На днях в топы русскоязычного Twitter вышел хештег #спаситетигренка. Исчезающие виды тигров тут оказались ни при чем: спасать собирались пользовательницу TikTok, которая якобы подавала скрытые сигналы об избиениях со стороны отца. Пользователи по намекам пытались найти предполагаемое место жительства жертвы домашнего насилия, но вся история оказалась вымышленной. Чем опасны такие фейки, как и в каком случае стоит реагировать на подобные сообщения — разбирались «Известия».
Расследование в Twitter
Историю заметили СМИ: в Twitter активно обсуждали аккаунт пользователя tigrrenokk из TikTok, подающей тревожные сигналы. Во-первых, на аватарке у нее изображена фиолетовая лента — символ борьбы с домашним насилием. Во-вторых, девушка делала под своими видео странные подписи, в которых выделяла большими буквами зашифрованные послания. Так пользователи выяснили, что она живет в Питере. В переписке с другими тиктокерами она дает понять, что ей нужна помощь — лайкнув комментарий с прямым вопросом. На видео у нее желтые и фиолетовые цвета. Во всех названиях песен, используемых девушкой в видео, есть слово help.
Конкретной информации девушка так и не дала. Люди стали предлагать ей сделать фото рассвета из окна, пытались выяснить место жительства, искали намеки во всем, что писала tigrrenokk. Пользователи пришли к выводу, что она живет в Красногвардейском районе Санкт-Петербурга, у нее жестокий отец, который ее избивает, она не ходит в школу и у нее нет своего телефона: он разрешает только иногда сидеть в TikTok со своего смартфона — и это якобы ее единственное средство связи. За два дня пользовательница набрала более 10 тыс. подписчиков. У треда в Twitter с обсуждением «тигренка» — те же 10 тыс. лайков.
Поиски и обсуждение развернулось именно в Twitter — пользователи решили, что девушку надо во что бы то ни стало найти. Даже было принято решение направить добровольцев к одному из магазинов в Санкт-Петербурге, по косвенным признакам появилось предположение, в каком доме живет девушка. Экспедиции, судя по перепискам в Twitter, были, но успехом не увенчались. Некоторые пользователи сообщали, что собираются обратиться в полицию. В ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области на момент публикации не ответили, было ли заявление в полицию по этому поводу от кого-либо.
Апогея ситуация достигла, когда tigrrenokk, во-первых, опубликовала короткое видео, на котором слышен девичий крик и угрозы со стороны мужчины, и, во-вторых, когда она опубликовала фото с синяками на руках и ногах, на которое был наложен текст с прямым обвинением в адрес отца. И заявление: «Совсем скоро я окажусь рядом с мамочкой». Пользователи решили, что она готова к самоубийству.
Однако нашлось и много скептиков, которые считали историю фейковой с самого начала. Они начали искать информацию — и выяснили: фото синяков взяты из интернета. Видео с криком — фрагмент другой записи 2015 года.
Центр «Насилию.нет», в который предлагали обратиться тиктокерше с помощью просьбы о приобретении фиолетовой ленты в магазине MIXIT (это способ завуалированно заявить о семейном насилии в эту организацию), в четверг также сообщил, что эти тиктоки, возможно, фейк.
— По Семейному кодексу РФ (ст. 56, п. 3), организации и люди, которым станет известно о жестоком обращении с ребенком, должны сообщить об этом в органы опеки по месту фактического нахождения ребенка. Где именно находится ребенок — неизвестно, поэтому центр «Насилию.нет» направил запрос детскому омбудсмену Анне Кузнецовой с просьбой обратить внимание на эту ситуацию и провести проверку, — тем не менее, заявили в проекте.
В итоге в пятницу все записи пользователя tigrrenokk оказались скрыты, а пользователи признали, что речь идет о фейке.
Утро начинается с фейка
Любопытно, что незадолго до этой истории была другая — аналогичная. Школьница из Калининградской области сообщила в соцсетях, что ее насилует отчим. «Я иду в школу, а отчим только что пытался меня изнасиловать. Утро в России начинается не с кофе», — написала она.
Девочку идентифицировали, обратились в школу, оттуда заявили в полицию. Пришлось объясняться перед полицейскими — школьница солгала, причем сделала это ради популярности. В Twitter перед тем, как удалить аккаунт, она сообщила, что у нее «благополучная семья, в которой не было и никогда не будет применено насилие». «Я гналась за популярностью, не видя границы и не имея человечности».
— В данном случае со стороны публикатора такого поста присутствуют признаки преступления, предусмотренного 306 статьей Уголовного кодекса — «ложный донос», — заявил «Известиям» координатор Центра безопасного интернета в России, ведущий аналитик РОЦИТ Урван Парфентьев. — Причем так как изнасилование несовершеннолетней — это особо тяжкое преступление, то и тут вступает в силу ч. 2 ст. 306. И если подросток достиг возраста привлечения к уголовной ответственности, то он может осложнить себе всю жизнь этой судимостью.
По его словам, такой донос потом может привести к проблемам с поступлением в вуз, с трудоустройством, или, по крайней мере, можно оказаться «объектом киберунижения». С раскрытым пользователем из Twitter так и произошло — ее история стала предметом насмешек, скриншоты с ее ложными и извиняющимися записями разошлись по Сети.
— Это вопрос информационно-просветительской работы: надо доносить до подростков, что кроме прав есть и ответственность. Если хочешь таким образом решить какие-то задачи, то можно испортить себе всю дальнейшую жизнь, — замечает Парфентьев.
Хороший сигнал
Директор Центра «Насилию.нет» Анна Ривина замечает, что нет ни одного преступления, по которому бы не было оговоров. И это не всегда зависит от тематики.
— Есть американское исследование, где говорится, что процент оговора в изнасиловании сопоставим с процентом оговора в угоне автомобилей — от 2 до 7%, — рассказала она «Известиям». — Задача общества в этой ситуации — заставить правоохранителей реагировать на все случаи. Лучше пусть они лишний раз узнают, что это фейк, что этой истории не было, чем десятки, сотни и тысячи людей не получат помощи.
Она вспоминает об истории из Германии, случившейся несколько лет назад: там соседи вызвали полицию из-за криков в доме, как будто кого-то подвергают насилию. Полицейские приехали — оказалось, что кричал попугай.
Тот факт, что пользователи соцсетей живо отреагировали на сигналы тиктокера, Ривина считает положительным сигналом: это доказывает, что люди готовы не на словах, а на деле поддерживать и помогать. Другое дело, что подростки, которые решили спасать девушку, должны оценивать свои силы и опасность, прежде чем предпринимать физические действия.
Мониторинга нет
В пресс-службе ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Известиям» пояснили, что мониторинг сообщений в СМИ и соцсетях на предмет возможных преступлений, в том числе по теме бытового насилия, проводится постоянно. Экс-сотрудник управления «К» МВД России, руководитель отдела анализа цифровых угроз ГК «Инфосекьюрити» Александр Вураско отмечает, что мониторятся публичные каналы информации, кроме того, есть горячая линия самого МВД.
— Если пользователи видят тревожные маркеры, они могут сообщить об этом туда, — говорит Вураско. — Еще один источник информации — это сторонние горячие линии, которые эту информацию аккумулируют и передают в правоохранительные органы.
При этом, как заметил Парфентьев, как таковой службы мониторинга сигналов о детском насилии в России нет. Сообщения из соцсетей могут попасть в поле зрения правоохранительных органов, но могут и не попасть.
— Чтобы наладить полноценный мониторинг, нужен софт, нужны сотрудники. Мы говорим о затратах, которые в данном случае без привлечения средств федерального бюджета крайне маловероятно, что будут изысканы в регионах, — заметил Парфентьев.
Увидят ли в Сети каждое конкретное сообщение о домашнем насилии, зависит от круга общения человека, выкладывающего информацию, и от того, на какую аудиторию это сообщение попадает. Парфентьев замечает, что шансы, что такой пост вообще не попадет на глаза правоохранительных органов, социальных служб или хотя бы тех, кто может как-то среагировать, весьма высок.
— Но нужно продолжать информационно-просветительскую работу. Дети и подростки должны четко знать, куда обращаться, если им приходится сталкиваться с такой кризисной ситуацией, — замечает он.
Анна Ривина, в свою очередь, замечает, что обращений в их Центр, как и вообще сообщений о бытовом насилии, гораздо больше, чем тех, что попадают в публичную плоскость — в СМИ, крупные сообщества в соцсетях.
— У нас формируется немного новое отношение к этой проблеме, многие люди начинают говорить о том, о чем они вынуждены были долгое время молчать, — замечает Ривина. — Но мы понимаем, что абсолютное большинство историй всё равно оказывается в тени и тишине.
Фантазеры
Парфентьев отмечает, что, как правило, сигналы с просьбой о помощи, в том числе о домашнем насилии, подаются прямо.
— Человек прямо и недвусмысленно пишет о своей проблеме и просит о помощи, — говорит Парфентьев. — Но нужно понимать, что сейчас доверие к таким просьбам снижено, так как этим часто пользуются мошенники. И всё равно: и те, и другие пишут прямо — нужна помощь. А история, когда подаются неявные сигналы... В этой ситуации те, кто читают посты, по сути, должны додумывать, возникает очень много вопросов, потому что сигнал должен быть четкий.
На это в ситуации с пользователем TikTok обратили внимание и другие пользователи: завуалированные сообщения мог бы понять и «отец-тиран», а если уж дочь прямо обвинила его в избиениях, то и информацию для своего спасения должна была оставить более четкую.
— Если человек прямо пишет, что является жертвой насилия, значит, на такие посты должна быть реакция, — говорит Парфентьев. — Для установления местонахождения этого человека должны подключаться правоохранительные органы как обладающие соответствующими полномочиями. И они должны нанести визит туда — может быть и преувеличение со стороны ребенка, может быть месть за что-то. Но если ребенок находится или ощущает себя в прямой опасности, то ему ничего не мешает самому обратиться к органам опеки, к региональному уполномоченному по правам ребенка, в полицию.
По словам Парфентьева, в этой ситуации нужно «не в «ТикТоке» писать, а погуглить информацию о тех службах», которые могут оказать помощь. При этом в сообщениях с просьбой о помощи может и не быть прямых указаний на адрес.
— Я бы сильно удивился, если бы они появились на стороннем ресурсе, — отметил он. — Просто осведомленные пользователи должны прямо порекомендовать конкретные действия. Если после них продолжаются какие-то неясные посты, то, наверное, автор просто не заинтересован в реагировании.
Очень много следов
При этом по сколько-нибудь ясным сигналам, оставленным в соцсетях, человека можно найти, замечает Вураско.
— Инструменты могут быть разными, в каждой ситуации следователь или оперативник выбирает свою стратегию, — говорит он. — Начиная с банального: пользователь мог в комментариях указать свой адрес, такое бывает. Или он может использовать уникальный ник, и под этим же ником на другом ресурсе оставить информацию, которая позволяет его идентифицировать.
По его словам, здесь действует понятие OSINT (Open-source intelligence) — разведка на основе открытых источников.
— Всё зависит от активности пользователя, от специфики конкретной ситуации. Например, у администрации «Одноклассников» и «ВКонтакте» правоохранительные органы могут попросить информацию о владельце аккаунта, — отмечает эксперт. — С «ТикТоком» это не пройдет, но, с другой стороны, может быть взаимодействие с администрацией этой соцсети по линии общественных организаций.
Вураско подчеркивает: если человек является достаточно активным пользователем или давно находится в интернете, то он оставляет после себя очень много следов, которые нужно анализировать в совокупности. Но иногда достаточно одной фотографии или короткого видео, снятого в квартире.
— В моей практике мы анализировали видеозаписи, и если окно в кадре, то изучали, какая картинка за окном, определяя место по элементам пейзажа, — говорит он. — Когда мы ловили изготовителя детской порнографии, то вычислили его местонахождение с точностью до квартиры, просто проанализировав фотографии.