Новая книга Ивана Охлобыстина собрана из двух частей, наглядно иллюстрирующих два полюса многогранной авторской натуры, — возвышенную романтичность и насмешливый цинизм, которые гармонично сосуществуют не только в душе писателя и под одной обложкой, но и в рамках одного произведения. Первое — «Дом Солнца» — знакомо любителям кинематографа по одноименному фильму Гарика Сукачева. Во втором — приключенческой утопии «СССЭР» — действие начинается в 1972 году при коммунизме, а обрывается на 444-этажной космической суперстанции «Россия», бороздящей гиперпространство. Критик Лидия Маслова прошла меж двух крайностей и представляет книгу недели — специально для «Известий».
Иван Охлобыстин
Дом Солнца
Москва: Издательство АСТ, 2020. — 320 с.
При сравнении фильма «Дом Солнца» с повестью возникает довольно распространенный эффект —литературный первоисточник выглядит обаятельней и психологически тоньше, не таким поверхностным, прямолинейным и грубо манипулирующим твоими эмоциями. Не говоря уже том, как трудно передать саму специфическую охлобыстинскую манеру письма и найти кинематографический эквивалент, скажем, такой образной фразе:
Автор цитаты
«Капустный лист, любовно поглощаемый им, безвольно провис и прилип к небритому подбородку, брови взметнулись вверх и там и остались, глаза приобрели цвет спелого мандарина».
Автор лучезарной экранизации «Дома Солнца» подхватывает охлобыстинскую мечтательно-идеалистическую интерпретацию мрачноватой в общем-то баллады «Дом восходящего солнца» и населяет фильм светлыми человечками-хиппи, которые противостоят душному «совку». Главного героя, загадочного юношу по прозвищу Солнце, который гуляет сам по себе (вроде бы и в хипповской «системе», но ведет себя как посланец из другой солнечной системы), режиссер изобразил неким почти иконописным блаженным. Кажется, что в итоге он непременно женился бы на героине — пошедшей с ним вразнос девочке из хорошей семьи, — кабы не умер на операционном столе, отказавшись от лечения назло папе-адмиралу, видимо, из социального протеста.
В фильме вообще «социалки» больше, чем в повести, где финал чужд мелодраматичной душещипательности и остается открытым, а у Солнца, называющего себя «чудовищем» отнюдь не из кокетства, более сложная натура и более «кудрявая» семейная предыстория — по ней вообще можно было бы придумать отдельный спин-офф про любовь и предательство.
Финал второй вещи в новой книге — «СССЭР» («Союз Советских Социалистических Эльфийских республик») не то что открытый, а распахнутый настежь. Охлобыстин прорубает окно в занятный, полуфантастический — полузнакомый до боли мир, но сам садится, свесив ножки, на подоконнике, поставив финальную точку после фразы «Надо было действовать». Тем самым автор, предлагающий считать «СССЭР» не повестью, а скорее началом романа, который может быть бесконечным, словно провоцирует любого желающего продолжить по своему усмотрению историю 12-летнего Саньки. Сначала — простого школьника, живущего с родителями на сто семьдесят седьмом ярусе жилого комплекса на четыре миллиона квартир и пьющего тонизирующий полониевый сироп от головной боли, а потом — умеющего читать мысли «психика» и «отрока во Вселенной» с заманчивой перспективой однажды стать межгалактическим императором.
«СССЭР» неплохо комплектуется с «Домом Солнца» тематически: это тоже не лишенный ностальгического любования взгляд на жизнь в СССР. Густой колорит фэнтези и киберпанка не обманет никого из читателей, успевших пожить в Советском Союзе и моментально узнающих его парадоксальную реальность во всей красе, с ее неповторимой стилистикой, начиная с эпиграфа, где цитируется «учебник истории 3-го класса средней образовательной школы 1976 года»:
Автор цитаты
«В 1966 году мир охватил глобальный политический кризис. Неразумная политика правящей клики Соединенных Штатов Америки привела к серии военных противостояний в Ближневосточном регионе, в результате которого в течение трех месяцев все природные запасы нефти были уничтожены. За полтора года от того, что ранее считалось цивилизованным миром, практически ничего не осталось. И только монолит Союза Советских Социалистических Республик непоколебимо возвышался над агонизирующим человечеством».
Рассказ об этом «Городе Солнца», где вступившие в КПСС получают высокий статус эльфа, а «Властелин колец» считается руководством к объединению всего человечества, несколько двусмысленно балансирует на грани утопии и антиутопии. Вроде бы уже второй день, как объявили коммунизм, а злобные диссиденты с гнилыми зубами и землистыми лицами наводят на подозрения, что далеко не все в этом мире так счастливы, как им внушают.
В «СССЭР», как в «Доме Солнца», одним из сюжетных стержней является непримиримый идеологический конфликт. Идет он между «умным войлоком» — главным сокровищем сверхдержавы победившего коммунизма, символом всего прогрессивного, — и сомнительным свалявшимся мохером, который носят вредители и деклассированные маргиналы («Всем было известно о губительном влиянии мохера на вычислительные процессоры ЭВМ, состоящих на двадцать процентов из «умного войлока».)
Линия борьбы мохера с войлоком едва намечена, но представляется, если и правда задуматься о продолжении этой саги, очень продуктивной, как и вообще охлобыстинский метод фантазийного разукрашивания мифологем советской массовой культуры, пририсовывания им причудливых виньеток. Например, таких, как участковый Анискин с двухметровой в холке собакой Мухтар, о которой Санька рассказывает:
Автор цитаты
«Дядя Анискин его у Рейхстага в День Победы нашел еще щенком. Фашисты-гады на щенках всякие эксперименты проводили. Мучили их. У Мухтара клыки из легированной стали и суставы передних лап тоже. Мухтар уже прапрадедушка. От него несколько поколений служебных овчарок пошло».
Заслуживает развития и театральная сюжетная линия, в которой разгулявшийся писатель с довольно издевательской иронией изображает таких корифеев советской актерской школы, как Иннокентий Смоктуновский и Олег Даль. Но делается это, конечно же, не из каких-то злобных побуждений, а скорее по трикстерской двойственной натуре автора: в Охлобыстине-лирике всегда просвечивает озорной клоун, в Охлобыстине-сатирике — сентиментальный идеалист и отец шестерых детей.