Бушующее море и кораблекрушения, сумрачные пейзажи, руины и загадочные чудовища. В парижском Музее Виктора Гюго открылась выставка «Интимный мир гения», на которой представлены рисунки, акварели, гуаши, гравюры, эскизы и карикатуры автора «Собора Парижской Богоматери». «Известия» оценили возможность познакомиться с малоизвестной стороной творчества великого писателя, который оставил после себя более 4 тыс. работ.
Столоверчение и зубная паста
Если бы Гюго стал профессиональным художником, утверждал Эжен Делакруа, он бы затмил всех живописцев современности. Так или иначе, на сегодняшних аукционах цены на его работы превышают €500 тыс. — планка, которая остается доступной только для избранных художников.
— Гюго был романтиком и в литературе, и в живописи. Он изображал бушующее море, кораблекрушения, сумрачные пейзажи и руины, загадочных чудовищ, — рассказал «Известиям» директор Музея Виктора Гюго Жерар Одине. — С одной стороны, эти работы напоминают творения его знаменитых предшественников: Джованни Баттисты Пиранези, Юбера Робера, Франсиско Гойи или Уильяма Тернера. С другой, в них уже видны контуры будущих течений ХХ столетия: экспрессионизма, сюрреализма, абстракционизма.
Гюго увлекся рисованием почти в 30-летнем возрасте, и это было не хобби, а настоящее призвание, подчеркнул Жерар Одине. Великий писатель начал с зарисовок в своем дневнике во время путешествий по Cтарому континенту и, в частности, по Рейну. Его обычно сопровождала актриса Жюльетта Друэ, которая на протяжении полувека оставалась главным коллекционером его работ.
Талантливый самоучка, Гюго рисовал преимущественно тушью и карандашом, импровизировал, шел на смелые эксперименты, в которых использовал уголь, сигарный пепел, сажу из камина, коллажи, зубную пасту и даже ежевичный сок. Порой фиксировал фантасмагорические видения, не глядя на бумагу, или левой рукой, нарочито оставлял на рисунке отпечатки ладоней. Его притягивало всё необъяснимое и сверхъестественное. Он увлекался спиритизмом, занимался столоверчением, вызывал духи покойных классиков и трагически погибшей дочери Леопольдины.
Один из критиков шутя назвал работы Гюго кофейными, потому что тот использовал кофейную жидкость для тонирования бумаги и придания рисунку большей выразительности. Свои работы он показывал главным образом близким, но иногда отдавал их тиражировать знакомому граверу.
Гюго много рисовал и в ссылке, которая продолжалась почти два десятилетия на англо-нормандских островах Джерси и Гернси. Постепенно изображения становились всё более размытыми и приобретали характер того, что сегодня называют фигуративной абстракцией. Некоторые его рисунки кажутся неразрешимыми ребусами.
Последний день перед казнью
Особое место в творчестве Гюго занимают политико-социальные темы. На нынешней выставке экспонированы его рисунки из серии «Повешенные». Он был непримиримым противником смертной казни, которую считал признаком варварства. Писатель добился амнистии французского революционера Армана Барбеса, допекал гневными петициями английские и американские власти, требуя помилования осужденных на казнь.
Гюго не только слал воззвания верхам, но и рисовал злые карикатуры на судей, следователей, криминалистов, палачей, адвокатов, прокуроров, чиновников от юстиции и простых зевак. Его книга «Последний день приговоренного к смерти» пользовалась огромным успехом в Европе и впоследствии нашла отклик в «Кроткой» и «Идиоте» Достоевского и в «Приглашении на казнь» Набокова.
Писатель и художник следил за арт-новациями и после изобретения в 1839 году дагеротипов занялся фотографией. Во время ссылки на остров Джерси оборудовал в доме мастерскую и горячо взялся за новое для себя дело. Фотографировал главным образом его сын Шарль, а отец выступал скорее в роли постановщика — искал сюжеты и сцены, занимался кадрированием. Он собирался выпустить несколько фотоальбомов, но не нашел поддержки среди издателей. В дальнейшем он сотрудничал со знаменитым фотографом Надаром и с другими мастерами, которые оставили множество превосходных его портретов.
В изгнании Виктор Гюго занялся и декоративным искусством, создавал экстравагантные интерьеры в своем доме на острове Гернси. В дальнейшем часть этого декора была перевезена в Китайскую гостиную его парижских апартаментов, где сегодня размещен его музей.
После смерти Виктора Гюго его живопись постепенно забыли. Она была заново открыта благодаря сюрреалистам и прежде всего Сальвадору Дали и Рене Магритту, которые не любили его романы, но восхищались его рисунками. Первая большая ретроспектива Гюго по случаю столетия со дня его смерти состоялась в 1985 году в парижском выставочном зале Пети-Пале. За ней последовали другие — в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Мадриде, Брюсселе, Цюрихе, Лозанне, Болонье и в нескольких японских городах.
«Ты, Франция, ты, Россия»
Одновременно с экспозицией в Музее Виктора Гюго в парижском Пантеоне — национальной усыпальнице великих людей — проходит выставка «Свобода в Пантеоне», которая, в частности, рассказывает о похоронах Виктора Гюго в мае 1885 года. Около 2 млн французов пришли на церемонию прощания с писателем, гроб с телом которого был установлен под Триумфальной аркой.
— Место Гюго во французской литературе сравнимо с тем, которое занимает Пушкин в российской. Он парит над всеми остальными гениями, — заметил в беседе с «Известиями» французский прозаик Седрик Гра.
Выставка в Пантеоне напоминает о том, что Виктор Гюго едва ли не первым выступил с проектом объединения Европы от Атлантики до Урала.
«Настанет день, когда ты, Франция, ты, Россия, ты, Италия, ты, Англия, ты, Германия — все вы, все нации континента, не утрачивая ваших отличительных черт и вашего великолепного своеобразия, все неразрывно сольетесь в некоем высшем единстве и образуете европейское братство», — подчеркивал визионер-романтик на Парижском конгрессе мира в 1849 году.
Войну между европейскими государствами он называл гражданской и ратовал за создание единой валюты для Старого континента. У своего дома на острове Гернси писатель посадил дерево «Соединенные Штаты Европы», которое живет и поныне, напоминая о красивом проекте.