Десять лет назад в авиакатастрофе под Ярославлем погибли игроки хоккейной команды «Локомотив». В результате крушения самолета Як-42 ушли из жизни 44 человека, включая хоккеистов, тренеров, персонал клуба и экипаж.
За прошедшие годы «железнодорожники» еще ни разу не играли в годовщину этого события. В 2021 году они впервые выйдут на лед 7 сентября: во вторник ярославцы сыграют дома в матче регулярного чемпионата КХЛ с минским «Динамо». Именно против этого клуба на его площадке должен был выступать «Локомотив» в стартовом матче сезона-2011/12. В интервью «Известиям» воспоминаниями о тех событиях и членах ярославской команды поделился главный тренер московского «Динамо» Алексей Кудашов, который играл за «Локомотив» в 2006–2009 годах, был капитаном команды, а уже после трагедии, в 2015–2017 годах, тренировал «железнодорожников».
— Вы помните, как узнали об авиакатастрофе в Ярославле?
— Прекрасно помню. Находился в своей квартире, мне позвонил знакомый. Говорит: «Ты слышал, что «Локомотив» разбился?» И, где я стоял, там и сел. Сразу взял телефон и начал обзванивать всех, кого мог — администратора «Локомотива», весь персонал. Последним позвонил Юрию Викторовичу Лукину (генеральный менеджер «Локомотива». — «Известия»), и он ответил. Оказалось, что он не полетел тем рейсом и остался жив. Насчет остальных я прекрасно представлял, кто может лететь в этом самолете. Игроков даже не обзванивал, потому что насчет них было понятно. Но из персонала клуба были несколько человек, которые иногда летали с командой на выездные матчи, иногда нет. Я им звонил и надеялся узнать, что они или хотя бы кто-то из них в этот раз не полетел в Минск.
— С кем-то из погибших поддерживали особенно близкие отношения?
— Я из тех ребят знал не менее 90% человек. Именно игроков, а все тренеры и весь персонал мне были вообще близки. Не могу кого-то выделить, утрата каждого доставляла и доставляет боль. Не скажу, что с кем-то близко общался, но мы могли вместе пойти на ужин, обсудить игру. Чтобы постоянно ходить друг к другу в гости, такого не было. Но внутри команды довольно близко со всеми поддерживал отношения. Я ведь был капитаном «Локомотива» в то время.
— Ставший после вас капитаном «Локомотива» Иван Ткаченко каким запомнился?
— Я думаю, про Ваньку больше всех сказано среди всех ребят. Хороший хоккеист, хороший человек, хороший семьянин. Готов подписаться под всеми добрыми словами, которые о нем были сказаны и написаны за прошедшие годы. Чтобы я сейчас ни сказал, это будет повторять уже произнесенное ранее.
— В «Локомотиве» вы также застали Александра Галимова, одного из местных старожилов. Михаил Баландин провел с вами в «Динамо» сезон и переехал в Ярославль за несколько месяцев до трагедии.
— Галимов и Баландин очень разные, если их сравнивать. Галимов — весельчак, бесшабашный парень, душа компании, очень открытый. Всегда поможет в любых ситуациях. Человек, который всем нравился. И игрок классный. А Мишка Баландин — расчетливый парень, семьянин с прекрасной супругой. Хотя и Сашка Галимов тоже женатый, но в силу возраста Миша был более спокойный, он ведь был постарше Саши. Но оба и как хоккеисты, и как люди были из тех, на кого всегда можно положиться. Я могу про каждого вспомнить. Они разные с разными заботами. У каждого свои семьи, свои проблемы, свое настроение. У кого-то были золотые руки, у кого-то золотая голова. Женя Сидоров был отличным аналитиком, один из первых у нас в стране, кто начал заниматься видеопрограммами. Врач Андрей Зимин, массажисты были отличными людьми и делали свою работу. Про администратора Владимира Пискунова нельзя не сказать: человек всю жизнь отдал «Локомотиву», ярославскому хоккею, и любой игрок, любой тренер всегда мог на него положиться.
— Вы приехали тренировать в Ярославль меньше чем через четыре года после авиакатастрофы. По вашим ощущениям, город и клуб к тому моменту уже пережили те события?
— Время лечит. Но думаю, что эта команда все равно очень хорошо останется в памяти. Точно останется в памяти того поколения людей, кто пережил те события, кто через себя в те дни пропустил эту трагедию. Наверное, их дети уже спокойнее будут вспоминать случившееся. Время лечит, но на тот момент, когда я работал главным тренером «Локомотива», чувствовались последствия той трагедии. Особенно 7 сентября, в годовщину случившегося.
— Как отнеслись к решению КХЛ впервые за десять лет провести в Ярославле матч 7 сентября?
— Я считаю это правильным. Надо жить дальше. Как я уже сказал, время идет. Поэтому согласен с решением КХЛ.
— Как эта история повлияла на наш хоккей?
— В первую очередь стали серьезнее относиться к логистике команд — к переездам, транспортным компаниям. Отношение к самолетам стало другое — все летают исключительно на новых. Раньше часто приходилось отправляться на выезды на стареньких. Все стало значительно серьезнее после 2011 года.
— У вас и партнеров по «Динамо», за которое вы играли в 2011 году, была боязнь перелетов после случившегося?
— Была. Больше скажу: некоторые ребята категорически отказывались лететь на самолете. Не буду называть фамилии. Мы в те дни должны были поехать в Череповец. Наш первый матч в том сезоне был на выезде с «Северсталью». Его, как и остальные игры, перенесли на несколько дней из-за трагедии. Когда после похорон ребят сезон возобновился, мы поехали в Череповец на автобусе.
— Сколько времени так продолжалось?
— Ограничилось выездом в Череповец. Но еще скажу вам, что мы подошли к тогдашнему генеральному директору «Динамо» Андрею Николаевичу Сафронову и попросили его организовать приход к нам летчиков-испытателей. Тех, кто разрабатывает эти самолеты, их испытывает. Они приезжали к нам на базу, проводили лекции, объясняли, как это работает. Очень серьезные люди, инструкторы, которых не так много в стране и которые знают от и до всю систему, как работают эти самолеты. И после этого мы понемногу стали спокойнее относиться к необходимости перелетов.