Новым нобелевским лауреатом по литературе стала 77-летняя американская поэтесса и эссеист Луиза Глюк — классик национальной литературы, но практически неизвестная в России. Официальная формулировка — «За безошибочный поэтический голос, который своей строгой красотой делает индивидуальное существование универсальным». Почему это действительно хорошее и вполне безопасное решение академиков всё равно станет объектом критики, разбирались «Известия».
Букмекеры снова ошиблись
Процедура присуждения Нобелевской премии довольно закрытая. Кого выдвинули организации и ограниченный круг «номинаторов», кто прошел в шорт-лист и как разделились голоса академиков — всё это останется тайной еще 50 лет, пока не откроются архивы. Поэтому ставки букмекеров показательны не более, чем гадание на чайной гуще. И этот год не стал исключением — как обычно самые очевидные кандидаты оказались не у дел, а награду получила Луиза Глюк, 21-я в рейтинге. Ее шансы оценивались как 25:1.
Луиза Глюк — адъюнкт-профессор Йельского университета, одна из крупнейших поэтов Америки. На родине она собрала практически все важнейшие награды: Национальную гуманитарную премию, Национальную книжную премию, Пулитцера, была поэтом-лауреатом США в 2003 году (так называется официальный поэт Библиотеки конгресса — им, например, в 1991 году был Иосиф Бродский).
Ее поэзия давно вошла в антологии, учебные программы и пользуется широкой — для современного поэта — популярностью. Томик стихов, например, фигурирует в бестселлере Элизабет Гилберт «Есть, молиться, любить» (экранизирован в 2010 году с Джулией Робертс в главной роли). В своем творчестве Луиза Глюк часто обращается к проблематике травмы, сложностям преодоления и исцеления. Как пишут критики, явные автобиографические мотивы чувствуются даже в ее стихах по мотивам античной мифологии, а жесткость уравновешивается лиризмом и исповедальной откровенностью.
В России имя Луизы Глюк вряд ли что-то скажет читателю. Переводы отдельных стихов и небольшие подборки выходили лишь в литературных журналах и антологиях. Почти два десятка лет назад появилось двуязычное (англо-русское) издание в Бронксе. В нашей стране полноценный (и пока единственный) том вышел в 2012 году в московском издательстве «Водолей» — «Дикий Ирис» в переводе Бориса Кокотова, едва ли не самый известный сборник, фактически поэма из монологов цветов. Именно «Дикий Ирис» принес Глюк Пулитцеровскую премию.
Неумолимая статистика
Нобелевскому комитету не привыкать к критике. Даже если оставить за скобками резонансный скандал 2018 года (когда обвинения в коррупции и сексуальных домогательствах едва не парализовали работу комитета — вручение даже пришлось отложить на год), его решения регулярно вызывали споры по самым разным поводам. Например, лауреату прошлого года австрийцу Петеру Хандке припомнили его поддержку Слободана Милошевича в 1990-е. Победа Луизы Глюк, кажется, более безопасным решением — по крайней мере, политических проступков у нее пока не нашли.
Однако и в этом случае есть к чему придраться. Поэтесса стала 16-й женщиной-лауреатом за всю историю премии — факт ее награждения, безусловно, хотя бы отчасти компенсирует гендерный дисбаланс. Однако Луиза Глюк стала уже 30-м англоязычным автором в скрижалях премии. Пишущие на французском и немецком языках (у них по 14 побед) далеко позади, что уж говорить про остальные страны. Фокус на западной писательской традиции давно ставят академикам в вину, и этот год вновь подольет масло в огонь. Для сравнения, китайские и японские литераторы были отмечены по два раза, а арабский — всего один (египтянин Нагиб Махфуз в 1988 году).
Поэзия снова в моде
Что точно даже скептики запишут в плюс — победил не прозаик, а настоящий поэт. В последний раз именно за поэтические достижения академики наградили шведа Тумаса Транстрёмера в 2011 году (если не считать, конечно, эпатажного награждения Боба Дилана четыре года назад). Золотая медаль не только подтверждает престиж поэтического призвания, но и имеет вполне весомый для некоммерческой профессии денежный эквивалент. Последние годы он колеблется в районе $1 млн — в этом отношении никаких изменений нет. Изменился лишь ритуал награждения. Из-за пандемии лауреат, видимо, получит награду в декабре в посольстве Швеции в США, а нобелевскую речь прочтет для онлайн-аудитории.
В букмейкерском шорт-листе уже который год фигурирует наша соотечественница Людмила Улицкая, однако после победы Светланы Алексиевич в 2015 году ее шансы не так уж велики. Скорее всего, седьмого русскоязычного лауреата нам придется ждать еще долго.
Комментарии
Евгений Водолазкин, прозаик, литературовед, член жюри «Ясной Поляны»:
— Нобелевский комитет в очередной раз проявил себя мастером удивлять и посрамил всех, кто пытался выстраивать какие-то иерархии. По-моему, Луизы Глюк даже не было в первой двадцатке предполагаемых претендентов. И это хорошо: значит, жюри всё еще способно работать втайне, как и должно быть по правилам. Глюк — вполне достойный лауреат. У нее множество наград, и, насколько я могу судить, ее философская лирика глубока. Кроме того, в этом решении прослеживается желание поддержать поэзию, ведь в основном Нобелевку получают прозаики.
С премиальной точки зрения поэзия вообще в довольно сложном положении, ведь, по сути, она непереводима, не интернациональна и поддается в лучшем случае пересказу. Так что этим своим решением обновленный Нобелевский комитет показал способность ценить именно хороший текст, а не сосредотачиваться на политике. Конечно, в этом году, как и во все прошлые сезоны, бытовали разные теории относительно того, чей пришел черед — читал, что «пришло время Африки» или «пришло время женщин»… Единственное меня огорчило — что премию не получила Людмила Евгеньевна Улицкая, ведь многие из нас болели за нее.
Роман Сенчин, писатель, лауреат премии «Ясная поляна»:
— Комментарий начну, видимо, классически: книги лауреата Нобелевской премии за 2020-й я не читал. Но так давно уже повелось, что эта премия лично для меня открывает авторов. Охватить всё невозможно, тем более что читаю я в основном русскую литературу.
Рад, что премию дали поэтессе — поэты вообще нынче в незавидном положении. Хоть верлибристы, хоть рифмующие… Некоторое уныние вызывает то, что лауреат вновь более чем пожилой и премия присуждена явно за совокупность заслуг, а не за достижение минувшего года, как завещал Нобель. Похоже, молодых и дерзких вроде Альбера Камю нам среди нобелиатов увидеть вряд ли удастся.
Среди финалистов была и наша Людмила Улицкая. И ее книги, и ее, скажем так, общественная деятельность и позиция наверняка понятны и близки западному миру, поэтому шансы на премию были и остаются. Хотя в современной русской литературе есть и другие достойные, по моему мнению, писатели — Борис Екимов, например. Но его западный мир вряд ли знает — он пишет прозу, а не мотается по миру и не выступает на конференциях по любой возникающей проблеме цивилизации.
Алексей Варламов, прозаик, литературный критик, ректор Государственного литературного института им. А.М. Горького, член жюри «Ясной Поляны»:
— Сегодняшняя церемония лишний раз доказала: делать ставки в случае с Нобелевкой бессмысленно. Каждый год ходят слухи, что премию обязательно получит тот или иной известный автор, но все они не подтверждаются. Каждый раз всплывает новая, неожиданная для всех фигура, в данном случае Луиза Глюк.
Тем не менее нынешний сезон можно считать исключительным. Хотя бы потому, что в числе номинантов оказался автор из России. Выдвижению Людмилы Улицкой я радовался: как замечательный прозаик она вполне достойна того, чтобы представлять на мировой арене русскую литературу. Не меньшим приятным сюрпризом для меня стала номинация Харуки Мураками — это выдающийся мастер мирового уровня, и то, что он до сих пор эту премию не получил, — какой-то нонсенс. Впрочем, результатами любой премии всегда кто-то не доволен и даже возмущен, думаю, подозрения и обиды заложены в саму природу конкурсного отбора. Также я не стал бы преувеличивать политизированность этой награды — если мы посмотрим на русских нобелиатов, то, наверное, в этом есть какая-то толика политики, но и все они — выдающиеся авторы со своими взглядами и литературной судьбой.
Евгений Чигрин, поэт, эссеист, член Международного ПЕН-клуба:
— В свое время была довольно популярная программа «Апокриф». Однажды ее ведущий Виктор Ерофеев затеял выпуск, посвященный Нобелевской премии, тогда ее вручили никому не известной шведской писательнице за роман о том, как страшно жилось в Румынии времен СССР. Все, конечно, недоумевали — Пастернак получил Нобелевку с пятого раза, Бродский, кажется, с четвертого, и они художники слова, а тут темная лошадка, политизированный роман. Постепенно это стало утвердившейся практикой. Похоже, существует негласное правило — награждать русских, у которых полно имен мирового масштаба, — дурной тон, а вот дадим-ка мы лучше какому-нибудь вьетнамцу или перуанцу.
Но либеральный подход в искусстве не работает. Здесь всегда существовала творческая иерархия. На этом фоне выдвижение Людмилы Улицкой — огромный прогресс. Она очень подходит для этой премии, ее читают во всем мире, произведения переведены на 40 языков, и как говорят переводчики, например, на французский, отлично на них читается. Кто-то скажет, что Улицкую номинировали за антисоветчину, но это не так. У нее есть свои удачи и неудачи, она настоящий художник и принадлежит к русской литературе. Жаль, что отечественная словесность обделена Нобелевскими премиями. Короны Шведской академии заслуживали многие наши авторы — Андрей Битов, Юрий Трифонов, Фазиль Искандер, Виктор Астафьев.