Идеальным эпиграфом к русскому переводу новой книги британского мастера pulp fiction Джона Маррса могло бы послужить концептуальное стихотворение Андрея Вознесенского «ТЬМАТЬМАТЬМАТЬМАТЬМАТЬ». В романе речь идет о том, какая слепая и темная сила — материнский инстинкт, толкающий на самые бесчеловечные поступки. Современное «криминальное чтиво» изучила критик Лидия Маслова и представляет книгу недели специально для «Известий».
Джон Маррс
Тьма между нами
Москва: Эксмо, 2021. — перевод c английского К.И. Карповой. — 320 с.
Тьму в название очень удачно добавил русский переводчик — в оригинале роман называется What Lies Between Us («Что лежит между нами»), обозначая маниакальное и абсурдное стремление матери уничтожить всё, что может встать между ней и ее обожаемым дитяткой, в том числе и собственных внуков. Всё же персонажам романа каким-то чудом удается обустроить подобие дисфункциональной семьи из трех поколений, где матерей целых две и каждая по-своему удивительна.
Не менее поражает и способ их сосуществования: 38-летняя Нина держит на чердаке прикованную цепью свою 68-летнюю мать Мэгги, «приговорив» ее к 21 году заключения за «отнятое у дочери время». Так Маррс буквализирует метафору «семейных уз», порой вяжущих человека по рукам и ногам под предлогом сумасшедшей любви и желания защитить. Эта тема назойливой «защиты» проходит красной нитью через всю книгу, и ближе к финалу можно встретить классический родительский аргумент во всей его вредительской категоричности. «Разве не в этом состоит суть воспитания детей — делать то, что лучше для них, независимо от того, насколько это трудно?» — задается риторическим вопросом Мэгги, чей жизненный путь усеян трупами самых близких людей.
Свет на ее первую провинность автор проливает довольно быстро. Но если кто-то подумает, что незаметно подсыпать несовершеннолетней дочери таблетки, вызывающие выкидыш, — главное злодеяние матери-ехидны, тот сильно ошибется. Это лишь преамбула, разминка перед настоящим макабром, неуклонно крепчающим по ходу книги. Да и вообще по прочтении романа напрашивается вывод, что обеим героиням было бы лучше предохраняться с особой тщательностью и заняться вместо воспитания детей, к которому они патологически неспособны, обузданием своих внутренних демонов.
Лишь один раз во тьме их спутанного сознания мелькает лучик света, когда Мэгги подглядывает в соседское окно, замечает там сцены домашнего насилия над маленькой девочкой и предлагает Нине вмешаться. Тут на пару страниц возникает робкая надежда, что, объединившись на почве гражданской ответственности и желания помочь беззащитному существу, героини потихоньку начнут превращаться в людей. Но это слишком оптимистичное предположение: «На мгновение мы будто вернулись в прошлое и стали обычными мамой и дочкой, без лжи и хождений вокруг да около...» (Тут трудно удержаться, чтобы не подсказать переводчику красивое слово «экивоки», хотя фраза «хождение по мукам» тоже довольно точно описывает стиль общения между этими ближайшими родственницами.)
В прошлогоднем антиутопическом романе «Единственный», где речь шла о новой методике поиска идеального партнера по анализу ДНК, Маррсу удалось показать не лишенный сатирических ноток широчайший срез общества, в котором все озабочены поиском «половинки» или проблемами с уже имеющейся. В «Тьме» социальное почти отсутствует, автор без малейших объяснений погружает читателя в кромешный сумрак чистого безумия, не имеющего отчетливых внешних причин, которое надо просто принимать как данность.
Монструозность героинь не смутит читателей, знакомых с довольно кровожадным подходом Маррса и открывающих его книги не ради добрых и светлых чувств. Гораздо больше огорчает то, что оба женских чудовища получились ментально одномерными и плоскими, а попросту говоря, глупыми, в том числе и на чисто бытовом уровне. Каких педагогических достижений можно ждать от женщины, не знающей элементарного факта, который нормальные девочки выучивают в пубертатном периоде (кровь не отстирывается горячей водой), а потому после очередной жуткой «бытовухи» засовывающей гору окровавленных полотенец в машинку с температурой 90°? Спишем этот мелкий goof на то, что придерживающийся нестандартной ориентации автор при работе над книгой проконсультировался только с акушерами и специалистами по вопросам усыновления, а с обычными домохозяйками посоветоваться не успел.
Впрочем, к «Тьме между нами», как и к любому бульварному чтиву (чья задача — не показать жизнь, а обеспечить потребителю острые ощущения), не стоит подходить с чересчур строгих реалистических позиций и требовать правды быта. Можно предположить, что главная психологическая реальность, которая стоит за романом,— подсознательная, нутряная мизофобия автора, его инстинктивный страх перед женской агрессией и ощущение женской природы как абсолютно безжалостной и даже не вполне чистой для «изящного джентльмена».
Аналогичными мотивами окрашен образ отмороженной психопатки — телефонной маньячки в романе Маррса с издевательским названием «Добрая самаритянка», который с «Тьмой» роднит не только похожая героиня, но и периодические пробуксовывания по части темпа, в отличие от супердинамичного «Единственного». Но в целом «Тьма» всё же читается легко: вероятно, в том числе и из-за желания побыстрей перевернуть страницу, чтобы мучения персонажей скорее закончились.