Австралия пересматривает планы развития вооруженных сил и увеличивает военные расходы на ближайшее десятилетие. По словам премьер-министра страны, это вызвано стремительно ухудшающейся обстановкой в регионе, который может стать «эпицентром стратегического противоборства». Какие шаги планирует Страна кенгуру для защиты своих интересов — читайте в материале «Известий».
Этот год продолжает преподносить неожиданности даже в тех областях, где всё казалось стабильным. В начале июля премьер-министр Австралии и группа высокопоставленных военных представили пакет документов, касающихся изменений в области безопасности страны.
Согласно обнародованным документам, в частности, «Обновлению стратегии обороны 2020» (2020 Defence Strategic Update) и «Плану структуры вооруженных сил» (Force Structure Plan), суммарный бюджет до 2030 года составит 575 млрд австралийских долларов (AU$), или примерно $401 млрд. Из них в течение следующего десятилетия Австралия потратит на техническое перевооружение армии AU$270 млрд ($187 млрд). По сравнению с запланированной еще в 2016 году суммой в AU$195 млрд, рост серьезный — почти на треть.
В 2016 году австралийцы уже описывали основные положения своей оборонной стратегии в «Белой книге», в соответствии с которой страна развивала вооруженные силы до сих пор.
И вот — новый план, включающий значительные правки, причем не только на уровне финансов или вооружения, но самих основополагающих принципов оборонной политики Австралии. Очевидно, что для подобных действий должны быть очень веские основания. И они, согласно заявлениям военно-политического руководства страны, есть.
Быстрее, чем ожидали
По заявлению премьер-министра Австралии Скотта Моррисона, причина такой активности в оборонной сфере — сложная обстановка в регионе.
«Индо-Тихоокеанский регион становится эпицентром возрастающей стратегической конкуренции. Наш регион будет определять не только наше будущее. Более того — он будет в фокусе доминирующего глобального противостояния в нашем веке», — пояснил Моррисон.
Подтверждается наметившаяся ранее глобальная тенденция — сосредоточением военных и политических усилий и основной ареной борьбы станет именно Азиатско-Тихоокеанский регион.
Что именно беспокоит австралийское руководство? Прежде всего, растущая напряженность и взаимные территориальные претензии крупных государств. Актуальность проблемы как раз недавно показал пограничный конфликт между Индией и КНР. Даже если принять во внимание, что обеим странам не нужна большая война и они будут стремиться к мирному урегулированию, это всё равно повод для серьезных инвестиций в национальную оборону одних государств и для беспокойства других. Остаются неурегулированным ряд территориальных споров между странами региона, например, вокруг островов Спратли.
Моррисон упомянул и другие дестабилизирующие факторы. В частности, массовую модернизацию армий и технологическое развитие, ведущее к появлению «прорывных технологий», меняющих баланс сил в регионе. Кроме того, по мнению австралийского руководства, растет риск полноценной крупномасштабной «горячей» войны.
«Ситуация в Индо-Тихоокеанском регионе, — отметил Моррисон, — ухудшилась гораздо быстрее, чем мы прогнозировали в 2016 году». Но и это не всё. В 2020-м году влияние пандемии коронавируса распространяется на все сферы, в том числе и на безопасность.
«Правда в том, что, даже когда мы боремся с пандемией COVID дома, мы должны готовиться к «постковидному» миру, который будет беднее, опаснее и намного беспорядочнее», подчеркнул премьер-министр Австралии во время своего выступления в Академии вооруженных сил.
Учитывая в целом уже сформировавшиеся тенденции, следует признать, что опасения австралийцев вполне понятны. Долгосрочные последствия пандемии пока непрогнозируемы, но уже сейчас ясно, что общая экономическая ситуация в регионе изменилась не в лучшую сторону. В такой ситуации бездействовать просто недопустимо — можно оказаться в центре глобального противостояния XXI века без достаточных средств защиты.
Угроза с севера
Заметно, что военное руководство ведущих стран НАТО и союзников альянса всё активнее заявляет о необходимости защищать свои интересы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а то и переходит к конкретным действиям.
США уже готовятся к противостоянию с КНР и перестраивают Корпус морской пехоты. Активно перевооружаются Япония, Филиппины, Южная Корея и Новая Зеландия. И даже Франция обеспокоилась китайской угрозой в Новой Каледонии и Французской Полинезии.
На этом фоне действия Австралии совершенно не вызывают удивления. Как охарактеризовал ситуацию доктор Малькольм Дэйвис из Австралийского института стратегической политики, «мы должны разделить нагрузку в большей степени, чем ранее, и принять тот факт, что мы больше не можем базировать наше оборонное планирование на предположении, что во время широкомасштабного военного кризиса или периода, ведущего к войне, США автоматически будут с нами».
Дэйвис призывает проявлять больше активности и развертывать военные силы страны как можно севернее. «Фактически, если мы хотим избежать крупного военного кризиса, мы должны делать больше, чем занимать оборонительную позицию. Мы должны иметь возможность вывести Китай из равновесия или оказывать помощь США или другим ключевым союзникам, особенно Японии. Мы не можем быть «безбилетниками», — подчеркивает он.
Эта точка зрения и отражена в обнародованных документах. При сохранении базовых драйверов развития вооруженных сил, которые были сформулированы в «Белой книге» 2016 года, есть несколько значительных изменений.
Во-первых, как говорится в предисловии к «Обновлению стратегии обороны 2020», «Австралия сейчас сталкивается со средой, где растет стратегическое соперничество. Развитие технологий обеспечило появление новых более мощных видов вооружений, а агрессивное использование «серых» тактических приемов позволяет сдерживать применение конвенциональной военной силы». В качестве примеров действий «серой зоны» в документе приводятся как уже традиционные парамилитарные формирования, так и «экономические инструменты принуждения».
Такое повышенное внимание к технологическому аспекту может показаться странным, однако оно имеет вескую причину. Именно превосходство в технологиях было и остается краеугольным камнем австралийской оборонной политики со времен холодной войны. Инвестиции в военный «хай-тек» позволяли решать задачи обороны с помощью относительно небольших, но передовых в плане оснащения и подготовки вооруженных сил.
Согласно некоторым оценкам, расходы Пекина на НИОКР позволят КНР сравняться с США, Канадой, Великобританией, Новой Зеландией и Австралией, вместе взятыми, уже к середине-концу 2020-х.
Сам факт того, что в регионе появился новый игрок, перед которым у США и, соответственно, у Австралии уже нет решающего превосходства в военных технологиях, не может не нервировать.
Во-вторых, подчеркивается необходимость в большей степени полагаться на свои силы. США и региональные союзники — это прекрасно, когда они рядом и готовы помочь. Но страна должна иметь «возможность и стремление» обеспечить свои интересы и в одиночку. В том числе и с помощью военной силы.
Учитывая происходящие изменения, «Обновление стратегии обороны» формулирует три важнейшие задачи австралийской армии: формировать стратегическую среду, сдерживать действия, направленные против интересов страны, и, наконец, принимать ответные меры. В случае необходимости — применять военную силу.
Подобная позиция нуждается в подкреплении в виде конкретного «железа» — подводных лодок, кораблей, боевых самолетов и других вооружений. Что предусматривают планы?
Ударная десятилетка
Бюджет на переоснащение, запланированный в размере AU$270 млрд, будет примерно поровну поделен между всеми видами вооруженных сил Австралии. На долю военно-воздушных и космических сил придется 27%, или AU$72 млрд, флот получит 28%, или AU$75 млрд, и 20%, или AU$55 млрд, достанется сухопутным войскам. Оставшиеся 25% распределят между собой инфраструктура, кибербезопасность, информационные технологии и другие компоненты.
Доля на поддержание боеготовности армии не претерпит существенных изменений и сохранится на уровне 30–32% от общей суммы бюджета. Зато расходы на закупку новых вооружений вырастут с 34% в 2020–2021-м до 40% к 2029–2030 финансовому году. Расходы на персонал будут постепенно снижаться. Если сейчас эта статья расходов составляет 32%, то через 10 лет она запланирована на уровне 26%.
Австралийцы осознают пределы своих возможностей в борьбе со странами-тяжеловесами, особенно если предстоит противостояние один на один. Отсюда повышенное внимание к «дистанционным» видам вооружений, таким как ударное ракетное вооружение, автоматизированные системы и инструменты кибервойны. В последнем случае армия рассчитывает получить наступательные возможности в киберсреде.
В «списке покупок» можно отметить несколько наиболее значимых. А именно, планы развития систем противовоздушной и противоракетной обороны, закупку ракет «воздух–земля» и «воздух–воздух». Также министром обороны Австралии Линдой Рейнольдс было подтверждено приобретение неизвестного количества противокорабельных ракет большой дальности AGM-158C LRASM. В будущем возможна разработка гиперзвукового оружия.
Планируется дальнейшее развитие оперативной радиолокационной сети Jindalee, прикрывающей восточное побережье страны. Флот в перспективе получит некую «интегрированную систему подводного наблюдения».
ВВС продолжит развивать «двухкомпонентный» парк из самолетов EA-18G Growler и F-35A Lightning II. У ВМС основными программами остается постройка 12 больших неатомных субмарин типа Attack и девяти фрегатов типа Hunter. К середине 2030-х заявлено начало работ по перспективному эсминцу, впрочем, такой горизонт планирования, учитывая обстоятельства, великоват.
Сухопутные силы не отстают от общего тренда. На ракетное вооружение и артиллерию, включая два полка самоходных гаубиц, будет выделено от AU$7,7 до AU$11,6 млрд. Помимо этого, армия меняет всю боевую и вспомогательную технику от внедорожников до, в перспективе, танков M1A1 Abrams. Надо отметить, что в последние годы обозначилась тенденция покупать бронетехнику немецкого производства. Австралийцы уже пользуются семейством машин Mercedes-Benz G-Wagen, грузовиками MAN и многоцелевыми бронированными машинами на платформе Boxer. На очереди приобретение новых БМП, где будут конкурировать немецкая KF41 Lynx и южнокорейская AS21 Redback. Можно не сомневаться, что, когда дело дойдет до замены или модернизации танков, немецкие концерны будут наготове.
Часики тикают
К настоящему времени оформились два положения, которые в значительной мере будут определять западную внешнюю политику и оборонную стратегию как минимум в ближайшем десятилетии.
Первое — мир перешел в новую фазу, где вполне вероятен крупномасштабный конфликт между ведущими мировыми державами. Этот факт уже осознается руководством многих стран и включается в долгосрочное планирование.
Второе — главный «дестабилизатор» и наиболее вероятный противник называется вполне четко — это Китай. Больше никаких фигур умолчания и эвфемизмов, вроде «борьбы со всемирным терроризмом».
Так считают в Канберре, но Австралия в подобных оценках не одинока. Мнение, что Китай является потенциальным источником широкомасштабного конфликта, это весьма распространенная точка зрения, стремительно набирающая популярность.
В последние месяцы эта позиция открыто звучит в западных политических и военных кругах. Правда, пока не на высшем уровне. Одной из причин такого обострения является, опять же, пандемия COVID-19. Главным виновником которой многие видят Китай: к нему выдвигаются претензии в преступном бездействии в ноябре-декабре 2019 года, от него хотят как минимум компенсаций за понесенный национальными экономиками ущерб.
Между тем для Азиатско-Тихоокеанского региона основные экономические и политические последствия пандемии еще впереди. Ситуация неопределенная, стоит заранее подготовиться к наихудшему сценарию и делать это без промедления. «У нас нет такой роскоши, как время», — говорит профессор Стефан Фрюлинг из Австралийского национального университета. — Время объявлять стратегическое предупреждение было скорее в 2009 году, а не в 2019-м».