверен, что стану актером, а музыка и пение стояли у меня на втором месте. По окончании училища наш режиссер сказала мне, что я буду не актером, а певцом, и я очень обиделся. Но, видите, она оказалась права. Я не находил себе места на театральной сцене — в отличие от сцены музыкальной. И был еще такой случай: другой мой педагог, увидев как-то по телевизору наш концерт, сказал: «Гиги, вот именно этого — свободы и раскрепощенности — я от тебя и требовал в театре! Ты должен жить на сцене, как живешь на ней, когда ты музыкант». Наверное, я так и не выполнил его наказа.
— Помнится, в советские годы грузинское кино было в топе, а актеров Вахтанга Кикабидзе и Кахи Кавсадзе любил весь СССР. Как сейчас в Грузии обстоят дела с кинематографом?
— В Грузии маленький рынок и для кино, и для шоу-бизнеса в целом. Здесь живет около 4 млн человек, из них в Тбилиси — около 1,5 млн, и все они говорят по-грузински. Для сравнения, на русском говорят примерно 170 млн человек в мире, и это только те, для которых он родной. Поэтому и спрос на русскоязычные продукты гораздо выше. Кинотеатров в Грузии мало: в Тбилиси — точно меньше 10, и есть еще буквально несколько залов в других местах страны. Так что снимать высокобюджетное массовое кино в Грузии и для грузин экономически невыгодно. Cейчас у нас больше делают артхаусное и короткометражное кино — в основном для показов на кинофестивалях.
Один из моих любимых режиссеров — Леван Когуашвили. Его картину о жизни грузинских эмигрантов «Брайтон 4» недавно выдвинули от Грузии на «Оскар». Но в плане производства это продукт России, Грузии, Болгарии, Монако и США. Если у нас снимают сериалы, то на ТВ и для ТВ. Знаю два таких.
Вообще быть грузинским актером весьма непросто, да и музыкантом тоже. Как я уже сказал, нет достаточно объемного внутреннего рынка — как для проката и продажи кино, так и для туров музыкантов.
— И как же вам удалось стать одним из самых известных грузинских артистов настоящего времени?
— В 2012 году группе Mgzavrebi исполнилось шесть лет, и мы считали себя вполне состоявшимися артистами. А Евгений Гришковец — мы с ним как раз подружились — сказал, и это я никогда не забуду: «Гиги, вы станете настоящими артистами, когда отправитесь в тур, включающий 20 городов, и проедете их за 30 дней. Один-три концерта в месяц — это здорово, но режим жизни и работы настоящего музыканта, артиста-профессионала, — это такие туры, когда ты играешь концерты почти каждый день».
Мы поехали в туры — сначала на Украину, потом в Россию и другие страны, — и я понял Евгения. Закалившись в турах, мы стали профессиональным коллективом, и теперь эти поездки — наша стихия, наши жизнь и работа. Думаю, одна из главных причин нашей популярности — вот это умение быть в профессии.
— Говоря о завершенной работе — альбоме или туре, — вы используете определение «крайний». Так говорят летчики и космонавты, избегая слова «последний». «Крайний» в вашем лексиконе — тоже проявление этого суеверия? А согласились бы вы пройти подготовку и полететь в космос, как это уже сделали российские артисты?
— Интересный вопрос. Никогда не задумывался на эту тему. Но я очень люблю научную фантастику! Думаю, скоро действительно можно будет купить билет на космический корабль, и это станет такой же обыденной вещью, как, скажем, слетать на Бали. Я бы с удовольствием потренировался и полетел, воскликнув, как Гагарин: «Поехали!», если бы поступило такое предложение.
«Сначала ребята были против народных инструментов»
— Наряду с традиционными музыкальными инструментами Mgzavrebi активно использует народные, например струнное пандури. Каково их происхождение, есть ли у вас особенные экземпляры?
— Мы добавляли те инструменты, которые подходили к конкретной песне, исходя из ее мелодии, слов и настроения. Так в 2007 году у нас появилось пандури. Кстати, сначала ребята были против, выступая за более современное звучание, но сейчас и Бежо Амиранашвили, и Гуга Кублашвили играют на пандури.
Конечно, редких экземпляров, подобных скрипкам Страдивари, у нас нет. И вообще изначально мы играли на заурядных инструментах. Потом мы нашли одного отличного мастера, его фамилия Панчулидзе, живет он в селе. Наверное, он лучший в своем деле: к нему запись, приходится ждать. Для нас он уже сделал четыре инструмента. А один из них произведен из цельного куска шелковицы, который мастер хранил более 30 лет для особого случая. Так как это очень крутое и дорогое пандури, используем мы его в основном в студии, а в туры берем другое, попроще.
Еще этот мастер сделал для Бежо эксклюзивное чунири, для которого традиционно используется кожа — капризный материал, очень чувствительный к перепадам температур. Плюс-минус туда-сюда — и чунири теряет строй. Поэтому наш инструмент — деревянный. Получилось достойно и практично — и играет здорово, и строит отлично.
— Я видел, как Бежо играет на диковинном перкуссионном инструменте, похожем на летающую тарелку или тыкву, с очень интересным и необычным звуком. Что это за штуковина?
— Это глюкофон — тональный лепестковый барабан. Сравнительно недавно изобретенный инструмент, который сперва делали из газовых баллонов. Наш глюкофон, на котором играет Бежо, сделан в России. Для него мы специально написали песню Piramidebi, она из альбома Iasamani.
— В ваших пресс-релизах указано, что вам довелось участвовать в совместных проектах с Пласидо Доминго и Андреа Бочелли, но подробностей нет. Расскажите об этом, пожалуйста.
— Я не могу назвать это сотрудничеством. Мы участвовали в проекте, рекламирующем туризм в Батуми. Для него записались Доминго, Бочелли и Buena Vista Social Club. Они пели Bésame Mucho на языке оригинала, а мы — по-грузински. Записывались мы все по отдельности и не встречались. Но в силу того, что в рекламной кампании первого концерта Mgzavrebi на Украине его организатор стал активно использовать факт той нашей коллаборации, это приклеилось к нашей визитной карточке. Кстати, в том ролике еще и Шакира принимала участие.
— Нино Катамадзе и Вахтанг Кикабидзе отказываются сегодня выступать в России. Не хейтят ли вас на родине за то, что вы так часто поете у нас, зарабатываете здесь деньги?
— Да нет... В основном все рады, что у нас получилось закрепиться и быть популярными. Ведь, по сути, мы первая грузинская группа, поющая на грузинском языке, которая стала известна и востребована в современной России. Да, позитива и поддержки гораздо больше, чем хейта!
«После локдаунов мы даже стали любить репетиции»
— Mgzavrebi позиционирует себя как группу близких друзей, а на ваших концертах со сцены веет мощной и однозначно теплой энергетикой добра. Как это удается? И чем отличается тусовка друзей 2006 года от коллектива друзей 2021-го?
— Мы стали более сплоченными и еще более дружными. Да, творческие и житейские споры случаются, иногда — очень острые, но конфликтов как таковых не бывает. Наоборот, из-за всех этих локдаунов и комендантских часов мы очень соскучились по совместной работе, по музыке. Даже стали любить и ценить репетиции, которые раньше нас тяготили. А еще — мы все живем рядом. Например, Лаша Дохнадзе — буквально в соседнем со мной доме, Мишо Мегрелишвили — в соседнем квартале. Мы гуляем семьями, с детьми, ходим в рестораны, когда это возможно. Когда-то нас было аж 18 человек. Но с 2010 года нас неизменно семеро.
— Можете ли рассказать о каком-то случае проявления дружеских или просто человеческих отношений, связанном с вашей группой или вами лично?
— Как-то раз нас сильно избили после концерта, причем ни за что. Дело было на Украине, лет восемь назад. Охранники концертной площадки стали прессовать какого-то незнакомого парня. Лаша постарался защитить его. В итоге охранники вызвали подкрепление — убойную бригаду накачанных пацанов-боксеров. Мы в Mgzavrebi против какого бы то ни было насилия, так что пытались заступиться и за того парня, и за наших ребят, а в итоге попали под раздачу абсолютно все. У кого-то был разбит нос, у кого-то даже перелом был. Это ЧП мы теперь вспоминаем с гордостью и чувством любви — нашей взаимной любви! Мы живем семьей — и страдаем тоже все вместе.
— Чем будет отличаться программа нынешнего тура от концертов серии «Хронология», что прошли в России минувшей весной? Будут ли сюрпризы, звездные дуэты?
— Да, мы бы очень хотели наполнить этот тур, в частности концерт в Москве, какими-то интересными штуками. Чтобы и Женя Гришковец, и L'One вышли бы на сцену вместе с нами. Посмотрим... В этот раз мы включили в сет-лист ряд песен, которые никогда не исполняли на концертах — или исполняли очень давно. Программа тура будет отличаться от «Хронологии», где примерно на 20–30% были проверенные концертные хиты. Главное, чтобы от такого эксперимента не стало скучно.
— Чем вы занимались в периоды ковидных локдаунов? Многие артисты записывали в домашних студиях новую музыку, альбомы, из-за чего количество новых релизов в 2020–2021 годах ощутимо возросло. А ваш крайний студийник вышел более трех лет назад.
— Записать и выпустить новый альбом — это полдела. Главное — концерты и туры. И вообще — лично мне во время этих локдаунов и комендантского часа в Грузии ничего не хотелось делать, так что нашу семью содержала моя супруга-фотограф. И вот около восьми месяцев мы провели на Украине, где Марина работала. Она специализируется на портретной съемке, лав-стори, лайфстайле, свадьбах и прочем. Да, я завидовал тем моим друзьям и коллегам, которые записывали и выпускали в этот период новые треки и альбомы, но у меня так не получалось. Хотя сейчас наш новый альбом почти готов. Он выйдет, надеюсь, зимой или весной следующего года.
— Правда, что он выдержан в стиле диско?
— Именно так. А главный вдохновитель — это ABBA. Надеюсь, в альбоме удастся передать мое детское ощущение, когда родители меня укладывали, а я не хотел спать и завороженно прислушивался к звукам вечеринки, где играла музыка диско. Главным символом той поры для меня стали песни ABBA. Будут в альбоме отзвуки и кантри, и фильмов-вестернов, которые так любил смотреть мой дядя — а я был рядом... И вот то, что происходило в моей жизни и жизни ребят до 2000 года, мы и постарались вложить в новый альбом.
Справка «Известий»Группа Mgzavrebi («Мгзавреби», в переводе с грузинского — «Путешественники») основана в 2006 году в Тбилиси. Ее лидером и фронтменом стал Гиги Дедаламазишвили. В России коллектив приобрел широкую известность после выхода совместного альбома Mgzavrebi и Евгения Гришковца «Ждать Жить Ждать» (2013). Сегодня Mgzavrebi — самая популярная группа из Грузии, исполняющая песни на родном языке. Ее хиты появляются в топах российских хит-парадов. Группа выступает хедлайнером на фестивалях «Нашествие» и «Дикая Мята».