«Будьте осторожны со своими желаниями, они имеют свойство сбываться», говорил Воланд Маргарите. Канцлер Российской империи граф Николай Петрович Румянцев не мог прочитать эти слова в бессмертном романе Михаила Булгакова, но они в полной мере относятся к пожеланиям, высказанным им относительно судьбы его научной и художественной коллекции. 28 мая 1831 года в России открылся первый государственный публичный музей, в основу которого легла частная коллекция — и это было именно собрание Румянцева. «Известия» — о том, как сокровища канцлера стали основой не одного, а сразу нескольких знаменитых музеев и самой большой библиотеки страны.
«На общую пользу...»
Председатель Государственного совета и кабинета министров, канцлер Российской империи граф Николай Петрович Румянцев скончался 3 января 1826 года в своем дворце на Английской набережной столицы. К этому времени он уже 13 лет пребывал в отставке, отдавая все силы развитию русской гуманитарной науки, и на этой ниве пользы России он принес не меньше, чем на государевой службе. Впрочем, служение просвещению он воспринимал именно как долг перед страной и народом, посему не жалел для этого не только своего времени и здоровья, но и материальных средств.
Румянцеву удалось собрать вокруг себя лучших представителей науки, он финансировал сотни разных проектов и экспедиций, множество найденных документов и артефактов оказались в его личной коллекции. Еще при жизни он выделил под них этаж своего огромного особняка, который был превращен в своеобразный научный штаб, где ученые могли работать с важными материалами. Канцлер задумывался над приданием своим разнообразным коллекциям (нумизматической, этнографической, библиографической и т.д.) музейного облика. На смертном одре бездетный Николай Петрович просил своего единственного наследника, родного брата Сергея передать особняк и коллекции казне «на общую пользу».
Идея создания публичного общедоступного казенного музея на основе частных собраний участников «румянцевского кружка» витала в воздухе и ранее: сохранилось опубликованное в «Сыне Отечества» от 1817 года обращение историка Ф.П. Аделунга и предложение историка, коллекционера Б.Г. Вихмана. Возможно, таким образом Румянцев прощупывал почву, но император Александр Павлович проекты отверг. В правительстве прекрасно понимали, что создание музея сулит казне (пустой после разорительных войн) исключительно расходы — передаваемые в дар коллекции необходимо было содержать. Теперь весьма пожилому графу Сергею Петровичу (отставному сенатору и министру, автору александровского закона «О вольных хлебопашцах») во исполнение воли покойного брата предстояло вновь пытаться пробить лбом стену чиновничьего непонимания. Два года потребовалась Сергею Петровичу, чтобы найти нужные слова и всё же убедить нового государя Николая создать Румянцевский музей. Или Музеум, как сказано в императорском указе от 3 апреля 1828 года:
Полное собрание законов Российской империи. Т. III, стр. 324.
«Повелеваем: в исполнение воли владельца, хоть лишь словесно им изъявленной, но утверждаемой свидетельством его брата и единственного наследника Тайного Статского советника графа Румянцева, признать отныне собственностью Министерства Народного Просвещения, с тем чтобы сии домы и принадлежащие к ним места, а равно и все доходы с оных, были всегда употребляемы ни на что иное, как на содержание или умножение коллекции Румянцевского Музеума»
Далее в рескрипте говорилось, что раз в неделю музей будет «открыт для всех желающих осматривать оный. В прочие дни, кроме воскресных и праздничных, допускаются те посетители, кои намерены заниматься чтением и выписками...».
Для перепрофилирования жилого здания в музейное нужны были определенные усилия, как и для подготовки коллекций к экспонированию — «приведению в музейное состояние». Для этого, а также для сверки и описи поступающих в казну экспонатов была создана авторитетная комиссия, в которую вошли как чиновники Департамента народного просвещения, так и сподвижники Румянцева, академики Ф.И. Круг, Г.К. Кёлер, Х.Д. Френ и другие. Движущей силой процесса стал граф Сергей Петрович Румянцев, кстати, подаривший музею и свой особняк на Галерной и великолепную библиотеку из 10 тыс. томов. Через два года 28 мая 1831 года отремонтированный Румянцевский Музеум встречал первых посетителей.
Чемодан без ручки
Что же представлял из себя Музеум? Согласно уже упомянутой сделанной академиками описи, его коллекция включала:
А. Библиотеку печатных и рукописных книг и ландкарт, состоящую из 16 384 творений и помещенную в 81 шкафе и четырех больших столах. Книги сии описаны в прилагаемых при сем пяти каталогах, кои суть:
I. Каталог иностранным книгам в 4-х томах, в коем записано 13 945 званий.
II. Каталог ландкартам — 636 званий.
III. Каталог иностранным рукописям — 259 званий.
IV. Каталог русским книгам гражданской печати.
V. Каталог книгам церковной печати — 1132 звания. (Русским и славенским рукописям, коих находится 412 номеров, каталог еще составляется ...).
B. Кабинет медалей и монет, в коем находится: Греческих и Римских медалей, описанных г. академиком Келером, 783 (Каталог VI). Восточных монет, описанных г. академиком Френом, 945 (Каталог VII). Русских старинных серебряных монет 45 и два слитка серебряные, присланные от г. Министра Народного Просвещения для хранения в Музеуме.
С. Минеральный кабинет, расположенный в 29 шкафах, на 7 столах и на 8 тумбах, коему каталог составлен Берг-Гауптманом 6-го класса, Дм. Ив. Соколовым.
D. Собрание редкостей по части естественной истории, также одежд и оружий островитян Тихого моря, привезенных с путешествия вокруг света капитаном Коцебу, — всего 39 званий.
Е. Восемь ящиков с древностями, состоящими из металлических, глиняных, костяных и деревянных утварей, отрытых в земле и в разных местах найденных, — 132 звания. (Сборник материалов для истории Румянцевского музея. М., 1882. Вып. 1. С. 163.)
Управление музеем по личной просьбе покойного канцлера, переданной Сергеем Петровичем, было доверено поэту, лингвисту и историографу Александру Христофоровичу Востокову, который занимался коллекцией еще при жизни графа. Он же составлял окончательную опись и вел документацию.
Поначалу всё шло хорошо, однако счастливой жизни музею было отпущено менее 15 лет. Он оказался нелюбимым пасынком Министерства Просвещения, которому, в общем-то, был не нужен. Выделяемых денег, а также того, что удавалось получить от сдачи в аренду особняка на Галерной, не хватало даже на самые насущные заботы, коллекция не пополнялась, здания и экспонаты ветшали. Устаревшее и, главное, неизменное собрание привлекало всё меньше посетителей. Последний удар был нанесен в 1844 году, когда при ревизии была обнаружена нехватка нескольких ценных книг. Обвинений никому не выдвигали, но удрученный Востоков подал в отставку. В сентябре 1845 года музей был передан Министерству Императорского Двора и присоединен к Императорской Публичной библиотеке. И без того скудное финансирование музея было сокращено вдвое. Деградация продолжилась, недалеко было и до окончательной гибели.
Волею судьбы, будущим музея вынужден был озаботиться помощник (сегодня сказали бы заместитель) директора Публичной библиотеки князь Владимир Федорович Одоевский, в ведении которого оказалось собрание Румянцева. Потомок знаменитого, но обедневшего рода был человеком весьма разносторонним — публицист, мистик, естествоиспытатель, музыкальный критик и даже известный кулинар. Известно, что Одоевский обсуждал передачу собрания Эрмитажу, Императорскому Географическому или Археологическому обществу, но все варианты по разным причинам отпали. А потом возникла идея с переездом коллекции в Москву. Возможно, дело в том, что Одоевский вырос в первопрестольной и имел в городе связи. А может быть, это решилось при встрече князя с весьма деятельным попечителем московского учебного округа генералом Н.В. Исаковым. Ветеран Крымской войны горячо поддержал идею, и, пустив в ход свои связи (при дворе все были уверены, что он внебрачный сын Александра I), добился положительного решения.
Дом Пашкова
Причин было несколько. Во-первых, если в столице империи к этому времени уже открылось изрядное количество публичных музеев, которым Румянцевская коллекция объективно проигрывала, то в Москве их не было вовсе. Особенно привлекательным было книжное собрание Румянцевского Музеума, которое должно было лечь в основу Публичной московской библиотеки. Во-вторых, переезд решал проблему финансирования: московское дворянство и купечество после переговоров с Исаковым и генерал-губернатором П.А. Тучковым готово было вкладывать средства в пополнение коллекции, дабы со временем она могла конкурировать со столичными собраниями. И наконец, в-третьих, для Музеума уже подобрали место, да еще какое замечательное — легендарный Дом Пашкова.
Возможно, самое красивое и уж точно одно из самых знаменитых строений Москвы появилось в середине 80-х годов XVIII столетия. Придумано оно было великим зодчим Василием Баженовым (возможно, в работе участвовал и другой знаменитый московский архитектор, Матвей Казаков) по заказу сына денщика Петра Великого, отставного гвардии поручика П.Е. Пашкова, сколотившего огромное состояние на водочных откупах. Здание, построенное как загородный дворец-усадьба, было возведено на бровке высокого Ваганьковского холма напротив Боровицкого холма, причем к Кремлю он обращен задним фасадом. Это был едва ли не самый богатый частный дом города, знаменитый еще и фантастическим садом с фонтанами и зоопарком.
В 1812 году здание частично сгорело, но было восстановлено. Род Пашковых к этому времени пресекся, так что дворец отошел городу. Его занимали разные учреждения, последней была гимназия, но это явно не соответствовало величию творения Баженова. Решение с музеем показалось всем отличным выходом из положения. Идея была одобрена императором Александром II, который 1 июля (19 июня) 1862 года утвердил «Положение о Московском Публичном музеуме и Румянцевском музеуме». Новое название должно было подчеркнуть городской статус собрания, в то же время показать преемственность и отдать дань уважения основоположнику канцлеру Румянцеву. Директором музея был назначен генерал Исаков, хотя основная работа легла на плечи князя Одоевского.
К открытию император Александр преподнес музею поистине царский подарок — полотно А.А. Иванова «Явление Христа народу» и еще почти две сотни картин из запасников Эрмитажа. Поделилась книжными фондами и Публичная библиотека. Нельзя не отметить вклад московского купца Козьмы Терентьевича Солдатёнкова, выделившего средства на обустройство дворца и 40 лет предоставлявший музею ежегодную субсидию. Позже он завещает музею свою великолепную художественную коллекцию. Ученый и путешественник, ветеран войны 1812 года А.С. Норов передал музейной библиотеке коллекцию редких отечественных и зарубежных книг числом в 16 тыс. единиц, в том числе 155 инкунабул, т.е. книг, изданных до 1 января 1501 года.
Профессор Н.А. Карышев завещал музею не только свою ценную библиотеку книг по экономике на многих иностранных языках, но и 200 рублей ежегодно на пополнение коллекции. Следующий после Исакова директор музея Василий Андреевич Дашков презентовал собранную им этнографическую коллекцию. В 1880 году старший сын великого поэта, генерал Александр Александрович Пушкин передал в Музеи рукописи отца, а в 1897–1898 годах Софья Андреевна Толстая, с согласия Льва Николаевича именно Румянцевскому музею доверила хранение части рукописей писателя.
Кстати, сам писатель часто бывал в Доме Пашкова, где имел обыкновение пить чай с легендарным библиотекарем и философом Николаем Федоровым. Про него говорили, что он спит на сундуке и ест один хлеб, поскольку всё жалованье тратит на книги — если требуемого посетителем библиотеки сочинения не находилось в собрании, он считал это личным оскорблением и покупал искомый экземпляр у букинистов.
И всё же, несмотря на обилие даров, главным источником пополнения коллекции был «обязательный экземпляр», который составлял 80% новых фондов. Кстати, Румянцевская библиотека стала четвертой в стране, которая бесплатно и непременно получала экземпляр любой книги, издаваемой в России после Библиотеки Императорской АН, Публичной Императорской библиотеки и библиотеки университета в Гельсингфорсе (Хельсинки).
Прекратил свое существование Румянцевский музей довольно буднично. Когда столица новой страны переехала в Москву, статус главной библиотеки страны перешел от питерской Публичной к московской Румянцевской. А все ставшие непрофильными коллекции распределили по разным музеям — в Третьяковскую галерею, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Кунсткамеру, Музей народов СССР. Имя Румянцева исчезло из названия главной библиотеки страны, зато в 1924-м на ней появилось имя В.И. Ленина. Продержалось оно там до 1992 года — гораздо меньше, чем имя Румянцева.