Вице-премьер Андрей Белоусов назвал цену, в которую обойдется стране переход к «зеленой энергетике», — 90 трлн рублей. Необходимые средства планируется брать не из бюджета, а у крупных корпораций. Подробности плана выясняли «Известия», опросив экспертов.
Возможна коррекция
Если говорить о сроках до 2050 года, то любой прогноз потребует корректировки, но если ориентироваться на 3% от ВВП 2020 года, или 3,2 трлн в год, то названная сумма расходов выглядит вполне реалистично, отметил в беседе с «Известиями» Артем Тузов, исполнительный директор департамента рынка капиталов ИК «Универ Капитал».
По его словам, инвестиции в углеродно-нейтральную экономику в первую очередь означают модернизацию тепловых и электростанций, для возможности работать не на угле и мазуте, а на газе и водороде. «После того как вырабатываемая электроэнергия будет «зеленой», можно будет развивать электротранспорт и транспорт на газе и водороде как альтернативу дизельному и бензиновому. Этот план в итоге будет близок к тому, что делают в ЕС, потому что экономическим двигателем этих новаций является углеродный налог, который планируют ввести в ЕС», — напомнил аналитик.
«Зеленая энергетика» — это новая модель мирового рынка энергоресурсов, отметила управляющий партнер аналитического агентства WMT Consult Екатерина Косарева.
«Энергопереход будет стоить России не только крупных сумм из бюджетов корпораций, но и значительной перестройки всей системы топливно-энергетического комплекса», — считает Екатерина Косарева.
Каких отраслей коснется
«Пока конкретики по отраслям нет. Но если исходить из инициатив ЕС по декарбонизации, наибольшие инвестиции потребуются в электроэнергетике и металлургии», — говорит Артем Тузов.
Декарбонизация в России планируется в значительной степени за счет увеличения поглощения в лесном хозяйстве, сельском хозяйстве и землепользовании, на которые придется около трети сокращения выбросов к 2050 году, подчеркнул главный экономист Vygon Consulting Сергей Ежов.
«Чтобы такой подход получил признание международных организаций, необходима большая многолетняя работа, в частности исследования на карбоновых полигонах. России еще только предстоит научно доказать и убедить мировое сообщество в том, что ее действия в области лесного хозяйства действительно будут иметь такое влияние на углеродный баланс. В международной повестке под декарбонизацией сейчас чаще всего понимают задачу достижения нулевых антропогенных выбросов парниковых газов, и те выбросы, которые снизить невозможно, должны быть компенсированы улавливанием и закачкой СО2, а не ростом поглощения лесами», — рассказал эксперт.
По словам Сергея Ежова, если для России рассчитывать затраты на декарбонизацию без учета лесов, то средств понадобится гораздо больше. «Достаточно заметить, что затраты на снижение выбросов на 1 т СО2 за счет перевода энергетики на возобновляемые источники в 15–20 раз выше по сравнению с мерами в области лесного хозяйства. Россия только недавно поставила цель достижения декарбонизации, и важно наиболее полно использовать естественные преимущества России, к которым относятся леса и подземные резервуары для захоронения СО2. Следующим шагом должно стать создание экономических стимулов для декарбонизации, поскольку без этого цель не будет достигнута», — резюмировал эксперт.
На чьи деньги
«Денежные средства будут выделяться не из федерального бюджета, а из бюджета корпораций, что означает соответствующее повышение их себестоимости», — заявил «Известиям» Артем Тузов.
Министр энергетики Николай Шульгинов подчеркнул: доля АЭС в энергобалансе к 2050 году должна вырасти до 24–25%, что предполагает увеличение на 4–5% от текущих уровней, а с учетом прогнозных темпов роста ВВП на 3% ежегодно (оптимистичный сценарий Минэнерго) получается, что мощность АЭС в таких условиях должна быть увеличена с текущих 30,54 ГВт до 85 ГВт к 2050 году, подсчитал Александр Ковалев, аналитик ФГ «Финам».
По подсчетам аналитика, совокупные инвестиции только в «мирный атом» при таком раскладе могут составить 10–15 трлн рублей.
«Инвестиции в водородную энергетику оценивать очень тяжело, поскольку российская экономика находится на начальных этапах развития отрасли. Это относится в том числе и к инфраструктуре: действующие газопроводы хоть и могут быть использованы для перекачки водорода, но потребуют серьезной доработки, поскольку технические параметры водорода и природного газа заметно различаются. В связи с данным фактом именно эта отрасль и потребует наибольших инвестиций, которые могут составить от 30 до 40 трлн рублей на описываемом временном горизонте», — рассказал Александр Ковалев.
«При этом в случае вероятных проблем с экспортом топлива за границу объем инвестиций может значительно вырасти. Правительство в концепции развития водородной отрасли делает очень сильный упор на паровую конверсию, не уточняя источника электроэнергии, который будет питать данный процесс. Мы отмечаем, что, во-первых, паровая конверсия сама по себе не является самым экологичным методом производства водорода, а во-вторых, голубое топливо может быть неинтересно потенциальным партнерам и наверняка попадет под действие углеродного налога в ЕС и США, что окажет неблагоприятное воздействие на ценовую конкурентоспособность российского экспорта», — отметил эксперт.
Энергокризис
Стремление ЕС к энергопереходу и декарбонизации привело к текущему энергетическому кризису, считает Артем Тузов.
«Когда генерацию на угле и мазуте сделали невыгодной и частично закрыли, а ВИЭ на ветре и солнце не справились с задачей гарантированной бесперебойной подачи энергии, резко выросли спрос на газ и его цена, что привело к тому, что и угольная генерация, после уплаты всех штрафов, стала выгоднее газа», — пояснил эксперт.
Такие игры, возможно, допустимы в ЕС, с более теплым климатом, но в России энергообеспеченность является вопросом выживания, добавил Артем Тузов. «Поэтому переход к углеродно-нейтральной экономике не должен быть на первом месте в приоритетах правительства, но мировой политический консенсус в вопросе «зеленого перехода» неизбежно толкает РФ к участию в нем», — резюмировал он.