Почему у создателя «Пятого элемента» и «Леона» не было в детстве друзей? Зачем гений русского авангарда Владимир Татлин стал режиссером и актером? Как самоизоляция до пандемии излечивала от алкоголизма? Литературные новинки, вышедшие в январе, посвящены прошлому. Но, как известно, в прошлом можно найти ответы для будущего. «Известия» рассказывают о самых интересных изданиях.
«Несносный ребенок. Автобиография»
Люк Бессон
Про режиссеров часто говорят, что их биография — это их фильмы. И правда, многие, засев за мемуары, почти сразу переходят к описанию своей кинокарьеры, ограничившись ритуальными словами про детство, юность, родителей, первую любовь. Книга Люка Бессона не из их числа. Это не столько воспоминания режиссера, сколько история человека, который решил стать режиссером. Свой первый фильм — научную фантастику «Последняя битва» с Жаном Рено — Бессон начинает снимать (на коленке и почти без денег, на голом энтузиазме) только в последней трети книги. А точку ставит после выхода третьей картины «Голубая бездна», которую освистали в Каннах, но тепло приняли зрители. Сверхуспешные для него 1990-е годы, когда вышли «Леон» и «Пятый элемент», он пока оставляет за кадром.
И с точки зрения драматургии это отличный ход. Бессон рано начал вести дневник и долго собирал материалы о своей семье, поэтому чрезвычайно подробно рассказывает даже о первых годах жизни. О сложных отношениях между мамой и отцом, об одиноком детстве, когда его единственными друзьями были осьминог, мурена (это не шутка) и дельфины, а потом и герои комиксов. О том, как в пику всем он бросает учебу и бежит в Париж, чтобы попасть в мир кино. И попадает — с улицы, без связей и знакомств. Сначала как мальчик на побегушках, потом дорастает до ассистента режиссера и, наконец, снимает сам. Бессон помнит все обиды, унижения, предательства, постоянно заряжает читателя своим негодованием и болью, чтобы потом его первые успехи тот ощущал, как свои.
В книге предостаточно фанатских подробностей — от обстоятельств знакомства с актером-талисманом Жаном Рено до лайфхаков, как без разрешения снимать в парижском метро. Но прежде всего это вдохновляющее чтение для тех, кто решил связать свою жизнь с кинематографом.
«Константин Райкин и театр «Сатирикон»
Дмитрий Трубочкин
Это уже четвертая книга про Константина Райкина, но первая — про него как художественного руководителя театра «Сатирикон». Первая попытка проследить четкую художественную стратегию от первых лет обновленного театра конца 1980-х годов (когда Ленинградский театр миниатюр, наконец, получил прописку в Москве, новое название, а после ухода из жизни отца, Аркадия Исааковича, его возглавил Константин Аркадьевич) до 2015 года, когда здание «Сатирикона» закрылось на реконструкцию, а труппа перешла на кочевой образ жизни. Впрочем, автор, известный театровед Дмитрий Трубочкин, сразу оговаривается, что в процессе работы книга разрослась и фактически заканчивается на спектакле «Король Лир» (2006). В скором времени повествование подхватит второй том.
Текст получился почтительный (даже слишком), совсем без острых углов, но информативный. Есть ли преемственность между театром отца и сына? Есть, доказывает исследователь, и довольно явная. «Сатирикон» еще в 1990-е годы пытался примирить масштабы бродвейского шоу, карнавал комедии дель арте и систему Станиславского. Успешно ли? Да, безусловно, и это не попытка потрафить зрительскому вкусу, а целостная художественная стратегия, считает автор, анализируя конкретные постановки, от комикса Машкова по «Трехгрошовой опере» до шекспировской трилогии Юрия Бутусова. Среди прочего из книги также можно узнать, почему даже очень успешные постановки театра в среднем не живут дольше шести лет и почему Райкин-актер никогда не играет у Райкина-режиссера.
«Тайна двух реликвий»
Дмитрий Миропольский
«Тайна двух реликвий» — это продолжение бестселлера «Тайна трех государей» в жанре экшен-детектива: немного бондиана, немного «Код да Винчи», немного «Сокровища нации». Уже знакомых героев — это историк, отставной офицер элитного спецназа и афроамериканка-математик — сюжет снова серьезно мотает по свету, от Лондона и Мексики до Израиля и Майами. Отправной точкой становится убийство знакомого, который явно поплатился жизнью из-за флешки с секретными документами НКВД 1930-х годов. Но это далеко не единственная тайна, которую предстоит разгадать компаньонам. Викинги-тамплиеры и Иван Грозный, индейцы майя и библейские артефакты — в книге найдется место всему.
В послужном списке Дмитрия Миропольского, помимо романов, есть и несколько фильмов, из которых, наверное, самый известный — это триллер «18/14» (по одноименной книге) про Пушкина и его соучеников по Царскосельскому лицею, которые становятся невольными участниками детективных поисков серийного убийцы. Иными словами, это стиль автора — смешивать реальные исторические фигуры и события с сюжетными ходами бульварного чтива. Так и в новом романе детективно-приключенческая линия постоянно перемежается экскурсами в далекое и очень далекое прошлое. Вполне законная форма досуга, главное — не принимать на веру все факты, которые здесь подают как непреложную истину.
«Выгон»
Эми Липтрот
Британская журналистка Эми Липтрот опубликовала «Выгон» в 2016 году, и книга стала бестселлером, породив моду на северный туризм. До российского читателя этот труд добрался только сейчас, в начале 2021 года, но именно после всеобщего опыта самоизоляции он выглядит особенно актуальным.
«Выгон» — это мемуары о борьбе с зависимостью и одновременно увлекательный рассказ о природе и быте Шотландии. Эми выросла на ферме у берега Северного моря, на архипелаге, известном как Оркни или Оркнейские острова. Ее отец страдал психическим расстройством, мать искала спасения в религии, и при первой возможности девушка сбежала в Лондон. Там она начала журналистскую деятельность и погрузилась в ночную жизнь. Но у еженощных забегов по клубам оказался побочный эффект: всё больше и больше ее порабощало спиртное. И даже программа анонимных алкоголиков хоть и позволила удержаться на самом краю катастрофы, не помогла обрести душевную гармонию.
Тогда Эми бросила всё и вернулась в родные края. Она помогала орнитологам наблюдать за редкими птицами, исследовала всё более и более дальние островки, погружалась в историю и мифологию архипелага, а главное — пересобирала по кирпичикам свою личность. Вероятно, нечто подобное переживали и москвичи, уехавшие прошлой весной на дачи и вспомнившие, что такое просыпаться под шум деревьев, а не машин, и созерцать звездное небо вместо огней мегаполиса.
Сверхповесть «Зангези» Велимира Хлебникова. Научное издание
К 135-летию великого футуриста и грядущему 100-летию его последнего шедевра «Зангези» издательство «Бослен» выпустило основательный научный том, посвященный этой «сверхповести» (по определению автора). Произведение вроде бы широко известно, и в то же время, как показывают исследователи, белых пятен в его истории и текстологии хватает. В первом издании, подготовленном еще при жизни поэта, было множество неточностей, а главное — завершала его фраза «продолжение следует». Скорее всего, опубликованный вариант был лишь компромиссной, эскизной реализацией идеи грандиозного мета-произведения. Уже когда поэта не стало, художник Владимир Татлин, создатель «Летатлина», решил инсценировать «Зангези» в память о друге. Причем, взял на себя не только функции сценографа, но и выступил режиссером, а также сыграл главную роль — поэта-пророка, альтер-эго Хлебникова.
Как в итоге это выглядело, мы можем судить по немногим сохранившимся эскизам, фотографиям и «доскам судьбы» — плакатам-картинам, которые Зангези спускал с кубической конструкции, отдаленно напоминающей Башню III Интернационала. Теперь все эти бесценные материалы опубликованы. Помимо них в увесистый том вошло факсимильное воспроизведение прижизненного издания 1922 года, рецензии и отзывы современников (в том числе Малевича и Эйзенштейна), статьи исследователей, корреспонденция Луначарского, лично спасшего единственный тираж от уничтожения, а также иллюстрации художников следующих поколений — Серафима Павловского, Александра Путова, Степана Ботиева. И, конечно, подробные комментарии ко всем текстам и изображениям.