Во время пандемии многие доноры в штатном порядке приходили сдать кровь и благодаря тесту на антитела узнавали, что переболели COVID-19. Об этом в интервью «Известиям» рассказала главный внештатный специалист трансфузиолог Минздрава России, первый заместитель генерального директора ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр гематологии» Минздрава России Татьяна Гапонова. Мы побеседовали накануне Всемирного дня донора, который отмечается 14 июня. Также специалист рассказала о том, почему риск инфицирования остается даже после всех этапов проверки взятой крови, и для чего стоит отказаться от денежного вознаграждения доноров.
COVID рекой
— Доноры сдавали кровь во время локдауна?
— Пандемия COVID-19 стала серьезным вызовом. Во многих регионах действовали ограничения. Но доноры продолжали сдавать кровь в том числе во время режима изоляции. В начале было непонятно, кто из них мог быть болен COVID-19. Поэтому им измеряли температуру, и люди с минимальными признаками ОРВИ, плохим самочувствием не допускались.
В конце марта — начале апреля 2020 года мы наблюдали некоторое снижение объемов донаций. Но даже при этом потребность в компонентах крови удовлетворялась в полном объеме. Даже в условиях риска инфицирования доноры помнили о своей особой миссии. В Москве и многих других городах таксисты бесплатно возили доноров до станций и обратно.
По итогам 2020 года донорской крови было заготовлено на 5,4% больше, чем в 2019-м: наверстать упущенные объемы позволил прием антиковидной плазмы во второй половине прошлого года.
— Кто может стать донором антиковидной плазмы, а кто нет?
— Антиковидную плазму могут сдавать переболевшие COVID-19 и вакцинировавшиеся. Требования в данном случае всё те же самые, что и к обычным донорам. Человек должен быть абсолютно здоров. Если он тяжело болел и принимал антибиотики, должен пройти как минимум месяц после отрицательного теста. Если была легкая форма заболевания, то необходимо выждать 14 дней.
Доноры для сдачи антиковидной плазмы отбираются на основании теста на антитела. Далеко не все антитела нейтрализуют вирус. Есть тест-системы, позволяющие определить концентрацию нейтрализующих вирус антител — именно они, попадая вместе с плазмой в организм реципиента, могут «узнать» этот вирус и его инактивировать.
Мы решили ограничить верхнюю границу возраста доноров антиковидной плазмы до 55 лет. Пожилым антитела пригодятся самим. У обычных доноров ограничений по максимальному возрасту нет.
— В каких случаях пациенту с COVID-19 нужна плазма переболевшего человека?
— Мы взяли на вооружение опыт зарубежных коллег. Но уже сейчас врачи пришли к пониманию, что плазма не может спасти пациента в реанимации. При этом плазма довольно эффективна при введении пациенту в первые дни заболевания.
— Доноры приходят сдавать антиковидную плазму специально или уже на станции переливания крови узнают о такой возможности?
— Станции, которые сейчас заготавливают антиковидную плазму, как правило, делают скрининг на антитела к COVID-19. К исследованиям на инфекции (ВИЧ, гепатиты) добавляется дополнительная пробирка. Пришедший донор для сдачи цельной крови может даже не догадываться, что переболел COVID-19 бессимптомно. Из дозы крови, которую сдал донор, можно также взять антиковидную плазму. Конечно, мы информируем донора о том, что у него есть антитела.
Вечная потребность
— В каких компонентах крови больше всего нуждаются пациенты?
— В прошлом году во многих регионах выросло потребление тромбоцитов. Клиники больше запрашивали этот компонент, и станции больше его заготавливали. Онкогематологические пациенты не могут ждать операций. Им неизменно нужны донорские клетки: эритроциты и тромбоциты.
— Какие схемы взятия крови существуют сегодня?
— Одна схема — донация цельной крови (берется 450 мл), потом ее разделяют на компоненты. Есть механизм взятия отдельных компонентов — процедура афереза. Она осуществляется с помощью специальных машин-сепараторов. При сдаче тромбоцитов доноры лежат в кресле 1,5 часа. Берется 300 мл крови, которая разделяется на компоненты внутри машины, в контейнер отправляются необходимые компоненты, а то, что не пригодится, возвращается назад, донору. Этим же методом можно заготавливать плазму примерно за 30–40 минут. Так сдается и антиковидная плазма. Новые системы позволяют заготавливать кровь, сразу разделяя ее на компоненты.
Бывает так, что у донора не берут эритроциты с редкими антигенами, которые могут не подойти пациенту при переливании. При этом этот же донор может сдавать плазму.
— В каких сферах, помимо переливания пациентам, может понадобиться донорская кровь?
— Актуальная задача в России сегодня — производство препаратов крови. Минздравом уже разработан соответствующий законопроект. Это принципиально новое направление работы, с которым, я уверена, мы справимся.
— Какие технологии в области трансфузиологии развиваются?
— Усиливается контроль тестирования крови на вирусные инфекции, повышается чувствительность тестов, чтобы выявлялись даже самые малые концентрации вирусных частиц. Небольшой риск трансфузионного инфицирования остается даже после всех этапов проверки взятой крови. И сегодня появляются различные методы дополнительной инактивации патогенов.
Есть методы снижения передачи цитомегаловирусной инфекции (ЦМВ). С этим вирусом сталкивается практически всё взрослое население. Он проявляет свою активность при снижении иммунитета. В крови доноров не должно быть активного ЦМВ. При этом возможно сделать лейкоредукцию. Вирус живет в лейкоцитах, и если их максимально очистить, риск будет снижен. Такие же технологии применяются при производстве препаратов.
Развиваются механизмы длительного хранения. При криоконсервировании эритроциты можно хранить до 10 лет. Это важно для редких групп крови, которые не всегда можно оперативно найти. Также уже зарегистрирована технология криоконсервирования тромбоцитов. Это может быть востребовано для Крайнего Севера, где потребность может возникнуть внезапно, например, когда нужно перелить кровь при родах. А плазму сегодня можно высушить на специальной установке. Это пригодится для МЧС, когда высушенную плазму нужно быстро растворить в физрастворе и ввести пострадавшему.
Невидимые герои
— Как не бояться крови?
— Надо постараться убрать эмоциональную составляющую. Страх — это эмоциональная реакция. Стоит подумать разумно: зачем нужно сдать кровь? Она может спасти кому-то жизнь.
— Что за люди — доноры? Почему они идут сдавать кровь? Как меняется их количество в России?
— Это особая группа людей. Самая важная черта донора — желание помогать. 98% доноров крови сдают кровь безвозмездно. В 2012 году был принят закон, в котором мы решили отказаться от платы за донацию. После отказа от вознаграждения мы увидели положительный портрет донора. Ушли люди из группы риска. В 1990-е годы и последующее время приходили те, кто хочет получить сиюминутную выгоду. Мы поменяли ценности и цели. Сейчас предоставляется компенсация на питание, которая составляет около 5% от прожиточного минимума. Только отдельные регионы обращаются к социальному вознаграждению.
Количество доноров практически не меняется: есть незначительное снижение, не более 1% в год. Тем не менее их в России больше 1 млн. Внушает оптимизм тот факт, что самая большая категория в этой группе — молодые люди 25–35 лет.
— Как повысить интерес к донорству? Нужно ли увеличивать объемы сдаваемой крови?
— Привлечь новых доноров возможно путем просветительской работы. Станции крови имеют страницы в соцсетях, устраивают выездные мероприятия, праздничные акции. К нам в центр ходят ученики старших классов с биологическим профилем. Денежное вознаграждение тут не поможет.
Заготовка в целом строится в зависимости от потребности. Если переносятся какие-то операции, потребность снижается. В Японии, например, донорские пункты стоят в супермаркетах. Для нас это пока неприемлемо. Очень важно не допустить перепроизводства, поскольку кровь — это бесценный донорский материал.
Последние пять лет мы больше работаем над тем, чтобы доноры возвращались и сдавали кровь четыре–пять раз в год. Это не должно быть разовой акцией. Работа с донорским коллективом определяет в том числе безопасность компонентов. Люди, которые сдают кровь, ответственно относятся к своему здоровью.
— Какие отводы от донорства утратили свою актуальность?
— Мы упразднили в соответствии с европейскими нормами отвод по зрению. Было принято считать, что нельзя сдавать кровь, если у донора зрение ниже –6. Якобы при взятии 450 мл обедняются сосуды сетчатки, провоцируется ее отслоение. Сегодня уже есть надежные научные данные, что эти процессы не связаны.
По-прежнему не берем кровь у людей весом менее 50 кг, поскольку для них эта процедура довольно сложна.
Доноры в запасе
— Есть еще одно направление, которое в повседневной жизни мало кто связывает с донорством крови — это донорство костного мозга. Расскажите об этом подробнее.
— Есть пациенты, которые нуждаются в пересадке костного мозга. Многие ошибочно считают, что для этого у донора берется материал из позвоночника. Это не так. Донору проводится медикаментозная стимуляция костного мозга, кроветворные стволовые клетки костного мозга попадают в кровь, и из крови мы их собираем подобно тому, как это делается во время обычной донации. Забор кроветворных стволовых клеток длится дольше, чем обычная донация, эти циклические изъятия крови могут занимать от шести часов до нескольких дней. Сегодня есть возможность обрабатывать лейковзвесь и осуществлять трансплантацию. Трансплантацию таким образом начали делать сначала детям, поскольку у них ниже риск отторжения, и потом перешли ко взрослым.
Второй вариант — изъятие костно-мозговой жидкой части клеток из тазовых костей. Для этого делается под анестезией прокол.
Сроки, когда пациенту требуется пересадка донорского костного мозга, обычно очень короткие. В первую очередь на совместимость обследуются родственники. При наличии брата или сестры совместимость составляет 25%. Донорами также могут быть родители. Но иногда бывает так, что никто из родственников не подходит.
— Кто тогда приходит на помощь?
— В этом случае врачи начинают искать донора среди посторонних людей. В России есть несколько баз доноров костного мозга. Войти в нее просто: нужно прийти на пункт, который проводит типирование, заполнить информированное согласие на исследование, оставить контактные данные. Если человек из регистра доноров костного мозга подходит какому-то пациенту, врачи предлагают ему стать донором.
Сложность заключается в том, что помощь донора может понадобиться через три–пять лет, а может вообще через 10. Недавно жена сотрудника нашего учреждения подошла как донор костного мозга пациенту из Санкт-Петербурга, но к тому времени, когда потребовалась ее помощь, она оказалась беременна. Она очень расстроилась, что не может помочь.
— Если родственник совместим, но у него находят вирусную инфекцию, возможна ли пересадка костного мозга?
— Да, такие случаи бывают. У подходящего родственника может быть, например, гепатит В. В таких случаях приходится делать выбор, подвергать ли пациента риску инфицирования. Если такое решение принято, пересадка возможна с его письменного согласия.
— Сколько в базах данных потенциальных доноров костного мозга? Какое количество реально помогло абсолютно посторонним людям?
— В объединенной базе данных доноров, созданной государственными учреждениями, на данный момент более 111 тыс. доноров, и еще в иных базах около 50 тыс. Сделано порядка 300 трансплантаций. Это действительно те, кто решился пожертвовать свои клетки совершенно незнакомым людям. Правительство внесло в Государственную Думу разработанный Минздравом совместно с экспертным сообществом и общественными организациями законопроект, определяющий основу для создания в нашей стране федерального регистра доноров костного мозга на базе одного из федеральных учреждений Минздрава России. С его принятием у нас появятся необходимые инструменты для значительного наращивания донорской базы и роста числа пересадок. На днях депутаты рассмотрят его в первом чтении.